-- ГЛАВА 14
Но мы и сами планировали способствовать сгущению туч над нами - наступала пора крупных рейдов. К началу августа мы сформировали первую рейдовую колонну, с пятью танками, тремя 20-миллиметровками, пять пушек, пять минометов, двадцать пулеметов. Руки чесались опробовать ее в деле. Пятого августа она выступила в поход. Я шел вместе с ними, чтобы по ходу дела корректировать тактику. Первую немецкую колонну из двадцати грузовиков мы просто снесли с шоссе. Они оказались набиты солдатами, все там и полегли под шквальным огнем - целый батальон пехоты за раз, очень хорошо. Плохо, что из грузовиков осталась целой лишь треть, но тут уж ничего не поделаешь - беречь либо немецкую технику, либо наших людей - и выбор очевиден. Эти грузовики и еще пяток на запчасти утащила с собой эвакуационная команда на тягачах и грузовиках повышенной проходимости, а мы вышли к железной дороге, опрокинули с рельсов состав с топливом и боеприпасами (кстати - зря, надо было брать), дошли до моста, подавили и взяли его охрану и взорвали мост в клочья - все три быка минимум на треть высоты. Затем вернулись вдоль пути на запад, мимо горящего состава, через три километра взяли на переезде колонну с продовольствием, повернули на юг, ближе к дому, и в коротком встречном бою расстреляли пять танков - наши шушпанцеры показали себя во всей красе. Себе взяли два, остальные довели внутренними взрывами до ремонтонепригодного состояния, перешли ветку на наш город, пересадив на ждавший поезд добычу, повернули на запад и через пять километров подошли к концлагерю с нашими военнопленными. Охрана оказывала сопротивление недолго. После ее подавления где-то за час рассортировали, построили и отправили на базу почти тысячу человек, а сами пошли дальше по шоссе. Встречные колонны громили - две небольшие с продовольствием взяли, а пехотный полк на марше частью рассеяли пулеметно-пушечно-автоматным огнем, но отступили обратно по шоссе - не хотелось увязнуть в ненужном бою. Но ушли не совсем - основная колонна втянулась на проселочные дороги, а пять минометов и снайпера послали начинающим очухиваться фашистам по несколько выстрелов, добрав еще с сотню трупов. Но затем пришлось быстро сматываться, так как вокруг стала кружить авиация.
Затаились на три дня. ДРГ собщали о повышенной активности немцев. Часто летали самолеты - их видели то с одной, то с другой стороны, пару раз они пролетали совсем близко, но наша маскировка не подвела. Тем временем ДРГ продолжали шуршать в округе - постреливать, устраивать взрывы на дорогах - в общем, создавать нервную обстановку на большой площади, чтобы немцы умучались бегать на каждый шум. Во время своих поисков они и нашли немецкий аэродром, с которого, по-видимому, и летали самолеты на поиски нас. Оставлять его действующим было нельзя, поэтому мы оперативно привезли к нему наших летчиков посмотреть издалека - не нужно ли им там чего. Летчики, раз им задали такой вопрос, ответили просто - "Нужно все". Что ж - пошли брать аэродром. Отправив вперед разведчиков, мы неспешно подошли к нему на десять километров, предварительно вытянув к нему щупальца разведки. И к подходу основного тела нашего штурмового соединения она уже определила состав самолетов и средства охранения. В основном - бомбардировщики, но есть и истребители, и еще какая-то мелочь. Зениток немного, пушек не заметили.
Быстро составив план, мы с утра приступили к захвату. Снайпера и штурмовые группы распределились по местам, дождались утренних сумерек и начали. Штурмовики подобрались метров на двести и затаились. Снайпера начали работать четверками по пулеметным расчетам - глушители и патроны с уменьшенным зарядом пороха позволяли не поднимать шум раньше времени, а дублирование по каждому номеру расчета повышало вероятность поражения, что соответственно уменьшало риск, что нас заметят раньше чем надо. Штурмовики тихо захватывали секреты, при необходимости добивали ножами или пистолетами с ПБС оставшихся в живых. Наши танки стало слышно, только когда они вышли из леса - огромные бочки глушителей заметно ослабляли их звук, но скрип гусениц ничем не заглушишь. Но немцы поначалу вели себя тихо - впереди мы пустили их единичку и тройку, затем - два бронетранспортера, так что некоторое время они принимали нас за своих. А СУшки на дорогу и не поперлись - рассредоточились на опушке и стали выискивать - кто оживет. Внезапно разгорелась, смолкла и снова разгорелась стрельба, но это была уже агония - цепи штурмовиков уже вели зачистку территории. Аэродром умер почти без мук.
