Какое-то мгновение женщина, казалось, была готова улыбнуться, но глаза тут же вновь стали грустными, и Льюис так и не понял, показалось ли ему.

— Видите ли… — начала она.

— Погодите, — остановил ее Льюис, открывая коробку конфет. — Выбирайте.

— Но я не хочу, — отмахнулась она.

Льюис надел очки и развернул красиво разрисованный вкладыш.

— Сейчас узнаем, что тут лежит. Значит, так: эти шоколадные сердечки — с вишневым ликером. А кругленькие — нуга.

— Льюис, — твердо сказала она, — вы чудесный человек и…

— «Но», — поправил он. — Я слышу «но» в вашем голосе.

Он снова поднялся, пошел на кухню и поставил кипятить чайник.

— Где ваш праздничный фарфор? — крикнул он. Элла, охнув, поспешила за ним.

— Не волнуйтесь. Я просто хочу заварить чай, — уверил он.

Элла перевела взгляд с Льюиса на чайник.

— О'кей, — кивнула она, доставая две кружки с рекламой публичной библиотеки округа Броуорд. Льюис бросил в них чайные пакетики, поискал сахарницу (наполненную пакетиками подсластителя) и поставил на стол вместе с пинтой обезжиренного молока.

— Вы всегда такой хозяйственный? — удивилась она.

— Далеко не всегда.

Он открыл холодильник, отыскал лимон в ванночке с овощами и принялся нарезать.

— Но когда моя жена заболела и поняла, что… не важно. Словом, она поняла. И стала давать мне уроки.

— Вам ее не хватает? — спросила Элла.

— Очень. Я думаю о ней каждый день.

Он поставил ее кружку на блюдце и понес к столу.

— А как насчет вас?

— Видите ли, я не знала вашу жену и не могу сказать, что тоскую по ней…

— Шутка!

Льюис захлопал в ладоши, уселся рядом с ней и осмотрел стол.

— Все же чего-то не хватает. Можно? — осведомился он, открывая морозилку.

Элла, с несколько ошеломленным видом, кивнула. Он порылся в морозилке нашел предмет знакомой формы, в котором тут же узнал замороженный торт от Сары Ли. Любимый десерт Шарлы. Часто он просыпался ночью и обнаруживал ее перед телевизором. Жена смотрела новости и увлеченно жевала размороженный торт. Обычно подобные ночи знаменовали очередное окончание диеты из грейпфрутов и тунца, на которой она сидела дважды в год. «Поцелуй меня, — шептала Шарла, натягивая на плечи ночную рубашку. — Давай сожжем еще немного противных старых калорий…»

— О'кей? — спросил он, вручая торт Элле.

Она кивнула, поставила торт в микроволновку. Льюис прихлебывал чай и следил за ее движениями. Похоже, тазобедренные суставы у нее свои собственные.

И едва не рассмеялся, поймав себя на дурацких мыслях, когда, один из его внуков, во время последнего приезда сказал, что может с одного взгляда отличить, настоящая ли у женщины грудь. Льюис решил, что обладает тем же талантом в отношении бедер.

— Чему вы улыбаетесь?

Льюис слегка пожал плечами.

— Подумал о внуке.

Ее лицо сморщилось, как смятый бумажный пакет. Элла немедленно взяла себя в руки, и Льюис так и не понял, видел ли он в самом деле то, что успел увидеть? Отчаяние. Ему хотелось сжать пальцы Эллы и попросить рассказать, что произошло, кто так сильно ранил ее. Он уже положил руки на стол, но тут вдруг заметил, что у нее такой вид, словно из замороженного торта вдруг вылез таракан.

— Что? — переполошился он. Она взглядом показала на манжеты его сорочки. Льюис присмотрелся. На одной не хватало пуговицы, другая обтрепалась и слегка порыжела.

— Вы ее подпалили? — спросила Элла.

— Должно быть. Я не слишком ловко управляюсь с утюгом.

— Вот как… Я могла бы…

Она поспешно сжала губы и, досадливо морщась, пригладила волосы. Льюис немедленно воспользовался представившейся возможностью и ухватился за нее как утопающий за соломинку.

— Дадите мне пару уроков? — смиренно попросил он.

Прости меня, Шарла…

Наверное, теперь придется спрятать все инструкции, которые она ему оставила, коробочки и пузырьки с надписями: «Для цветного белья»; «Для белого белья»…

Элла явно сдавалась.

