Аркадий Петрович отступил в сторону.

Толи Вася, толи Петя закричал:

- Никки, дорогуша, давай в соседнее креслице, голубушка. - Тон масляный, так и хочется засандалить ему в глаз, а лучше в оба.

- Она зачем? - Я напрягся, увидев как Ника, усаживается в стоявшее напротив меня кресло. - Подсадка, у меня.

Вокруг нее тут же засуетился Петя, или Вася, прилаживая к голове датчики.

- А без нее никак?

- Видите ли, молодой человек, когда делается подсадка, ходоком создается код, или шифр без которого достать ее нельзя. - Объяснил Аркадий Петрович.

У меня родилось два вопроса, которые я и озвучил.

- А как же она, мне ее передала?

- От человека к человеку сколько угодно, а вот чтобы подсадку в прибор вытянуть и нужен шифр.

- Пусть она его скажет. - Я почему то упорно не называл Нику по имени.

Аркадий Петрович, улыбнулся:

- Я понимаю ваше беспокойство, за эту юную особу, но... но, во-первых с ней ничего плохого не случится, а во-вторых, код к сожалению не буквенно-цифровой, а скорее образный, то есть шифр - это ряд образов, возникающий в мозгу ходока, в момент загрузки подсадки.

- Фил, не волнуйся, - я все таки посмотрел на Нику, тепло улыбающуюся мне, - все будет хорошо. Я проходила это, и не раз. Больно не будет.

Я отвел глаза.

Петя, а может Вася поставили между нами треногу с закрепленной на вершине зеленой, многогранной призмой, похожей на ту, с помощью которой Ника перекинула подсадку мне, только раза в два побольше.

Петя с Васей повозились с минуту настраивая свет, а после скомандовали хором:

- Смотрим на призму, глаза не отводим. Раз. Два. Три.

Зеленый луч ударил мне в глаза, в мозгу образовалось сосущее чувство, какое бывает если поднести шлаг работающего пылесоса к руке. Только шло оно из глубины головы. Чувство нарастала, из меня словно выдирали что-то. А потом миг краткой боли и все исчезло. Буквально все. Я потерял сознание.

- Вот срань Господня, такое первый раз, клянусь Аркадий Петрович, - сквозь вату заложившую уши, я слышал как блажит толи Вася, толи Петя, - это нонсенс, объект потерял сознание, это до чего же ему не хотелось подсадку отдавать.

- Что с ним? - Голос Ники встревоженный, на грани истерики.

Я чувствовал ее ладони на своем лице.

- Да все нормально, он уже очнулся.

Я открыл глаза, проморгался.

Вокруг меня столпились все. Аркадий Петрович, Кай, Санек и конечно же Ника. Девушка гладила меня по щекам. Я чувствовал ее, странно сладкие, слезы на своих губах. Только Вася с Петей держались в стороне, что-то рассматривая на просвет.

- Аркадий Петрович, вы только посмотрите, - голос Васи-Пети, удивленный, как у монашки, обнаружившей что она в один миг лишилась девственности, - он не всю ее отдал.

Они передали Аркадию Петровичу стеклянный куб с заключенным в нем сферой. Вася или Петя бросился к монитору, лихорадочно защелкав клавишами.

- Глядите, я такое первый раз вижу. Она растворяет... Все, он всосал ее в себя. И еще жив, и даже не сошел с ума. Чудеса.

- Что случилось? - На удивление я чувствовал себя бодро, и самое главное здраво.

Молча Аркадий Петрович протянул мне призму. В глубине ее я разглядел сферу, размером чуть больше мячика для пинг-понга. Приглядевшись внимательней, я понял что сфера была не цельной, а состоящей из большого количества шариков разного диаметра. Размером от сантиметра до нескольких миллиметров.

- На правый нижний угол смотри, - голос Аркадия Петровича спокойный, но напряженный, - если слово угол применим к сфере.

Я всмотрелся в шар. В нем был изъян. В сфере явно не хватало, маленького шарика, примерно миллиметрового диаметра.

- Как ты себя чувствуешь? - Осторожно поинтересовался Кай.

Я подвигал головой, осторожно высвободился из Никиных рук и встал. Сделал пару шагов.

