94.

Потом появились бабочки. Они были очень крупными, белыми и всегда мёртвыми. Появлялись в самых неожиданных местах и точно также неожиданно исчезали. Иногда Итон удавалось отследить момент возникновения бабочки, но чаще всего она просто находила их лежащими на полу. Она едва не разнесла рубку управления, когда однажды открыла дверь и увидела, что та доверху забита мёртвыми бабочками. В конце концов, Итон привыкла к бабочкам точно также, как привыкла к призракам.

Сейчас, стоя у самого выхода, Итон с сожалением думала о тех, кого оставляет в центре. Она не знала, что наполнила свой дом призраками и посмеялась бы над тем, кто сказал, что в центре девятнадцать нет ни одной живой души. Мысленно со всеми попрощавшись, Итон сделала шаг вперёд, первый шаг за несколько тысяч лет. Итон смутно помнила, что в середине двадцатого века один человек говорил про маленький шаг для человека и огромный для человечества. Сейчас она думала о том, что совершает нечто подобное. Когда она прошла с четверть мили и осторожно оглянулась назад, ей показалось, что вычислительный центр 19 исчез, а на месте его оказался огромный белый дворец с башнями, уходящими в небо. Итон встряхнула головой, и видение исчезло, а она отправилась дальше, больше не оглядываясь назад. Она помнила только о том, что ей непременно надо найти андроида по имени Сонар, уничтожить его и убедиться в том, что последний живой человек всё ещё функционирует.

Когда шеду Итон переступила порог дата-центра 19, был отключен барьер, блокирующий входящие сигналы. Почти все выжившие андроиды были об этом проинформированы и принялись запрашивать инструкции. Но обработать их было некому.

95.

Хэрроу вернулся в дом и спустился в подвал. Там он открыл небольшую деревянную дверь и вышел в узкий тускло освещенный коридор. Коридор вывел его к заброшенной станции метро, от которой некогда отправлялись подземные поезда в соседний город Лесс. Сейчас на месте станции высилась установка из множества металлических соединений, перекачивающих бесцветное и мерцающее вещество. От установки во все стороны протягивались тонкие провода, уходящие под землю. Они пролегали на десятки миль по всей округе и были подведены к аметистовому морю. Снизу каждой стеклянной кабины с интеллектуальным пленником внутри располагалось устройство, которое принимало сигналы от подземной установки, обрабатывало их с помощью запертых андроидов и отправляло обратно. До тех пор, пока в Янгшу не появился Элвин, пленники занимались только вычислением формул для перевода информации в материю. С приходом Бурундука к их обычным обязанностям прибавился поиск таинственного места на стыке кругов. Но с точки зрения пленников их деятельность заключалась только в постоянном созерцании бесконечного аметистового моря, сиреневого днём, чёрного ночью и ослепляющего на заре и закате. Они знали, что работают над какими-то вычислениями, но не замечали этого. Он них требовалось только расслабиться.

Поставив контейнеры на остов рельса, Хэрроу поочерёдно открыл каждую капсулу и придирчиво осмотрел на просвет. Не увидев сколов, Хэрроу присоединил одну из капсул к металлической трубке и отвёл её вниз. В капсулу медленно потекло густое как мёд прозрачное вещество с резким запахом. Пахло оно влажной землёй и болотом, морской солью и ещё чем-то таким, что заставляет вспомнить про подсохшую грязь на старой дороге и мокрый после дождя асфальт. Перед тем, как поместить полные капсулы в контейнер, Хэрроу привёл в действие механизм, прокручивающий капсулы внутри отсека. Они вращались по кругу, раскачиваясь из стороны в сторону и переворачиваясь при каждом повороте. Без подобных мер даже временное хранение вещества было невозможно, потому что в отсутствие движения оно затвердевало и становилось бесполезным.

