Он торжественно снял куртку, под которой у него была одета простая белая майка, и стал медленно выпускать крылья.
Анжела вскрикнула. Крылья у него были совершенно ужасные. Аспидно-черные, размерами гораздо меньше, чем у Самаэля или Криса, местами обломанные, словно это не перья, а угли.
– Вот, черт, – сквозь зубы пробормотал Дэймон. Теперь он тоже все понял.
Лишь один Крис стоял, недоуменно оглядываясь.
– Ну, да, положим, ты я и Самаэль подходим по цвету этим… ммм… Всадникам. Но ведь у Дэймона перья далеко не красные, а значит, четвертого, все равно не хватает, – он развел руками.
– О, ну, конечно же, ты не знаешь такие милые детали. Дорогой Война! Не хочешь раскрыть нашему другу Праведности свой небольшой секрет? – улыбка Люцифера была слаще меда.
– Откуда ты про это узнал? – несмотря на вопрос, Дэймон все-таки снял рубашку. За его спиной начали расти крылья. Стекающая кровь окрашивала нежно-белые перья в яркий, алый цвет.
– Ну, даже не считая того, что я приглядываю за тобой и этой юной леди, уже довольно давно, когда-то я тоже был таким. Выпускать крылья было так невыносимо больно, что я пытался их сжечь, – Люцифер развел руками, по-прежнему улыбаясь, будто говорил о чем-то невероятно приятном. Зеленые, как изумруды, глаза сверкнули, на мгновенье вспыхнув алым.
Крис выглядел удивленным, если не ошарашенным. Он стоял, открывая и закрывая рот, не зная, что сказать. Такого поворота он явно не ожидал.
Никто не ожидал, что все так обернется.
Что празднование Хэллоуина закончится визитом самого Люцифера и началом Апокалипсиса.
– Ну а то, что крылья милого Сэмми – бледные, а если быть точнее, серые, думаю, знают все, и про это можно было бы и не говорить, – Люцифер заулыбался еще слаще, хотя казалось дальше уже и некуда. – А сейчас, дамы и господа, я вынужден откланяться. Меня ждут дела. Апокалипсис наступает не каждый день, а я планировал это, позвольте напомнить, несколько тысячелетий.
Он и вправду картинно раскланялся, спрятал свои ужасные крылья, и, надев куртку, накинул капюшон, спрятав лицо. После этого быстрым шагом вышел, оставив троицу молодых людей в полнейшем недоумении.
– Я так и не понял, кто это был, – первым нарушил тишину Крис, пропустивший начало представления. Его голос звучал хрипло, будто он молчал не пару минут, а несколько часов. – И что вообще тут произошло.
– Люцифер, – Дэймон словно сплюнул это имя, – надо сказать, за все это время он немного постарел. Ты еще слишком молод. Не застал его до падения.
– Но нам рассказывали, что он умер. Его так давно никто не видел. Может ты ошибся и это был не он? Другой Падший?
– Я бы не смог ошибиться, даже если бы захотел. Я помню его еще до создания людей. Вольнолюбивый, строптивый, – Дэймон горько усмехнулся, – почти как я. Чёрное пламя разума и воли.
– И что же теперь будет? – подала голос молчавшая до этого Анжела.
Больше всего ее интересовала судьба отца. Она до последнего надеялась, что все обойдется. Надеялась, хотя это было наивно и нелепо, отчаянно цепляясь за призрачную возможность того, что свершится чудо.
Ведь если есть и Ангелы, и Люцифер, и какие-то совсем уж невозможные Всадники, то почему бы не быть и чудесам? Почему бы не случиться чему-нибудь хорошему? Хотя бы для разнообразия.
Она не могла упрекать в случившемся Дэймона, ведь знала, что он действительно не хотел такого поворота. Уж если кто и был виноват, то только она одна. Она могла бы понять, что значил Самаэль, увиденный ею на балу. Она могла бы задержаться там, не возвращаясь домой. Она могла бы много чего еще сделать, но теперь все это не важно, ведь отец мертв.
– Дэймон, мне надо с тобой поговорить, – на пороге появился, как всегда безразличный ко всему, Самаэль. – Наверху очень обеспокоены сложившейся ситуацией. И готовы принять меры.
– Знаю я все их меры, – горько усмехнулся Дэймон и тут же пояснил Анжеле. – Самаэль снова здесь. Он летал наверх, и, кажется, есть новости. Я поговорю с ним и тут же вернусь. Крис пока побудет рядом.
