Эйзенхауэры жили скромно. От родителей Мэми они не получали какой-либо материальной поддержки, а небольшое жалованье младшего офицера не позволяло претендовать на условия, к которым привыкла дочь Даудов. Материальные трудности были тем более значительными, что первое время в скромной военной квартире Эйзенхауэров не было даже кухни и обеды в ресторане ощутимо сказывались на бюджете молодой семьи. Но постепенно все наладилось. Мэми научилась готовить, нередко своими кулинарными способностями блистал и Дуайт. Супруги жили тихой, не очень богатой впечатлениями жизнью армейского гарнизона. Однако всюду, куда бы ни забрасывала их бродячая военная судьба, создавался «клуб Эйзенхауэров». Общительный, легко сходящийся с людьми, Дуайт всегда имел множество друзей. А обаятельная, приветливая хозяйка умела создать в доме приятную, непринужденную обстановку. И всегда на огонек к Эйзенхауэрам спешили сослуживцы, чтобы провести в этом доме свой досуг. Даже после рождения 24 сентября 1917 г.[90] сына, названного в честь деда Дэвидом, «клуб Эйзенхауэров» продолжал функционировать, хотя рождение ребенка и ограничивало возможности молодых родителей общаться с друзьями.
6 апреля 1917 г. США объявили войну Германии. Перед американскими профессиональными военными теперь открывались новые перспективы. И не случайно, что спустя несколько дней после вступления США в войну Эйзенхауэр получил звание капитана[91]. 1 апреля 1917 г. Дуайт прибыл на новое место службы, в 57-й пехотный полк, расквартированный в Леон-Спрингсе, Штат Техас. Полк готовился к отправке за океан, чтобы принять участие в военных действиях. Это было исполнением мечты Эйзенхауэра. Участие в войне давало ему возможность сделать карьеру и создавало необходимые условия для познания на деле всех тонкостей военного искусства.
Эйзенхауэр работал с большим напряжением, готовясь к ответственной миссии участия в боях на фронтах Европы. В 57-м полку Дуайт впервые продемонстрировал свои организаторские способности. «Талант Эйзенхауэра к конструктивному руководству убедительно проявлялся в высокой боевой готовности его людей»[92].
Оставались считанные дни до отправки полка в Европу. Дуайт даже боялся, что он уедет, не дождавшись рождения ребенка. «Однако 20 сентября 1917 г. он был отправлен инструктором в лагерь по подготовке офицеров в форте Оглеторн, в Джорджии»[93]. Надежды, что после непродолжительной службы в Джорджии ему удастся попасть на фронт, не оправдались. 1 декабря 1917 г. он получил новое назначение – инструктором по подготовке офицеров в очередной учебный лагерь.
Судьбу Эйзенхауэра решила острая нужда в офицерских кадрах, способных быстро и квалифицированно готовить резервы для действующей армии. Молодой капитан проявил бесспорные способности в этой области, что не ускользнуло от внимания его начальства.
Эйзенхауэр участвовал в создании в вооруженных силах США первых бронетанковых частей. Он предвидел большое будущее не только авиации, но и танков, впервые появившихся на полях сражений в конце мировой войны. Дуайту предстояло «продемонстрировать свои способности в условиях новой эры механизированной войны как организатора первой американской танковой части»[94].
Успешная деятельность Эйзенхауэра по подготовке танковой части была отмечена военным руководством, и 17 июня 1918 г. ему присвоили звание майора, а 14 октября того же года он стал подполковником танкового корпуса[95].
За успешную работу по подготовке танкистов подполковник Эйзенхауэр был награжден медалью. В наградном документе отмечалось, что он «проявил выдающееся усердие, дар предвидения и административные способности в организации, обучении и подготовке для действий за океаном личного состава танкового корпуса»[96]. Дуайт действительно успешно справлялся с обязанностями командира-воспитателя. «Его воинская часть стала известна как одна из лучших в армии»[97].
Он был среди тех немногих военачальников американской армии, которые не только предсказывали большое будущее этому новому роду войск, но и правильно наметили пути развития бронетанковых войск, направления, по которым необходимо было совершенствовать это мощное оружие. Эйзенхауэр писал в «Инфантри джорнэл»: «Танки находятся в младенческом возрасте, но они уже сделали огромный шаг вперед в своем техническом совершенствовании. Им предстоит еще очень многого добиться в этом отношении. Нужно забыть о неуклюжих, неповоротливых машинах. Их место должны занять скоростные, надежные танки, обладающие большой разрушительной силой»[98].
Истинный профессиональный военный, находящийся в тылу во время войны, очевидно, всегда испытывает какое-то моральное неудовлетворение вне зависимости от того, насколько важна для фронта его работа. Во всяком, случае Эйзенхауэр подавал рапорт за рапортом с настойчивой просьбой отправить его в действующую армию. Наконец она была удовлетворена, и Дуайт получил соответствующее разрешение начальства. Но буквально за несколько дней до отплытия в Европу пришло сообщение о подписании мира с Германией.
Созданная в годы войны огромная армия была распущена по домам. Резко сократилось число кадровых офицеров. В годы войны Эйзенхауэр получил временное звание подполковника. По правилам, принятым в армии США, в мирное время кадровый офицер может лишиться этого звания, вновь получив прежнее. Через эту неприятную процедуру прошел и подполковник Дуайт Эйзенхауэр. 2 июля 1920 г. он вновь стал майором[99].
Эйзенхауэр стал сомневаться в правильности избранного им пути. Все чаще ему припоминались слова подруги юности Минни Стюарт, которая с товарищеской откровенностью заявила в свое время Айку, что служба в армии «не имеет будущего». Сомнения в целесообразности продолжения военной службы казались Дуайту тем более обоснованными, что создавалось впечатление, будто «сама армия не знала, как его использовать по назначению»[100].
В довершение всего на семью Эйзенхауэров обрушилось тяжелое несчастье – 2 января 1921 г. от скарлатины умер трехлетний Дэвид. Ребенок умирал в госпитале на руках Дуайта. Мэми, сломленная этой бедой, сама слегла с тяжелым нервным расстройством. Дуайт провел в госпитале несколько бессонных ночей. Он был бессильным свидетелем мучительной агонии сына. Смерть ребенка всей тяжестью в первую очередь обрушилась на Мэми. Все в доме напоминало об утрате. Состояние жены было ужасным, и Дуайт очень опасался за исход этого страшного испытания. Поездка в Денвер, к родителям жены, где они похоронили своего первенца, была самым тяжелым событием в жизни молодой семьи.
Смерть сына и неопределенное положение самого Эйзенхауэра угнетающе действовали на него. После окончания войны Дуайт сменил несколько второстепенных мест службы, от которых действительно не было удовлетворения ни уму ни сердцу. Именно в это время он все настойчивее подумывал, не настало ли время навсегда распроститься с армией. Наконец фортуна вновь улыбнулась Эйзенхауэру. В 1922 г. он был направлен в зону Панамского канала, где прослужил до 19 сентября 1924 г.[101] Должность и место службы были самыми ординарными, но ему, несомненно, повезло в том, что он попал под командование генерала Коннера, одного из самых образованных военачальников американской армии. Коннер был убежден, что «Айк далеко пойдет»[102]. А придя к такому выводу, генерал не жалел для Эйзенхауэра ни сил, ни времени.
