- Я не об этом говорила, придурок. Я говорила о том, что вы бросили меня одну, беременной. Если бы Марко Дельгадо так решил, то я была бы отправлена на убой, и вам бы не пришлось спасать меня.

- Мы бы все проверили.

Бурк опустил руки, его пальцы подрагивали, словно он очень хотел дотронуться до нее. Коул знал своего брата. Наверняка Бурк считал, что если бы он только мог дотронуться до нее, то смог бы стереть все плохое из ее памяти. Но Коул не думал, что Джесса хотела бы, чтобы ее успокаивали. Она хотела схватки, а они были единственными доступными целями.

- Серьезно? А может, вы бы просто приступили к другой работе и следующей женщине, которая была бы достаточно глупа, чтобы купиться на ваши уловки?

- Это не уловки, и мы бы вернулись за тобой в любом случае.

Она перевела на них свои большие зеленые глаза. Коул почувствовал, что его сердце пропустило удар.

- Правда, Коул? Реально? Вы бы вернулись за мной, за замужней женщиной, той, которой вы думали, я была?

- Нет.

Он бы хотел умереть за день до того, как услышал новость о ее семейном положении. Часть его умерла в тот день, и он похоронил ее. Он бы не вернулся обратно. Он бы не хотел увидеть ее рядом с ее мужем.

- Мы уже обсудили этот вопрос и решили оставить тебя в покое.

- Проклятье, Коул. Ты можешь подумать пару секунд перед тем, чтобы сказать что-нибудь? Почему ты здесь? Я знаю, ты любишь ее. Почему ты позволяешь ей ссорить нас?

- Мы можем любить ее всем своим существом, но мы не вместе, Бурк. Я не могу разделить нас, потому что она не собирается позволить нам сблизиться.

Это чертовски ранило. Коул никогда не чувствовал себя живее, чем когда находился рядом с Джессой. Рядом с ней, он чувствовал, что может быть хорош в чем-то еще, помимо своей гребаной работы. И он был хорош, любя ее. А потом он облажался.

Он следил за тем, как Бурк выплевывал гневные слова в ее адрес, и как она отвечала ему тем же. Да, он облажался. Сильно. Он рассказал Джессе правду. Они бы не вернулись. Коул знал, он бы выполнял задание за заданием, до тех пор, пока бы это его не убило. Этот ублюдок Ландри врал ему по поводу брака Джессы, и он поверил каждому проклятому слову. Даже стоя на краю могилы, он бы любил ее... веря, что она принадлежит другому.

- А ты хоть раз подумала, что Калеб еще и наш сын? - бросил Бурк.

- Он, наверное, сын Коула.

- Думаешь, это что-то значит для меня? Да мне насрать, - ощетинился Бурк.

- Мы разделяли все, с самого момента оплодотворения. В моем сердце он и мой сын, и будь я проклят, если позволю тебе вычеркнуть меня из его жизни.

Она стояла нос к носу с Бурком, ее лицо оживилось, чего еще не было всего несколько часов назад. Она пылала, волосы выбивались из конского хвоста с каждым движением ее головы. Маленькие завитки рыжих волос трепетали вокруг ее лица. Она была так чертовски красива. Даже тогда, когда кричала на них, Коул был совершенно очарован ей.

Мог ли он действительно позволить этому произойти - отпустить ее - он беспокоился, она была всем, основной причиной его существования. Собирался ли он дать дяде повод насмехаться над ним до конца своей жизни? Джесса не была замужем. Она родила ему сына. Коул все еще любит ее. Она заботилась о нем, однажды. Возможно...У Бурка был шанс.

Коул сделал паузу и посмотрел на нее. Он тонул в болоте собственных мучений, он не искал чего-то больше, чем ее красота, ее ярость. Но сейчас все изменилось. Его глаза сузились. Все выглядело так, будто она хотела...спровоцировать их! Для схватки? Или чего-то еще?

- Вас не должно быть в его жизни, - настаивала она.

- Как ты можешь так говорить, Джесса? Он наш сын. Мы его отцы.

- Вы заботились обо мне настолько, что даже не подумали позвонить и узнать, что у вас есть сын. А мне полагается после этого верить, что вы выиграли конкурс в номинации "Папаша года"?

Бурк стиснул зубы, почти полностью теряя контроль.

