Он взмахнул рукой. По этому сигналу справа и слева к юной паре подошли два человека в плащах и масках. Они надели на плечи юноше и девочке длинный шарф, сплетённый из ярко-красных перьев. Затем каждый из них провёл ножом по балахону обоих и разрезанные одежды упали вниз. Девочка испуганно вскрикнула, мальчик промолчал и только крепче сжал её руку.

- Они знают, что от этого ещё никто не умирал, и всё равно боятся так, как будто жить им осталось всего несколько минут, - шепнул Хэрроу на ухо Ксен.

- Я никогда не пойму, зачем делать это на глазах у толпы.

- Рождение ребёнка это чудо. Людям нужно чудо. Когда-то они потеряли эту способность, поэтому почему бы не посмотреть на то, как работают другие?

- Всё равно глупо и неправильно.

- Не буду спорить. И всё же, зрелище это познавательное.

Ксенобия отвернулась. Она знала, что будет дальше. Времена, когда женщину вводили в состояние медикаментозного транса, и вся процедура проходила незаметно для неё, остались в далёком прошлом. Сейчас девочку должны были уложить на расстеленный кусок полотна сомнительной чистоты и извлечь из неё яйцеклетку с помощью жалкой пародии на лазерный манипулятор. Обычно для таких целей использовались длинные полые иглы. При должном умении того, кто проводил ритуал, процедура занимала не более часа. Но Ксен слышала о том, как женщин протыкали иглами в течение полусуток. И Хэрроу солгал, говоря, что ритуал никогда не приводил к смерти. Некоторые умирали.

Часть ритуала, в которой непосредственно участвовал мужчина, тоже не была особенно лёгкой. За две недели до этого каждый день ему вкалывали гормональные препараты, получаемые из крови взрослых мужчин и женщин. В день ритуала с раннего утра его поили ледяной водой с солью, пока не начинало рвать и ломить лоб. Потом с него снимали, вернее, срезали одежду и надрезали вены на обеих руках. Кровь быстро вытекала в две подставленные серебряные чаши. Когда епископ или помощник епископа видел, что жизнь стремительно покидает мужчину, они перевязывали его запястья и иглой вскрывали семенные пузырьки. После этой процедуры многие мужчины не могли больше совершать соитие, считались испорченными и не допускались ни до каких работ кроме тех, что связаны только с физическим трудом. Нет, ритуал не убивал мужчин. Иногда они делали это сами.

Всё происходящее в дальнейшем уже происходило вдали от глаз наблюдателей. Здесь работали врачи, считающие себя колдунами и колдуны, считающие себя врачами. Они создавали и выращивали зародышей в колбах в течении трёх недель, после чего подсаживали их в тело женщины. При условии, конечно, что к этому времени она всё ещё была жива.

Ксен видела эту процедуру не в первый раз, и каждый раз поражалась её варварству. Некоторые называли ритуал инициацией. Девочка умирает, рождается женщина.

- Все женщины как розы, день настанет, цветок распустится и вмиг увянет, - произнесла Ксен одними губами. Когда кричащую девочку унесли, она обратилась к Хэрроу:

- Ты закончил здесь? Мы можем уйти, отыграть эту проклятую партию и разойтись каждый в свою сторону?

- Ещё минуточку, - умильным голосом сказал Хэрроу. И уже громче прокричал толпе: - Сограждане! Свободные люди Янгшу! Мои избранники!

На площади мгновенно воцарилась звенящая тишина. Хэрроу шагнул вперёд, и звук серебряных бубенчиков прозвучал громко и резко как выстрел.

- Избранники! - повторил Хэрроу. Ксен готова была поклясться, что видит слёзы, струящиеся из его глаз, что было абсолютно невозможным. Глаза андроидов не нуждались в увлажнении и им никогда не делали слезных желез.

- Я хочу представить вам женщину, прекрасную телом и душой. Она чиста как солнечный свет, озаряющий вершины гор. Её сердце готово вместить беды и горести каждого из вас. Её разум пропустит через себя наше надежды и чаяния, тихие радости и мечты.

Ксен дернула Хэрроу за край плаща.

- Что, черт подери, ты несёшь?

- Я представляю вам новую королеву Янгшу!

Хэрроу резко обернулся, схватил Ксенобию за плечо и вытолкнул вперёд. Толпа встретила её появление восторженным рокотом. Кто-то громко присвистнул, сзади раздался истеричный женский плач.