— Ну…

Звякнула микроволновка. Льюис вынул торт, отрезал кусок Элле. Не забыл и себя.

— Знаю, что веду себя нахально, навязываюсь, тем более что вы — человек занятой. Но с тех пор как умерла жена, у меня все из рук валится. Да я никогда и не питал пристрастия к ведению хозяйства. На прошлой неделе всерьез задумался, не лучше ли просто покупать новую одежду каждый месяц или два…

— О, не стоит, — перебила Элла. — Я вам помогу. Видно было, что соглашается она без особой охоты, что происходит некая внутренняя борьба, сочувствие и долг спорят с яростным желанием остаться в одиночестве.

— Сейчас посмотрю свой ежедневник.

Ежедневник оказался чудом методичности: книжечка в четыре дюйма толщиной была заполнена лабиринтом строчек, стрелок, телефонных номеров и клейких листочков с записями.

— Посмотрим, — пробормотала Элла, пробегая глазами страницы. — В среду я в больнице.

— Что-то случилось?

— Помогаю нянчить детишек. В четверг — кухня для бедных, потом хоспис, в пятницу — «Милзон-уилз»…

— Суббота? — нашелся Льюис. — Не хочу пугать вас, но запас чистого белья подходит к концу.

Элла издала горлом странный, подозрительно похожий на смешок звук.

— Суббота, — согласилась она.

— Прекрасно. Пять часов? А потом поедем ужинать.

И выскочил за дверь прежде, чем она успела ответить. Насвистывая, спустился вниз, где без особого удивления обнаружил Мейвис Голд, заверившую, что она как раз собиралась в прачечную. Грязного белья у нее с собой, впрочем, не было.

— Ну, как все прошло? — шепнула она.

Льюис оттопырил большие пальцы и улыбнулся ее детскому восторгу. Мейвис еще хлопала в ладоши, а он уже спешил домой. Ему не терпелось пролить чернила на брюки и оторвать пару пуговиц от своей любимой рубашки.

9

— Начали, — объявила Роуз, садясь за компьютер. — Имя… так… адрес можешь взять мой…

Ее пальцы так и летали над клавиатурой.

— Цель?

— Найти работу, — глухо пробурчала Мэгги, распростертая на диване, с лицом, наглухо замурованным под полудюймовым слоем некоей субстанции, которая, по ее словам, являлась маской для сужения пор.

— Может, лучше работу в торговле?

— Делай как знаешь, — отмахнулась Мэгги, переключая каналы. Прошло уже пять дней после ее бесславного провала, и сегодня, субботним утром, MTV представляло победительницу конкурса — хорошенькую веселую брюнетку с проколотой бровью.

— Далее смотрите последний видеоклип «Спайс герлз», — протараторила девушка. Мэгги поспешно нажала на кнопку.

— Послушай, — раздраженно проворчала Роуз, — я пытаюсь тебе помочь. Могла бы по крайней мере поучаствовать!

Мэгги фыркнула, но телевизор выключила.

— Трудовая деятельность.

— Это еще что?

— Список мест, где ты работала. Мэгги, неужели ты никогда не писала резюме?

— Только этим и занималась! Не реже, чем ты посещаешь тренажерный зал.

— Список мест работы, — повторила Роуз.

Мэгги тоскливо уставилась на пачку сигарет, но не пошевелилась, понимая, что всякое действие в этом направлении закончится либо лекцией Роуз о вреде курения, ведущего к раку легких, либо лозунгом «У себя дома я хозяйка». Поэтому она вздохнула, закрыла глаза и начала:

— «T.J. Махх». Шесть недель. С октября почти до Дня благодарения.

Мэгги вздохнула. Работа ей понравилась. И она с ней справлялась. Когда поручалось следить за примерочными, она не просто вручала покупательнице номерок и тыкала пальцем в направлении нужной кабинки, нет! Брала вешалки с одеждой, сама открывала кабинку, аккуратно развешивала каждый предмет, как это делали в дорогих универмагах и бутиках в центре города. А когда женщина выходила и начинала вертеться перед трельяжем, затягивая пояс или одергивая юбку, Мэгги мгновенно оказывалась рядом: давала советы, честно и вежливо высказывалась, если фасон оказывался неудачным, спешила предложить другой цвет, или размер, или что-то совершенно, абсолютно иное, такое, в чем некоторые себя даже не представляли. Зато Мэгги воображение не подводило.