- Я уже все объяснил.

- Ты всего лишь придумал отговорку. Что, было настолько сложно взять проклятый телефон и позвонить?

Она повернулась к Коулу.

- Прошло три месяца между тем временем, когда вы уехали, и когда я вернулась из Шотландии со своим предполагаемым мужем. Три месяца. Девяносто дней, в течение которых вы могли набрать мой номер. Девяносто дней моего ожидания и веры в то, что вы бросили меня.

Она произнесла это со злым рычанием, но под ним скрывалось что-то еще.

Бурк продолжал доказывать свою точку зрения. Коул нахмурился, стараясь побороть чувство вины и мучения от обидных слов дяди. Он наблюдал за ней. Она продолжала поддевать их, становясь все более расстроенной с каждой ответной репликой Бурка.

- Просто признай это, Бурк. Вы нашли замкнутую девственницу, которая выполнила для вас двоих все ваши капризы, после чего вы оставили ее, без намерения когда-либо вернуться. Ты получил все что хотел и исчез. И ты.

Она повернулась и посмотрела прямо на Коула, ее взгляд был смешан с некоторым намеком на ожидание, как будто она искала что-то.

- Ты больной. Извращенец.

Коул проглотил ее слова, но теперь он был спокойнее. Размышлял. Наблюдал. Она явно чего-то хотела, но он не думал, что это простое желание выпустить пар. Это было то, к чему она стремилась; что ж, он выдержит ее гнев. Было что-то необычное в том, как она украдкой подходила ближе, как смотрела на него. Это заставляло его задаться вопросом о том, что же на самом деле скрывается за ее тирадами.

- Да, детка. Я очень болен.

Он смягчил свой тон. Если бы он мог успокоить ее, всего лишь соглашаясь с ней, он бы так и поступил. Но он догадывался, что его самообладание только больше выведет ее из себя. Если так... он точно знал что нужно делать.

- Я ущербен. Я не подхожу тебе.

- Черт побери, Коул.

Ярость Бурка исходила от него волнами, ударяя по его брату, всегда легко воспринимающему сильные эмоции. Джесса напряглась, ее гнев, казалось, нарастал, а не рассеивался.

- Ты шлепаешь все объекты своих любовных завоеваний? Бедненький Коул, у него не встает без использования всяких штучек. Ему приходится связывать женщину, чтобы одержать над ней победу.

Джесса не просто извергала ярость. Она рисовала целую картину своими словами. Если бы все, чего она хотела от него - это признать свои грехи, он бы сделал это. Но она продолжает провокацию.

- Что? Нечего ответить? Тебе просто все равно, Коул. Наверное, мне не следует удивляться. После подобного агрессивного отношения ты отступаешь? Струсил, да? Ты просто собираешься стоять здесь и позволить девчонке заговорить тебя до смерти.

Она пожала плечами в знак равнодушия. Но на самом деле она не чувствовала его, и он начал понимать к чему она клонит.

Бурк открыл было рот, чтобы начать защищать честь Коула, но тот остановил брата, покачав головой. Бурку не было нужды тратить свои силы. Все это дерьмо от Джессы ему не предназначалось.

- Большой, плохой Дом, а?

Она усмехнулась, растравливая Коула еще больше. Все кусочки собрались воедино, безошибочно.

Она прижималась к нему ночью, или хотя бы часть ночи, но она точно не спала. Он мог чувствовать ее неровное дыхание, когда она просыпалась, беспокойно ворочаясь, до тех пор, пока он не обнимал ее и не заставлял успокоиться. Он чувствовал, как она напрягалась на мгновение, это заставляло его переживать, что она откажет ему. Но затем она снова прижималась и засыпала, переплетаясь с ним руками и ногами.

Сегодня утром она проснулась, обернувшись вокруг Бурка. Она искала комфорта и утешения, о котором сама бы никогда не попросила. И этот спор ничем не отличался от остальных ее выходок. Она боролась, сражалась против него, в то время как он опустил руки и отдал ей победу. Но она все еще старалась поддеть его, будто ковыряя рану, не позволяя той зажить. Потому что она не хотела этого. Черт. Если он был прав, тогда она была загнана в угол: желая что-то от них, но, не имея ни малейшего понятия о том, как победить свою гордость и просто попросить.