Отметим также в "Поучениях Птаххотепа" параллели к "Псалмам" и "Екклесиасту":
"Если каждый последующий род будет хранить слово сие, то они
не канут в лету" ("Поучения Птаххотепа").
"Он постановил устав в Иакове и положил закон в Израиле, который
заповедал отцам нашим возвещать детям их, чтобы знал грядущий род, дети,
которые родятся, и чтобы они в свое время возвещали своим детям"
(Псалтирь 77.5-6).
"Прими меры против порока жадности - это печальная болезнь без
средств излечения от этого. Нет никаких средств, чтобы излечить это"
("Поучения Птаххотепа").
"Бог дает человеку богатство и имущество и славу, и нет для души его
недостатка ни в чем, чего не пожелал бы он; но не дает ему Бог пользоваться
этим, а пользуется тем чужой человек: это - суета и тяжкий недуг!"
(Екклесиаст 6.2).
"Если ты присутствуешь перед достойным человеком, который сидит
в совете господ, то твоя тишина будет лучше, чем болтовня...
Получи уважение к себе через мудрость" (Птаххотеп).
"Намного лучше крика правителя глупцов, слова, спокойно
сказанные человеком мудрым" (Екклесиаст 9.17).
Близки по содержанию и стилю к "Притчам царя Соломона" и "Поучения Мерикара", составленные Гераклеопольским царём для своего преемника-сына Мерикара, - правителей, живших в Первый пере╛ходный период (ок.2280 году до н.э.). Приведём отрывки из этого сочинения (82.с531) и Ветхого Завета.
Поучения. "Твори справедливость, пока обитаешь на земле. Утешай
плачущего и не притесняй вдову. Не выгоняй сына из владений
его отца. Не при╛чиняй вреда чиновникам... Остерегайся
наказывать по ошибке" (Мерикар).
Притчи. "Не отказывай в благодеянии нуждающемуся, когда твоя
рука в силе сделать его" (3.27). "Кто теснит бедного, тот хулит
Творца его" (14.31). "Не замышляй против ближнего твоего зла..." (3.29).
Поучения. "Боги-судьи (загробного царства), судящие (умершего) грешника,
- ты знаешь, что их не смягчить в день суда над несчастным (ибо
боги знают всё: "его дела нагромождаются перед Ними"), в час
исполнения их (судей) долга".
Боги-судьи Анубис и Тот взвешивают на Весах Истины грехи покойного. При этом противовесом грехам (грешному сердцу) служит страусовое пёрышко Маат, богини истины (правая чаша весов). Если грехи не перевесят, то человек (его души) будет жить "и после смерти", обретя "вечное существование там" (в царстве Осириса, "Всевидящего" бога); а если нет, - то души человека будут уничтожены навсе╛гда (проглочены чудовищем Аммат).
Притчи. "Не поможет богатство в день гнева (суда Божия)... Правда
(перо Маат для) непорочного (не обременённого грехами человека)
уравнивает (уравновешивает на весах) путь (жизненный) его,
а нечестивый падёт от нечестия (грехов) своего... беззаконники (грешники)
будут уловлены (выявлены взвешиванием) беззаконием своим...
Праведник спасётся от беды (гибели души)" (11.4-8).
"Праведность ведёт к жизни (посмертной), а стремящийся ко злу, -
стремится к смерти своей (души)", (11.4-8).
Очевидно, что приведённый текст притч убедительно свидетельствует о хорошей осведомлённости (соответствующей образованности) их составителя в содержании египетской концепции посмертного суда.
Поучения. "Душа идёт в то место, которое ты знаешь...
Она идёт к тем, что дают ей воду" (Мерикар).
Притчи. "Благотворительная душа будет насыщена; и кто напояет (её),
тот и сам напоён будет" (11.25).
Заметим, что позволительно усматривать в "Поучениях Мерикара" и прототип таких притч, как:
"Во множестве народа - величие царя,
а при малолюдстве народа беда государства" (Пр. 14.28).
"При недостатке попечений падает народ, а при многих советниках
(чиновниках) - благоденствует" (Пр. 11.14).
"Милость и истина охраняют царя, милостью он
поддерживает престол свой" (Пр. 20.28).
