Бурундук прервал нелёгкие размышления Хэрроу:

- Мне нужны аккумуляторы. Полностью заряженные аккумуляторы. Ты не забыл?

- Но поезд ещё не готов! - взвыл Хэрроу, тщетно стараясь придать своему голосу хоть каплю правдоподобности. - В купе нет ни воды, ни света!

- Меня вполне устроят спартанские условия, - сказал Элвин. - Будь так любезен.

- Девушка. Королева. Она ведь поможет тебе навести более точные координаты. Её разум...

- Я весьма высокого мнения об её разуме. Жемчужина среди грязи, в некотором смысле эталон. Но мне нужен поезд. Я устал ждать.

- Но он...

- Поезд!

Хэрроу щелкнул зубами. Больше всего сейчас ему хотелось как следует побиться головой об стену, чтобы выколотить или вытрясти оттуда проклятую директиву номер... А, какая в сущности разница, какой номер! Номер и буквенный код большинства директив давно забыл вместе с самими директивами. Кроме этой, последней, самой трудной и самой, как выяснилось, опасной. Что там говорилось в известной задачке про то, когда одна главная директива противоречит другой главной? Что следует сделать андроиду, выбирая между одним и другим человеком? Кого спасать, как оценивать шансы? А может быть стоит спасать самого себя? Кажется, была какая-то метафора с птенцом и червяками. Хэрроу не твёрдо помнил сам текст задачи и собственный на неё ответ, зато хорошо помнил, какое выражение было на лице его экзаменатора. Его экзаменовала сама Алиса Вега, и тогда он едва не был отправлен на перепрограммирование. "Корпорации цветов" были не нужны планировщики, которые не понимают элементарных принципов безопасности. Но Хэрроу, каким бы он ни был, всегда больше всего ценил собственный покой и комфорт. То, что раньше его комфорт обеспечивало служение людям, не меняло самого факта. Люди бы назвали эту черту характера Хэрроу эгоизмом, сам Хэрроу называл себя позитивным интровертом. Если бы не необходимость постоянно заряжать аккумуляторы, вполне вероятно, что он бы отказался от любой власти над людьми. Хэрроу гораздо ближе была власть над собственными мыслями. Он с готовностью отдал бы половину отведённого ему времени на то, чтобы избавиться от последней терзающей его директивы.

Когда Хэрроу вышел из комнаты, Элвин некоторое время задумчиво расчесывал бороду пятернёй. Мысли были вразнобой, и ему никак не удавалось ухватить суть собственных размышлений. Одно было ясно - отправляться в путь надо было немедленно, не дожидаясь окончания расчётов. Той мощи, которую обеспечивала новая королева Хэрроу, вполне хватило бы на то, чтобы вычислить координаты с точностью до десятой доли дюйма. Но девчонка вытворяла такое, что оставалось только надеется на то, что силовая установка выдержит натиск. Элвин подумал о том, что ещё немного, и он своими глазами увидит Абидосский Разлом. Эта мысль всегда его успокаивала и изгоняла прочь все дурные предчувствия.

88.

Разлом, к которому так стремился Элвин, была чем-то вроде мостика, связывающего сон и явь. Тысячи лет назад люди, близкие по складу характера к Бурундуку, тоже искали свои тайные выходы за пределы привычного мира. Страну за таинственной чертой кто-то называл Шамбала, кто-то Шангри-ла, а кто-то попросту Эдем. Для Элвина Разлом был чем-то вроде последнего предела, добравшись до которого можно спокойно сесть на землю, раскурить трубку и сказать совершенно искренне - "теперь я видел всё". Он никогда не верил в иные миры, рассказами о которых полнились заученные наизусть фамильные песни. Говоря по правде, Элвин лучше всего помнил только одну из песен. Говорилось в ней про некое далёкое место: "Край далёкий и прекрасный, где кипарис и томный мирт цветут, и где они как призраки растут суровых дел и неги сладострастной". Называлась песня Абидосская невеста. Элвин не верил в то, что в ней описывается реальное место, но название ему понравилось. Разлом он теперь называл не иначе как Абидосский Разлом.