- Они радуются тебе, - шепнул Хэрроу и быстро поцеловал Ксен в шею. - Они счастливы тебя видеть.

- Но я этого не хочу! - воскликнула Ксен и оттолкнула от себя Хэрроу. - Ты можешь считать себя королём и богом столько, сколько тебе угодно! Я не хочу участвовать в этом балагане!

Хэрроу схватил её за запястье и развернул к себе. Только сейчас Ксен ощутила, какой он наделён чудовищной силой. Впервые за долгое время Ксен пожалела о теле Сонара, которое могло бы составить неплохую конкуренцию Хэрроу. Тео Ксенобии вполне подходило для того, чтобы дать отпор людям. Но оно совершенно не годилось для сражения с андроидом, черпающим силы из принципиально нового источника энергии.

- Не стоит так вести себя. Тем более на глазах у публики. Это негативно сказывается на моей репутации. А я годами взращивал хорошую репутацию. Тебе всё ясно?

Ксен сочла необходимым промолчать. Несколько долгих минут Хэрроу испытующе смотрел на неё, потом ослабил хватку и улыбнулся.

- Вижу, что ясно. Что ж, тогда с официальной частью покончено.

Он почти нежно обнял Ксен за плечи и мягко направил в сторону выхода.

- Уверен, ты им понравилась. Да что там, они просто в восторге! Если бы твои волосы были чёрными, я бы назвал тебя Маргарита, как у Гете. Впрочем, это легко поправимо, верно?

- Ты сумасшедший, - сказала Ксен абсолютно искренне. Хэрроу расхохотался.

- Может быть, может быть. Но как сказал кто-то из древних мудрецов - в эпоху безумия пусть тебя ведёт сумасшедший. Я веду тебя за руку, а в безумии нашего мира ты можешь даже не сомневаться.

Ксен не сомневалась.

79.

Обратно Хэрроу вёл её той же дорогой. Оказавшись в золотом зале, как про себя назвала его Ксен, Хэрроу взял со стола ручку в корпусе из перламутра и вырезку с фотографией Греты Гарбо.

- Она моя муза, - признался Хэрроу. - Когда я смотрю на неё, мне кажется, что я снова возвращаюсь во времена моей молодости.

Ксен усмехнулась, и это не ускользнуло от внимания Хэрроу.

- О, да, ты можешь возразить мне. Ты можешь сказать, что мы сразу рождаемся взрослыми и зрелыми. Что ни один андроид никогда не был ни ребёнком, ни юношей. Но почему в таком случае в моём сердце так явственно отдаётся прошлое? Почему я люблю старые автомобили и музыку, почему сотни раз пересматриваю Гранд-Отель и Кошку на раскалённой крыше? Почему? А...

Хэрроу махнул рукой и открыл перед Ксенобией дверь в комнату, смежную с золотым залом.

- Запомни, моя милая девочка. У нас есть душа. И поверь мне, она ничуть не хуже тех, которыми так гордятся люди.

80.

На первый взгляд можно было сказать, что в новой комнате вообще нет мебели. Зелёные стены, окна с решетками, мягкий ковёр на полу и бронзовая лампа, спускающаяся с потолка, вот и всё, за что мог зацепиться глаз. Осмотревшись повнимательнее, Ксен увидела в углу плетёное кресло, такое лёгкое и ажурное, что вряд ли служило чем-то кроме интерьерного украшения. Вдоль стен грудами лежали разноцветные подушки с золотыми кистями, толстые пледы и шерстяные одеяла. Хэрроу жестом предложил Ксен сесть и сам сел на пол, подложив под себя широкую подушку.

- Где же игровой стол? - спросила Ксен. Хэрроу улыбнулся:

- Терпение, дорогая. Неужели ты никогда не слышала, что терпение это первейшая добродетель?

- Меня приговорили к смерти за массовые убийства, - зачем-то поделилась Ксенобия, бросив злобный взгляд на Хэрроу. Он расхохотался.

- Это очаровательно. Нет, правда!

- Так что не надо мне рассказывать про добродетель. Я не знаю, что это такое.

Хэрроу восхищенно посмотрел на Ксен.

- Я уже говорил, что ты прелесть?

- Отправляйся к черту. Если ты хочешь играть, давай начинать игру. Если нет, мне пора идти.