<p>
Могли чернила течь всю ночь? Сколько он туда намазал? И что он сделал своему другу Коджи?</p>
<p>
Мне пришло письмо от бабушки, новости о ситуации с опекой. Со здоровьем дедушки все еще все было плохо. Но он проходил химиотерапию, а потом его собирались проверить, удалось ли приостановить болезнь. Прошу, пусть так и будет. Я не хочу терять кого-то еще.</p>
<p>
Я напечатала ответ, закрыла ноутбук и рухнула на кровать. В тусклом свете настольной лампы я разглядывала потолок. Тонкие лучи света падали на стену, разбивая полумрак. Я пыталась представить себе кандзи «меч», но не смогла. Я села и отыскала на столе словарик, у Дианы был электронный, но я все еще не могла легко читать кандзи, чтобы его использовать. «Меч» не выглядел сложным для написания, особенно, для Томохиро. Он состоял всего из десяти линий.</p>
<p>
Я закрыла словарь и легла обратно, пытаясь представить, как Томохиро стоит в классе искусств, держит кисточку пальцами. Выгибая руку, он гладкими линиями набрасывал рисунок.</p>
<p>
Он немного сутулился, но не казался мне неуклюжим.</p>
<p>
Он двигался осторожно, и я не понимала, как можно было порезаться об установленный на мольберте холст.</p>
<p>
Может, там был обломок ногтя или скрепка, как предполагал Танака.</p>
<p>
Но если он рисовал, то зачем касаться задней части холста?</p>
<p>
Я представила пятна красной крови поверх кандзи, черного, как ночь. Изорванный холст, и чернила, словно кровь, вытекают из мусорного ведра, вязкие, как и те чернила на ступеньках гэнкана.</p>
<p>
И если его отец не одобрял рисунки, на которые он «тратит» время, то я представляла, что он скажет о беременной подружке.</p>
<p>
Если узнает, ведь пока что это явно не произошло.</p>
<p>
Не сказать, что это имело значения. А, может, и имело. Но мне и своих забот хватало. Мне не нужны были двигающиеся рисунки с острыми зубами и взрывающиеся ручки. Мне не нужно было пересекаться с юношей, что побил лучшего друга, а после этого просто сменил школу. Я просто должна была сказать ему, чтобы он не лещ, и тогда я больше не буду на него смотреть.</p>
<p>
Я прикрыла глаза, комната была тускло освещена, и мои мысли ускользнули в сон.</p>
<p>
Неделя пролетела, полная дополнительных занятий и часов в кружке садо, где я училась крутить чашку три раза в ладони, чтобы восхититься нарисованными цветами вишни и листьями, окружавшими лакированную чаван. Я писала строка за строкой кандзи. Учиться становилось проще, японский удавался лучше, и я начинала задумываться над правотой Дианы. Может, я недооценивала свою способность к языкам.</p>
<p>
- Угадай, что? – спросила Диана за завтраком. Я оторвала взгляд от кексов и меда.</p>
<p>
- Что же сделало тебя такой мечтательной? – спросила я.</p>
<p>
- Цветение вишни, - сказала она. – Уже заметили первые деревья в Киото и Осаке, а в Камакуре зацвело все дерево.</p>
<p>
- И Шизуока будет дальше?</p>
<p>
- Не удивлюсь, если ты уже увидишь цветы по пути в школу.</p>
<p>
Наверняка странные деревья в Сунпу уже вспыхнули розовым и белым, раскрашивая тусклый парк. Большая часть деревьев была покрыта почками, но мои глаза искали сакуру, пока я плелась в Сунтабу.</p>
<p>
Когда я отодвинула дверь класса, все только и говорили о деревьях. Это так важно?</p>
<p>
- Кэти-чан! – позвала Юки, и я не упустила наличие суффикса, указывающего на дружбу. Она помахала мне с места, где сидела с друзьями, что скромно улыбались.</p>
<p>
- Утречко, - сказала я.</p>
<p>
- Сакура расцвела. Мы собираемся на школьный пикник в пятницу!</p>
<p>
- Пикник? – сказала я. – Отлично! – быть на улице вместо школы могло бы уберечь от проблем. Все не могли дождаться, сидя в классах, мыслями уже представляя пикник. Мы смотрели в окна на летящие лепестки вишни, что кружились, падая с деревьев, а потом прозвенел звонок с последнего урока.</p>
<p>
Кружок чайной церемонии начался, когда мы с Юки закончили вытирать доску и опустошать мусорные ведра.</p>
<p>
Учительница гудела о том, как перемешивать чай, и странное зеленое вещество в наших чашках становилось густым горьким чаем. Она принесла домашние сладости, что ели с чаем – розовые пирожные нерикири в виде цветов и манджу, полные пасты из красных бобов.</p>
<p>
Сначала текстура красных бобов насторожила меня, но после почти двух месяцев в Японии я, похоже, привыкла.</p>
<p>
Диана проснулась в полшестого утра, чтобы приготовить карааге, онигири, насуби и сварить яйца для бенто на пикник.</p>
<p>
- Можешь взять бутерброды с арахисовым маслом на любование цветами, - сказала она, и тут я с ней согласилась. – Вот только я не знаю, как делать данго, - добавила она, смутившись.</p>
<p>
- О, конечно, данго, - сказала я.</p>
<p>
- Скажи, что ты знаешь, что такое данго.</p>
<p>
Я поежилась.</p>
<p>
- Юки, может, принесет немного. Съедим их.</p>
<p>
И только когда я развернула розовый платок, которым она завязала коробку, я обнаружила, что она уложила еду в свою коробку, более дорогую, чем у меня, традиционную черно-красную бенто с двумя слоями и огромным количеством еды, чтобы делиться ею.</p>