Мы его чистили весь этот и часть следующего дня - больших частей рядом не наблюдалось, а малые мы перехватывали на подходах. Так, мы с удовольствием приняли колонну с продуктами, колонну с бомбами и бензином, и две группы проверяющих. А на самом аэродроме тем временем шло оприходование матчасти и допрос пленных. Я сначала мандражировал, ну как же - захватили целый аэродром, с серьезной техникой. Большое дело. Надо бы нагадить тут по максимуму и быстро сваливать. Было еще у меня предубеждение, что немцы - это какие-то роботы, которые всегда действуют быстро и безошибочно. И это несмотря на то, что их уже изрядно потрепали, в том числе и я сам. Но то были небольшие уколы, сейчас же мы вдарили им наотмашь, и возможная ответка пугала. Все казалось, что на нас сейчас свалится какая-нибудь танковая дивизия, окружит и раскатает по траве тонким слоем. А с другой стороны - откуда она тут возьмется ? Если у немцев есть дивизия, то она наверняка на фронте. Снимать ее не будут. А если какой-то эшелон с танками, то чтобы его остановить - уже надо время - просто так останавливать не будут, им надо сначала разобраться, что тут что-то не так. А на это требуется время - посмотреть, доложить, осмыслить. И со всем этим у фрицев была напряженка. Захваченный радист передавал сообщения и по рации, и по телефону, и параллельная прослушка его разговора не показала, чтобы на том конце возникли какая-то суета или даже подозрения - разговоры проходили в рабоче-ленивом режиме. Пеших групп не было, а группы на транспорте появились уже после полудня, и мы их захватили. Так что поднимать тревогу по сути дела пока некому. Да если и поднимут тревогу - под рукой должна оказаться боевая часть, ее надо развернуть и направить на нас - а это все не быстро. Если часть передвигается по железной дороге - ей надо выгрузиться, а если идет пехом, то значит она некрупная - вряд ли немцы будут гонять своим ходом крупные части на такие расстояния. Поэтому я перестал себя накручивать и стал наслаждаться процессом раздербанивания аэродрома.
Самой главной нашей добычей стали шесть истребителей, которые летуны перегнали по воздуху к нашему городу - просто взлетели с аэродрома и пошли на восток. Бомбардировщики решили не брать - слишком крупные. Но взяли с них по-максимуму - сняли моторы, вооружение, прицелы, рации, ну и еще какой-то мелочевки - техники сами там смотрели что им надо. Колонны с бомбами и топливом тоже забрали с собой, догрузив и то, что нашлось из боеприпасов и топлива на аэродроме. Отходили "слоями" - такая тактика передвижения становилась стандартной. Тело каравана медленно ползло по проселкам, а группы разведки и отсечки двигались впереди, по бокам и сзади, сменяя друг друга волнами, как ноги у гусеницы. Путь домой прошел не без приключений - во встречном бою разгромили роту пехоты при двух танках, посланных на почему-то переставший отвечать на запросы аэродром. Тем временем в эфире нарастал шторм - все больше немецких станций начинало вопить и ругаться немецким матом, но мы уже пересекли последнее шоссе - дальше были только проселки.
Домой добрались на третьи сутки. Здесь была новость - к нам по железке заехал дивизион немецких 150-миллиметровых гаубиц - 12 штук с тройным боекомплектом - по 150 выстрелов на гаубицу. Взорванный мост начинал сказываться. Не очень полезное приобретение, но раз пришло - пусть будет. Из этих гаубиц мы устроили три батареи, по их известному положению и таблицам стрельбы обозначили квадраты, набрали и стали тренировать гаубичников - теперь вокруг нас на 13 километров во все стороны мы были самыми большими дядями. Пока не прилетят самолеты - тогда мы станем очень маленькими.