Считается, что и библейский сюжет о конфликте между Иосифом Прекрасным и женой его хозяина Потифара, восходит к древней египетской "Сказке о двух братьях", в которой жена старшего брата, после неудавшегося обольщения красавца и богатыря Баты, брата младшего, оклеветала его и убедила своего мужа в вероломстве и подлости Баты, жившего в их доме (8.с53; 64.с153).
Библейская история о вещем сне Иосифа (тощие коровы - как (символика) предвестницы голода) также имеет аналог в египетских преданиях: в одной из легенд повествуется о семи Хатхор (богиня-мать Хатхор нередко изображалась в виде коровы), которые могли предсказывать будущее.
Помимо воздействия месопотамской литературной традиции на Книгу Иова, отмеченной, в частно-сти, акад. Б.А. Тураевым, обнаруживаются и несомненные следы влияния египетских текстов. Так, в книге Иова упоминаются (96.), например, представители именно египетской фауны: страусы (Иов. 30, 29; 39, 13) и бегемот (Иов. 40, 10).
Закономерно и то, что в Ветхом Завете (Книги Иова и Притчей Соломоновых) нашло отражение египетское воззрение на посмертное определение глубины греховности человека: в Танахе неодно-крат╛но упоминается о взвешивании, как о методе индикации ("Господь взвешивает души" или "Господь взвешивает сердца").
2.2 Мифология.
В Древнем Египте, также как в Шумере или Ханаане, всякий город, каждый отдельный ном, обладал своей развитой культово-мифологической системой, повествующей о жизни и деяниях богов местного пантеона. Для жителя данной конкретной территории Египта местный, автохтонный, бог был буквально всем (был наделён многими эпифаниями согласно сакральным потребностям населения), и даже, в определённом смысле, и личным богом (охранителем) людей его земли. Так, в папирусе Инсингер, говорится: "Нечестивец (человек, покидающий ном, в котором родился (вероятно, не без соизволения и участия номового божества), и своего бога), уходящий на чужбину, отдает себя в руки врага" Оставив (пренебрегши опекой) своего бога и, тем самым, оскорбив его (т.е. согрешив), мигрант становится беззащитным, ибо в ином номе (на другой земле) он - чужак. То, насколько было важно не отрываться от своей земли, подчёркнуто, в частности, и в Танахе (4Цар.5.17): некто израильтянин Нееман Сирийский, дабы иметь возможность покло╛няться своему богу в Дамаске, куда он перебрался на жительство, чтобы и там (в Сирии) не утратить связь с Ним (с Господом Богом), специально привёз (на двух повозках) в Дамаск землю Израиля.
Уместно отметь и то (Я. Ассман "Египет. Теология и благочестие ранней цивилизации". 1999), что египтяне издревле проводили четкое разграничение между статуями (и иными эмблемами) божества и "его (бога) незримой, непознаваемой для человека сущностью" (что в религиозных представлениях шумеров или ханаанеев не выявляется).
В египетской теологии было принято отождествлять богов, суперпозировать их адаптированные эпифании, создавая даже синкретические триады. Как отмечает Мирче Элиаде ("История веры и религиозных идей". 2002): "Когда дело шло о богах-созидателях... (египетские) богословы не боялись синтеза (богов, нередко) сочетая гетерогенные религиозные системы и сближая совершенно антагонистические божественные фигуры". Вместе с тем, что характерно для Древнего Египта, даже в каком-либо крупном религиозном цен╛тре один и тот же бог нередко выступал в различных проявлениях (что, как представляется, является следствием изначаль╛ной веры египтян в Единого бога (в Двуединое божество "он-она"), чему есть множество свиде╛тельств). Из╛вестно, в частности, что демиург Птах (проявление извечного, единого и единственного бога Та-Танена (вероятно, по гелио-польскому примеру "Неб-ер-чер - Хепри")), главноый бог Мемфиса, явил себя в восьми ипо╛стасях (сох╛ранилось четыре их наименования: "Пта на своем троне", "Пта, сердце и язык эннеады". "Пта - Нун, создавший Атума", "Пта - Наунет, родившая Атума" (т.е. Птах - Двуединое божество: он однов-ре╛менно и Нун, и его (Нуна) супруга Наунет), и, как следствие, в разных частях города поклоня╛лись какой-либо одной (или более) из этих ипостасей (папирус Салье IV).
