Я была просто заворожена белым нарядом, красивыми движениями, азартом игроков.

Мама, ссылаясь на мое слабое здоровье, не разрешила мне записаться в секцию. Но после операции гланд я настояла на своем, и вот хожу на корты. Бабушка сшила мне специальную юбочку непомерной для спорта длины, чуть выше колена:

- Какой срам эти короткие юбочки, будешь ходить в такой!

Тренер Миша Лория дал мне казенную ракетку. Натяжка на ней порвана, но Миша проверил - не проскакивает мяч? - вроде нет. И я часами по жуткой жаре стою возле стенки и учусь отбивать мяч, путаясь в своей длиннющей юбке. Ничего не получается, но я стараюсь и регулярно хожу на занятия. Месяца через два меня вместе с другими начинающими ставят на корт - очень ненадолго, чуть-чуть поиграть. Я девочка упорная и играю уже лучше других начинающих, которые к тому же меняются - только привыкнешь к какой-нибудь девочке, видишь, что она делает успехи и начинает отбивать мяч, радуешься, что будет у тебя партнерша, а она вдруг теряет интерес и больше на кортах не показывается

Потоком приходят дети, и только единицы остаются. Мне обидно играть со слабыми, которые всего неделю, как пришли, и иногда Миша устраивает мне праздник - дает ракетку получше, ставит на корт и сам играет со мной. Он стоит у сетки и отбивает мяч прямо ко мне. Через 15 минут такой игры я мокрая как мышь и красная как рак, а Миша только посмеивается. Иногда, когда девочкам из команды нет пары, меня ставят с одной из них, Мадленой или Ирой. Со Светой не ставят, у нее очень сильный удар и мне его не отбить, так считает Миша.

На кортах королевой моя одноклассница Наташа Антипина - это та самая девочка, которой я выразила свое возмущение их поведением на уроке труда и которая все передала Софе, до сих пор подозреваю, сильно исказив. С Наташей на кортах мы общаемся только в раздевалке. Нормальных дружеских отношений у нас нет.

- Здесь тебе не в школе, здесь я главная - так, в открытую, скажет мне Наташа.

Но я никогда не чувствовала себя в классе такой уж главной, во всяком случае, не стремилась к этому.

У Зои есть дружок. Зовут его Павлик. Он на год старше нас. Зоя гуляла с ним по улицам и, увидев издали мою маму, постаралась избежать встречи с ней.

Мама пришла домой очень недовольная:

- Почему твоя Зойка убежала от меня? Я не обратила бы внимания на нее и кавалера. Подумала бы, что просто знакомый и куда-то идут, если б она так не шмыгнула в подворотню.

Мама сочла своим долгом при встрече обо всем доложить Зоиной маме. К счастью, тетя Тая знала о Павлике, но все равно расстроилась и сказала:

- Лишь бы отец не узнал.

Павлик увлекался фотографией и много снимал Зою и меня. Сохранились наши фотокарточки в пионерском парке.

Еще он катал Зойку и, в качестве довеска меня, на лодке по озеру в Пионерском парке. Озеро то самое, которое я помню с детских лет, только пони сейчас не катает детей вокруг него, зато выдают напрокат лодки. Первый раз я очень опасливо садилась в эту неустойчивую лодку. Колебалась я так, как будто Павлик предлагал нам кругосветное путешествие на этом утлом суденышке, но потом мне понравилось, и мы стали кататься с Зоей вдвоем, а потом и втроем с Софой. Постепенно я научилась грести не хуже своих подруг. Это было нашим развлечением в хорошую погоду после дождя - корты мокрые, играть еще нельзя, а гулять уже можно.

Зоя старше на год, выглядит старше своих лет и красивая девочка. Ей в Грузии уже в ее 14 лет не дают проходу парни, все время пристают.

Где-то в конце 1961, начале 1962 года мы переехали в город на улицу Маркса, сняли две проходные комнаты на первом этаже маленького двухэтажного деревянного домика. Домик находился рядом с железнодорожным вокзалом во дворе большого пятиэтажного дома, и принадлежал немолодой чете аджарцев - Тебро и Сандро Барабадзе. Отсюда мне удобнее ходить и в школу и на тренировки. Наконец у меня отдельная от мамы постель, я сплю на диване, а она на кровати. Диван старый, пружины поют песни, но сон после тренировок у меня крепкий.