Когда была заполнена последняя капсула второго контейнера, Хэрроу тоскливо изучил остаток сжиженной энергии. По его самым скромным соображениям энергии могло хватить на полгода. Да и то с учётом того, что пользоваться ею будет он один. Вместе с Рагби отведённое время сокращалось вдвое, а новых поставок не предвиделось ещё минимум год. В отличие от тиранов прошлого, Хэрроу понимал, что бездумное истребление народа ведёт к полному краху. Для того чтобы вдосталь пользоваться их энергией, необходимо давать им время обрасти жиром. Жир в понимании Хэрроу был жизненным опытом, обогащающим концентрированное сознание. В своё время он пытался использовать в своих целях детей и потерял таким образом троих человек, не получив ни грамма энергии. Что ни говори, рассуждал Хэрроу, а жизнь имеет серьёзное значение, если ты ставишь перед собой цель собрать её до последней капли. Когда он думал о том, какое количество людей погибло на последней великой войне, ему становилось дурно от человеческого расточительства. Жалости он не испытывал. Несмотря на то, что Хэрроу всецело перенимал человеческий образ жизни, всеми силами стараясь походить на своего создателя, он считал людей низшими существами, не имеющими с ним ничего общего. Конечно, среди них были исключения, вот взять того же Бурундука, но в целом это был биологический вид, не представляющий из себя ничего ценного. В дальнейшем Хэрроу надеялся с помощью своих андроидов синтезировать энергию из искусственных источников и полностью отказаться использования людей. Тогда он ещё не отдавал себе отчета в том, что уже не сможет обходиться без ощущения безграничной и предвкушал собственную вечность. Хэрроу, как и Элвин, был знаком с трудами Ницше и знал, какую притягательную силу и сладость имеет власть.

96.

К Элвину Хэрроу вернулся хмурый, но ещё не до конца отчаявшийся. Впервые за много лет он не сменил рубашку после похода в подвал. Одно это говорило о том, что Хэрроу не в себе. Элвин заметил, что андроид нервничает, но как обычно не придал этому значения.

- Всё готово, - сказал Хэрроу и повернулся, чтобы уйти. Элвин его остановил.

- Что с поездом?

- Всё готово, - повторил Хэрроу с нажимом. - Я его заправил. Можешь уходить.

- Вот так просто? - улыбнулся Элвин. Он был в превосходном настроении и угрюмый вид андроида его забавлял. - Ты даже не хочешь попрощаться со мной?

Хэрроу помрачнел ещё больше и косо посмотрел на Элвина. Он не понимал, что испытывает ненависть, но явно чувствовал, что с ним что-то не так. Он смотрел на Элвина и думал о том, что сможет свернуть ему шею одной рукой, а Бурундук всё шире улыбался, не подозревая о подобных мыслях. В хорошем настроении Элвин был готов любить весь мир, и сейчас даже Хэрроу вызывал у него только положительные эмоции. Элвин давно не чувствовал себя настолько хорошо и хотел, чтобы Хэрроу разделил его радость. Хэрроу, однако, сделать этого не мог, потому что в данный момент прикидывал, сможет ли вырубить Бурундука одним ударом или придётся как следует попотеть. Директива всё ещё сдерживала его порывы, но он начинал понимать, что она недостаточно крепка. Всю жизнь Хэрроу воспринимал собственные директивы как нечто вроде занозы, глубоко сидящей в заднице, и старался вытащить их наружу при первой же возможности. Директива о служении человеку сидела особенно глубоко, но любую занозу можно вытащить при должном усердии. Элвин Бурундук понятия не имел о том, что его сияющее лицо играет на руку Хэрроу. Он продолжал улыбаться, не обращая внимания на то, что андроид свирепеет на глазах.

- Я слышал, ты решил произвести раньше времени это... как его... Жертвоприношение, что ли. Загубить ещё парочку душ, верно?

- Да, - кивнул Хэрроу. В иное время он бы подробно рассказал Элвину разницу между смертью души и переводом её в иное состояние. Сейчас же он только сосредоточенно перебирал в своей голове информацию относительно того, что считается вредом по отношению к человеку. Убить или искалечить - однозначно вред, но что насчет оглушить или гуманно усыпить? Точного ответа на это не было, и Хэрроу стал рассчитывать пределы допустимого вреда с поправкой на необходимость поддержания собственной жизни. Расчёты шли медленно, и Хэрроу подумал, что неплохо бы было подключить к ним дополнительные мощности. Хватило бы и тех детишек, что сидели по стеклянным клеткам, но ему хотелось испытать своё новое приобретение для решения такой нетривиальной задачи. Хэрроу подумал, что в некотором смысле пытается сейчас пойти на сделку с самим собой. Это ему не понравилось. Слишком часто люди вступали в сговор с собственной совестью. Верили в бога и в то же время старались его обхитрить. Хэрроу не хотел походить на человека. Он снова направился к двери и снова был остановлен голосом Элвина: