- Вот она, причина постоянных поломок. Могли бы и сами догадаться.

- Одли? - Фил щурился спросонья, разглядывая мужичка, и удивление на его лице сменилось злобой. - Так это ты на мешал все время? Ну-ка, дай мне его!

Он схватил взвывшего предателя своими клешнями и швырнул на пол. Затем достал из шкафа моток грубой веревки, связал изрыгающего брань Одли и отнес его в одно из хозяйственных помещений. Вернувшись, он дружески положил мне руку на плечо.

- Ну, спасибо, помог. Давай сейчас спать, а завтра разберемся.

Я возражать, конечно, не стал, зашел к себе в комнату и заснул. Проснулся, как и до этого, от приятных запахов, окутывающих дом. На кухне я обнаружил Элис, занятую нескончаемыми делами.

- А вот и наш герой, - приветствовала она меня. - Фил как раз повел мерзавца на общественный совет, скоро вернется. Вы нам очень помогли, правда. Никто бы и не подумал, что это делал кто-то из наших.

- Ничего особенного, - я махнул рукой. - Я тут человек посторонний, поэтому получилось посмотреть на проблему несколько с другой стороны. Пожалуй, буду собираться. Мне нужно продолжать путь.

- Подождите пока. Сейчас придет Фил, мы поедим, а потом вы получите заслуженную награду.

Я задумался, и в этот момент в голове неожиданно всплыл тревожный образ. Искоса посмотрев на Элис, я решал, стоит ли заводить разговор об этом, или хватит уже будоражить несчастных людей. Образ появился снова, и я решился.

- Прошу меня простить, что опять интересуюсь этой темой... Понимаю, что это неприятно для вас, и вопрос покажется странным, но... Как выглядела ваша дочь?

Казалось, она не удивилась этому вопросу.

- Что вы хотите знать? Темные короткие волосы, темные глаза... Тонкие губы. Девочка, как девочка.

- Все, спасибо, этого достаточно, - быстро сказал я, чувствуя необъяснимое облегчение. - Еще раз прошу прощения.

Она промолчала.

На кухне, возбужденно жестикулируя, появился Фил.

- Разобрались с этим уродом, - сообщил он. - Завистник хренов. Корни этой истории далеко в прошлое тянутся. Маун, перед уходом обязательно зайди к Стоуну, мы там тебе презент приготовили.

Пообедав, я собрал немногочисленные вещи и приготовился к отбытию.

- В городе тебе всегда будут рады. Заходи, если что, - предложил Фил.

- Угу. Одна просьба.

- Я слушаю.

- Хочу на руках с тобой побороться.

Он хмыкнул, и кивнул в сторону хозяйственных построек.

- Пошли.

В сарае мы расположились по разные стороны верстака, сжали мертвой хваткой кисти в начальной позиции, одновременно сосчитали до трех и принялись за работу. Появилось ощущение, что я сунул руку в медленно, но верно сжимающиеся стальные тиски. Тем не менее, борьба продолжилась довольно долго и закончилась моим поражением.

- Ты, вообще-то, молодец, - сказал Фил, энергично растирая руку. - Я раньше всех ломал на раз, а ты крепкий орешек. Можешь быть доволен собой. Хм, даже больно...

Мы попрощались, я помахал напоследок Элис, которая выглянула на улицу, и отправился к торговцу.

Тот опять дремал, облокотившись на прилавок и уронив голову на грудь. Я не стал терять время, и сразу заколотил кулаком по деревянной облицовке недалеко от его уха.

- Да, слушаю, - он вскинул голову и прищурился. - А, это вы. Вам тут объявлена коллективная благодарность. А чтобы ее можно было пощупать, мы решили передать вам вот это, - он вытащил из-под прилавка четыре мешочка, три средних размеров, и один небольшой. - Здесь кукурузная и пшеничная мука отличного качества, тут копченое мясо. А здесь собрали немного монет.

- Надеюсь, к следующему визиту обнаружу в вашем городе больше жизни, - я забрал дары и попрощался.

Недалеко от выхода я остановился и оглядел город, купающийся в сочных оранжевых лучах заходящего солнца. Длинные мягкие тени покрывали землю причудливым узором, я не видел рядом ни одного человека, и возможно поэтому, картинка казалась застывшей. Здесь уместно (и банально) было бы сказать, что обстановка вызывала чувство острого одиночества, но я не буду врать. Как можно чувствовать себя одиноким, когда каждая доска, каждый камень, каждая травинка и даже пыль на дороге пропитаны жизнью?