Театр в Батуми грузинский. Иногда приезжает Тбилисские труппы на гастроли, но это редко. Телевизоры в стране только появляются. У дяди Бори и тети Нины в Москве я помню маленький телевизор, КВН, с огромной линзой с водой перед ним.

Основное развлечение в свободное время, помимо прогулок по бульвару - это кино. Киноартисты - это кумиры молодежи, их фотографии принято собирать и хранить в альбомах. В нашем классе киноманка - Зоя Меликян. Она знает и помнит всех артистов, все фильмы и песни из фильмов.

В прокате появилась "Серенаду солнечной долины". Я посмотрела один раз, и успокоилась. Но Зойка тащит нас во второй раз, меня, Арутюнян и Чартилиди, сажает рядом с собой и требует, чтобы мы записывали слова песни, одна первую строчку, другая вторую и т.д. и ни в коем случае не перепутали строки. Песню поют по-английски, надо расслышать слова, которых не понимаешь, и которые заглушаются звуками инструментов и записать русскими буквами. Можно себе представить, что за белиберда получается. Зоя что-то записала, я только часть своей строчки и Софа тоже только часть. Зоя Меликян расстроена нашей нерасторопностью, но не сдается. Она сходит на фильм и в третий, и в четвертый раз и потом будет распевать эту песню на русском и английском языках.

А уж после фильма "Человек-амфибия" по всему нашему приморскому городу несется:

- Эй, моряк, ты слишком долго плавал...

В конце восьмого нас троих и еще недавно появившуюся в классе девочку, Ларису Дурандину, приняли в комсомол.

Сначала решили принять только Зою Арутюнян, она была старше на год, а нас с Софой как не доросших, не принимали. Мне казалось романтично быть комсомолкой и не носить надоевшие пионерские галстуки. Ребята часто снимали галстуки и прятали их в карман, а Верушка налетала на них коршуном с воплями, что они часть нашего, советского флага прячут и стыдятся.

- Сегодня ты снял галстук, а завтра изменишь Родине,- кричала она. Мне были смешны такие надуманные преувеличения, я улыбалась при этих ее словах, чем разъяряла ее еще больше. Я никак не могла поверить, что это говориться всерьез, ведь понятно, что мальчишки прячут галстуки, чтобы казаться взрослее. Демкина со своими заявлениями и наскоками кажется мне комичной, и я улыбаюсь. Придраться ко мне по поводу галстука нельзя, я не снимаю галстук, просто забываю снять его, выходя из школы; каждый день хочу снять и каждый день забываю. Но за свои улыбочки я еще поплачусь.

Наконец, удалось уговорить неприступных членов комитета комсомола, учеников старших классов и они разрешили вступать мне и Софе и заодно Ларисе, и дали устав, который я старательно учила.

При приеме 19 летний парень из 11 класса, толстый и вредный, спросил меня строго:

- А ты помогаешь маме по дому?

Я полчаса назад препиралась с бабушкой, не хотела идти за хлебом, и сейчас смутилась и молчала, не зная, как ответить.

- Так помогаешь или нет? - повторил он вопрос.

Я вспомнила, что вчера мыла посуду после обеда и твердо сказала:

- Да.

- И что ты делаешь? -не унимался он, хотя на него уже шикали остальные члены комитета, что мол пристал к девчонке.

- Мою полы, посуду, хожу в магазин (Последнее я всегда делала из-под палки).

Наконец он смягчился, и началось голосование.

Я сижу, как всегда, на задней парте с Жорой Троицким, романтически настроенным пижоном, постоянно напевающим себе под нос модные песенки и законченным двоечником.

На Камчатку нас сослала Демкина. Я сижу здесь, потому что хорошо учусь, и мне необязательно внимательно слушать учителей, а Жоре бесполезно.

На контрольной по русскому языку Жора просит меня проверить его сочинение. Я согласилась и проверила. Исправила штук 10 ошибок.

Жора был доволен. Ему нужна была тройка, и он считал ее у себя в кармане.

Еще бы, отличница проверила тетрадь! Он мурлыкал свои песенки как-то даже победно.

Он легко раскрывает тетрадь, смотрит и видит привычную двойку! Да, я исправила кучу ошибок, но к своему стыду, я еще кучу пропустила.