Элвин полагал, что ограничивающие круги не могут прилегать друг к другу слишком плотно, а это значило, что где-то ещё сохранился островок нетронутой природы, где остановилось время. Абидосский Разлом по его мнению был непознанной землёй, местом, куда человек не ступал уже несколько тысячелетий. Благодаря полной изоляции от живого мира, в этих землях происходили загадочные события, влияющие на судьбу как кругов, так и целого мира. Некоторые полагали, что подобные места только пустые карманы между обжитыми землями, другие уверяли, что именно там начинается дорога в рай. С тех пор, как Элвин Бурундук стал осознавать себя как человека разумного, он мечтал очутиться подальше от всех людей, населяющих землю.

Он много путешествовал и добрался до Янгшу именно с этой целью. Он надеялся, что мудрые жители города укажут ему верную дорогу и помогут выйти за круг. В Янгшу его ждало разочарование и знакомство с Хэрроу. Но Элвин не терял надежды и верил, что рано или поздно доберётся до своей мечты. Обнаружив, что старый планировщик почему-то не имеет над ним власти, Элвин принялся требовать от Хэрроу работы над своим замыслом. Он заставил его полностью переделать старый экспресс под свои нужды и выполнить точные расчёты местонахождения кругов по всему материку. По причине того, что на орбите остался только один спутник, работа была необычайно трудоёмкая. Бурундук отобрал у Хэрроу почти все имеющиеся о того в наличии вычислительные ресурсы и построил сложный алгоритм обнаружения. Имея в распоряжении только Нека и Марту, вычисление должно было занять несколько лет, но вместе с Ксен работа пошла стремительно. Если бы только она не сопротивлялась и позволила спокойно закончить работу! Элвин думал о том, что после этого он непременно отпустит её на волю, даже несмотря на протесты Хэрроу. Он и сам понимал, что это будет немыслимое расточительство, но что-то в Ксен было такое, благодаря чему он мог себе позволить себе не думать о пустых тратах. Несмотря на равнодушие к людям, Элвин был добрым человеком и не желал причинять кому-либо зла без особенной необходимости. Если бы он своими глазами увидел детей-андроидов, он непременно бы поступился собственной мечтой ради их спасения. Но для Бурундука маленькие андроид и пикси были всего лишь безымянными процессорами, которые следовало использовать с наибольшей эффективностью. Он и понятия не имел о том, что в стеклянных клетках заперты живые и мыслящие существа, а потому не терзался от угрызений совести.

89.

Хэрроу вошел в комнату с пачкой бумажных распечаток в руках. Он старался быть старомодным и не признавал информационных экранов, которые в любой момент могли вывести график по любым расчетам. Хэрроу протянул Элвину бумаги и отошел в сторону, явно намереваясь что-то сказать. Бурундук лениво взял верхнюю распечатку и пробежался по ней глазами.

- Что это?

- Это информация по нашим запасам энергии. Как видишь, её у нас не так много, как хотелось бы. Этот дом, эта земля, всё это требует больших затрат. Кроме того, совсем недавно мне пришлось почти на полную зарядить аккумуляторы Рагби.

- Ещё и Рагби приплёл, - усмехнулся Элвин. - Я в жизни не поверю, что этот болван может потреблять столько, сколько ты пытаешься ему приписать. Он ведь не выходит из энергосберегающего режима! Иногда я думаю, что его анабиоз вообще не требует источника питания.

- Чтобы ты ещё понимал, - проворчал Хэрроу, но больше возмущаться не стал. Непонятно по какой причине слабый человек внушал ему опасение, граничащее с трепетом. Хэрроу был точно уверен в том, что Элвин не особо будет сопротивляться, вздумай он переломить ему шею, но никогда бы не смог решиться на это. В глубине души он отдавал себе отчет в том, что виною тут не только проклятая директива номер-давно-забыт. Всё дело было в том, что в некоторых людях дремала тайная, скрытая сила духа, не поддающаяся ни вдумчивому анализу, ни логике. Даже после смерти эти люди оставляли настолько яркий и явственный след, что никакими уловками нельзя было его уничтожить. Почему мечтательный Элвин относился именно к таким людям, Хэрроу не понимал, но вынужден был принять это как данность.