Девушка лишь кивнула, вновь посмотрев на отца, все еще лежащего на полу, словно сломанная игрушка.
Вместе с Самаэлем, Дэймон вышел из дома.
– Наверху еще не готовы к Апокалипсису. И хотят остановить его любой ценой, – размеренно начал Самаэль.
– Черт бы их побрал! – он сплюнул сквозь зубы. – Неужели это так сложно, просто оставить нас в покое? Что еще им нужно?
Проходящая мимо женщина неодобрительно покачала головой, услышав ругательство. Вид молодого человека, разговаривающего с самим собой ее ни капли не удивил. Да и кого бы он удивил в век беспроводных технологий и прячущихся за волосами маленьких гарнитур.
– Грядет конец света, Дэймон. Они вынуждены сделать это, вынуждены принять меры, иначе может случиться непоправимое и ужасное, – голос Самаэля все так же был холоднее льда. – Сейчас они считают, что чтобы остановить Апокалипсис, надо убрать Всадников.
– Интересно, как они рассчитывают это сделать? – он скептически изогнул одну бровь. – И чьими же руками? Даже если у них получится убрать мое физическое тело, что они будут делать с Крисом? Как они смогут разобраться с тобой? Я уж и не говорю про Люцифера.
– Разве я сказал, что они хотят убрать нас? Им надо убрать лишь Всадников. Мы стали ими по стечению обстоятельств. Кристиан покорен высшей воле и исполняет все заветы, я несу на своих крыльях Смерть, ты объявил войну Создателю, а Люцифер изголодался по раю. – Самаэль говорил отстраненно, будто рассказывал вовсе не про себя. – Мы сошлись в единой точке пространства, в один момент времени и сорвали первые четыре печати. Но чтобы это произошло – нужны были предвестники. Смерть невиновного и мертвец, разгуливающий по Земле.
– Кажется, я начинаю понимать, к чему ты клонишь.
– Что ж, никогда не сомневался в твоих способностях. Наверху решили, что если не будет предвестников, то Апокалипсис отменяется. Меня послали восстановить баланс. Вернуть все на исходные позиции.
– Я не дам тебе забрать Анжелу, – прорычал Дэймон.
Услышав страшные слова Самаэля, поняв их суть, он встрепенулся, приготовившись, если надо, к схватке, заведомо безнадежной. В этот момент он был больше похож на разъяренного дикого зверя в боевой стойке.
Пусть весь мир катится в тартарары, если это то, что надо для жизни Анжелы. И может он рассуждал сейчас вовсе не как Ангел, так он уже давно и не являлся им. Они скинули его, когда он воспротивился несправедливости, и теперь Дэймон вовсе не стремился попасть обратно.
– Я хорошо знаю тебя, Аластэйр. – Самаэль не часто называл его истинным, ангельским именем.
И сейчас это имя еще больше разозлило Дэймона, ведь он не хотел иметь ничего общего с теми, кто вновь и вновь пытался отобрать у него Анжелу:
– Тогда ты знаешь, на что я готов ради нее.
– Знаю, – он размеренно кивнул, – поэтому, сначала я исправлю смерть невиновного.
Готовность Дэймона броситься на него, рвать, сокрушать, пожертвовать всем, ради нее одной, не произвела на Самаэля совершенно никакого впечатления. Его голос был все так же безразличен ко всему происходящему здесь:
– Если же это не поможет, то у тебя будет время придумать другой выход. Я дам тебе его.
Услышав это, Дэймон тут же расслабился. Небрежная поза и язвительная улыбка вернулись к нему в мгновение ока.
– Спасибо тебе, Самаэль, – он был искренен, – сколько времени у меня будет?
– До тех пор, пока не будет снята шестая печать. После этого я больше не смогу ждать. А сейчас нам пора. – Самаэль развернулся, и первый вошел в дом.
Дэймон последовал за ним.
– Анжела, – едва они вошли, он подошел к девушке, и, присев рядом, обнял за плечи. – Успокойся. Сейчас Самаэль все исправит.
– Что? – подскочил Крис.
Уж он-то знал, что это невозможно, нереально. Что так нельзя. Нельзя возвращать мертвых, уже ушедших от людей.
– Что слышал, – отрубил Дэймон, помогая притихшей Анжеле встать. – Наверно, это единственное их правильное решение. Они не хотят Апокалипсис и надеются таким способом его предотвратить.