- В норме.

- Голова не болит? Тошнит? Видений никаких нет? Воспоминаний, вроде как чужих? - Ко мне подскочил Вася-Петя. Начал щупать мою голову, заглядывать в глаз.

- Нет.

Я освободился от его цепких лапок.

- Ну что же, молодой человек, будем считать что вам неслыханно повезло. - Задумчиво произнес Аркадий Петрович пристально глядя на меня.

- Будем. - Я кивнул и посмотрел на Нику. - Может быть теперь вы объясните, что все это значит. Ходоки, подсадки?

- Конечно, а как же, - Аркадий Петрович словно передразнивая меня кивнул ухоженной головой, - обязательно расскажем.

7

Я грел в руках толстостенный бокал с виски, и слушал Аркадия Петровича. Слушал и почти не удивлялся. Себе, так спокойно воспринимающему странную информацию, удивлялся, а тому что мне рассказывал Аркадей Петрович - нет. Он сидел напротив меня, с таким же бокалом виски в холеной руке, и задумчиво, глядя куда-то поверх моей головы, говорил. Кай, Санек и Ника разместились на небольшом диванчике за его спиной.

- Мы мнемоны. Так мы себя называем. Продавцы памяти - так нас зовут другие.

- Какие другие?

- Те кто у нас покупает эту самую память. Только это не память конечно. Вернее не совсем память. Скорее чувства, эмоции, переживания отраженные в воспоминаниях. Да не абы какие, а настоящие, истинные так сказать. Правда и это, не совсем правильное определение. - Он грустно улыбнулся, пригубил бокал и продолжил. - Мы сами до конца не знаем чем торгуем.

- А кто знает? - Виски приятно обожгло горло.

- Боюсь, что никто. Тот, кто первый открыл возможность переноса... - он замолчал словно подбирал слово, - памяти, пусть будет памяти, для краткости, мертв. Мы лишь продолжатели дела.

- Значит есть и другие продавцы?

- Есть. В нашем городе, кроме нашей группы и Стига, работают еще две группы. В любом городе миллионнике их не меньше трех. Мы со Стигом работаем в разных плоскостях.

- А что становится с теми, у кого вы забираете память?

- Это хороший вопрос. Именно поэтому мы и работаем в разных плоскостях со Стигом. Он, если можно так сказать, криминал в нашей среде, мы - продолжая аналогию, занимаемся легальным бизнесом. Да и интересы относительно качества памяти у нас разные. Всякая чернуха и порнуха нас не интересует.

Он опять отпил виски покатал его во рту, наслаждаясь вкусом. Я не торопил его.

- Люди, у которых мы забираем воспоминания, их соответственно лишаются.

- Просто забывают?

- Помнят, но они, как бы лишены эмоционального заряда, просто констатация факта. А такие события, лишенные чувственного фона быстро стираются. Так что можно сказать что да - они их забывают.

- Кто же тогда согласится продавать их? Это же как лишится души.

Аркадий Петрович покачал головой:

- На счет души это не к нам. Мы душами не торгуем.

- Вы поняли аналогию.

Он грустно улыбнулся:

- Не все события приятны и несут счастье, радость. От некоторых хочется избавится. Другим просто нужны деньги. Третьи... Третьи как раз хотят забыть хорошие воспоминания.

- Это кто же захочет избавится от приятных воспоминаний?

Аркадий Петрович пожал плечами.

- Влюбленные, любовь которых ушла. Старики которым больно вспоминать прошлое, пусть даже и хорошее, например об ушедших жене или муже, предавших, как им кажется, детях, друзьях. И вообще, с этими воспоминаниями история не простая. Не все события, которые на сегодняшний момент видятся нам плохими, на самом деле так уж плохи, как нам кажется. Мы ведь изымаем не просто воспоминания, а воспоминания окрашенные истинными чувствами и эмоциями. Так что, те воспоминания, что сейчас нам кажется отрицательным, на самом деле в момент их проживания, были очень даже положительными. Просто с течением времени заряд эмоций из положительного превратился в отрицательный. Так бывает и очень часто. Да и от плохих воспоминаний люди с радостью избавляются.

- Кто это интересно хочет приобрести плохие воспоминания? - Удивился я.