Макс неподвижно лежал на спине, и его взгляд был прикован к темной бездне ночного неба. Он даже не предполагал, сколько пролежал без сознания, и после всего, что случилось, вроде бы должен был быть удивлен тем, что все еще жив, но им овладело странное безразличие. Боли не было, он почти не ощущал свое тело. Хотелось просто лежать вот так без движения, бездумно смотреть в эту темную глубину и скользить взглядом по серебряной сетке звезд.

Чувства, однако, медленно возвращались. Сначала Макс ощутил холод, потом тело стало медленно охватывать волнами боли, и стало понятно, что надвигается шторм. Он кое-как встал, попытался определить степень своих повреждений, но смог только ощупать искореженную броню, покрытую корками засохшей крови. Рядом было разбросано содержимое его вещевого мешка. Шатаясь, он побрел осматривать поле боя, но почти сразу же обессилено рухнул на землю и опять потерял сознание.

Далее был бредовый, приправленный болью сон. Максу казалось, что его несут на носилках - это ощущалось почти физически. Кроме того, он вроде бы слышал обрывки фраз.

- Черт его дернул, а? - говорил один голос. - Сидели бы сейчас дома, так нет, возимся с этим гладким.

- Да ладно, сейчас донесем, все равно помрет, - отвечал другой.

Макс заметил, как находящаяся спереди фигура обернулась, и с ужасом увидел уродливое лицо, покрытое зеленовато-коричневой коростой.

"Куда я попал", - подумал он. "Наверное, это подземный мир, где мучаются убийцы после смерти, и все вокруг населено страшными тварями". Его сознание выдало еще несколько подобных версий происходящего, имеющих характер детских предрассудков, и он в очередной раз отключился.

На этот раз ощущения появились первыми. Основным была боль, охватившая все тело и находящаяся на грани того, что можно вынести. Сквозь нее слабо проступало тактильное чувство жесткой поверхности. Макс слабо кашлянул и попытался привстать, но сразу отказался от этой идеи. Он осторожно ощупал материал, на котором лежал, и определил, что это грубо отесанные, кое-как сколоченные доски. Сквозь сомкнутые веки красноватым фоном проникал яркий свет. Макс прикрыл лицо ладонью, и попытался открыть глаза, но ресницы были склеены чем-то засохшим, вероятно, кровью. Он намочил палец густой, с трудом выделившейся слюной, и после продолжительного растирания глаза удалось открыть. Он осмотрел комнату через полуприкрытые веки, но вскоре прекратил это занятие - кроме деревянных стен и лампы, чрезмерно ярко освещавшей маленькое помещение, видно ничего не было. Он снова закрыл глаза, и погрузился в тревожную дремоту. Боль притуплялась, если он не делал никаких движений и осторожно, медленно дышал. Мыслей, по-прежнему, почти не было, и в этот совершенно не подходящий для анализа момент он вдруг понял, что размышления отнимают много энергии.

Дремота перешла в сон, насыщенный нераспознаваемыми образами опасностей и трудностей, и оглушающими, неприятными звуками. Потом был один эпизод, имеющий визуальную форму - Макс целовал стальную статую, но задуматься, зачем он это делает, ему не приходило в голову. Он проснулся, но эпизод, казалось, продолжался - губы чувствовали прикосновение чего-то холодного и мокрого. Он замычал и затряс головой, стараясь избавиться от этого неприятного ощущения.

- Ну, спокойнее. Или тебя тут бросить одного? - послышался недовольный голос.

С трудом сбросив остатки сонного состояния, Макс увидел сидящее рядом существо, очень похожее на того зеленовато-коричневого урода из "подземного мира". Существо протирало ему лицо влажной губкой, но делало это скорее грубовато, чем заботливо.

- Где я? - с трудом выдавил Макс.

- В Геско, где же еще.

- Кто вы?

- Какая разница? Один из местных. Поскольку помирать ты, похоже, раздумал, то наверняка будешь задавать кучу вопросов. Скажу сразу, с этим не ко мне, а к Говарду, нашему мэру. По его странной прихоти мы подобрали тебя около города через несколько часов после боя. Никто тут тебе ничего не должен, самый минимум пока обеспечим, но, опять-таки, по распоряжению мэра. Потрепало тебя, конечно, сильно. Самые опасные ранения на ногах, из-за них ты потерял много крови. А туловище все в страшных синяках, но без проникающих ран. Пить хочешь? - он протянул Максу мятый жестяной ковш с водой, и раненый сделал несколько жадных глотков.