— Дай мне закончить, — я крепче обхватила подушку. — Я знаю, что мне никогда не стать ею. Да я и не хочу, учитывая, какую боль она тебе причинила. Но если это сработает… если я пройду испытание, мне нужно знать, что когда ты смотришь на меня, то видишь меня, а не просто ее замену. Что в будущем меня ждет что-то большее, нежели место в ее тени, пока ты будешь упиваться горем всю свою оставшуюся жизнь. Если Джеймс прав, и я могу уйти в любой момент, а ты уже понимаешь, что вечность со мной принесет тебе несчастье, тогда сделай нам обоим одолжение и скажи об этом сейчас.

Шли секунды, а Генри молчал. Было несправедливо, что он так пренебрежительно относился к своему бессмертию, когда там, снаружи, были другие — включая мою маму — кто хотел жить, но не мог. Я решительно посмотрела в окно, чувствуя зарождающийся гнев и желание накричать на него, пока он не успел ответить.

— Я принес тебе подарок.

Я начала было поворачивать голову, но вовремя остановилась.

— Это не ответ.

— Не согласен, — парень скромно улыбнулся. — Я бы не стал дарить тебе нечто подобное, если бы не хотел, чтобы ты осталась.

Я нахмурилась.

— И что это за подарок?

— Повернись и сама увидишь.

Не успела я это сделать, как что-то ткнулось мне в плечо. Что-то холодное, влажное и очень живое.

Резко перевернувшись, я уставилась на черно-белый пушистый комочек, сидящий на моей кровати. Он взглянул на меня своими глазами-бусинками и завилял хвостиком. Мое сердце тут же растаяло, позабыв все печали и обиды.

— Не верь я, что ты действительно можешь что-то изменить, я бы ни за что не стал рисковать твоей жизнью, — сказал Генри. — Мне жаль, что ты не понимаешь, как важна для меня, Кейт, поскольку это в корне противоположно правде. Я никогда не хотел, чтобы ты стала Персефоной, — добавил он с печалью в голосе. — Ты та, кто ты есть, и как только появится возможность, я все тебе расскажу. Обещаю.

Я взглянула на щенка, боясь ляпнуть что-то невпопад, из-за чего Генри передумает. Вдруг он как Джеймс, и говорит то, что я хочу услышать? А если он всерьез?

— Сегодня из-за меня ты потеряла друга, а я не хочу, чтобы тебе было одиноко, — Генри погладил щенка, и тот застучал хвостом по матрасу. — В моем понимании, люди не дарят друг другу питомцев, если не ждут… — он замешкал. — Если не надеются провести вместе много времени в будущем.

Ожидание. Надежда. Что из этого он хотел сказать на самом деле?

Мне хотелось пояснить ему, куда именно Джеймс может запихнуть себе нашу так называемую дружбу, но у меня пропал дар речи. Все детство я молила маму завести щенка, но она всегда была против. Узнав о ее болезни, я сдалась — у меня не было времени ухаживать и за ней, и за собакой.

Как Генри узнал об этом? Или это случайность?

— Это… мальчик или девочка?

— Мальчик, — уголки его губ поднялись вверх. — Не хочу, чтобы у Цербера появились дурные мысли.

Я замешкала.

— Так он мой?

— Целиком и полностью. Можешь даже забирать его с собой весной, если захочешь.

Я подняла на руки щенка и прижала его к груди. Уперевшись лапками мне в предплечье, он еле дотянулся язычком до моего подбородка.

— Спасибо, — ласково сказала я. — Это очень мило с твоей стороны.

— Не за что, — Генри встал. — Пожалуй, я вас оставлю и позволю познакомиться поближе друг с другом. Он довольно дружелюбен и очень подвижен. Ему еще предстоит выучить правила этикета, но он хороший ученик.

Щенок подпрыгнул выше, дотягиваясь до моей щеки. Я улыбнулась, и когда Генри схватился за дверную ручку, вскликнула:

— Генри?

— Да?

Я поджала губы, пытаясь подобрать нужные слова, чтобы он остался. Чтобы старался не только ради моего блага. Но безрезультатно. Время шло, растягиваясь до неприличия и, в конце концов, я пропищала:

— Пожалуйста, не сдавайся.

Он ответил так тихо, что я еле расслышала:

— Постараюсь.

— Пожалуйста, — повторила я, на сей раз более настойчиво. — После всего произошедшего… ты не можешь. Понимаю, ты тоскуешь по ней, но…

Наступила неловкая тишина.

— Но что?

— Прошу, просто… дай мне шанс.

Он отвернулся, и в тусклом утреннем свете я увидела, как опустились его плечи, будто он пытался сделаться максимально незаметным.

— Конечно, — Генри открыл дверь. — Спокойной ночи.

Я уткнулась носом в макушку щенка. Не хотелось, чтобы он уходил. Можно сыграть в карты, поболтать, почитать — да чем угодно заняться, лишь бы это не напоминало ему о Персефоне. Он заслуживал отдых после сегодняшней ночи. Мы оба.

— Пожалуйста, останься, — выпалила я.

Но когда подняла взгляд, его уже не было.

ГЛАВА 13

РОЖДЕСТВО