Подъехала вторая неотложка с последней жертвой Сильвии. Парень был жив, и его сразу же отправили на промывание желудка.

- Роберт! – тихо вздохнула Куки, и, когда он на нее взглянул, мне показалось, что второй раз за день распахнулись небеса.

Капитан Экерт разрешил ей зайти в больницу, не отрываясь от каталки. Дяде Бобу предстояла операция. К счастью, ничего жизненно важного пуля не задела. Я подшутила над ним, сказав, что в таком случае пуля должна была попасть ему в мозг. Ну или в член. Он рассмеялся, радуясь тому, что остался жив.

Мы с Куки и Гарретом сидели в комнате ожидания, когда появились Рейес и Ош. Причем оба с таким видом, словно больница принадлежала им и только им. На обоих были толстовки. Макушку Оша прикрывал цилиндр, который в сочетании с самой обыкновенной толстовкой выглядел до боли мило. Надо же было им как-то прикрыть скотч.

Рейес сел рядом со мной, обдав с ног до головы обжигающим жаром. Ош двинул к торговым автоматам и, вернувшись, вручил нам с Куки по бутылке минералки, хотя на самом деле нам с ней до потери пульса хотелось кофе.

- Как ты это сделала? – глядя на свои ладони, спросил Рейес, когда я глотнула воды.

Рукава толстовки он подтянул вверх. На сильных предплечьях бугрились мышцы с узором из крепких вен, но все равно его руки казались почти изящными.

Я повернулась к нему и недоуменно приподняла брови. Рейес посмотрел на меня исподлобья.

- В хижине я держал тебя за руку, а ты… просочилась сквозь пальцы.

- Я должна была увидеть дядю Боба, - ответила я, зачарованная пристальным взглядом.

- Такая же фигня была возле дурдома, - встрял Своупс, - когда ты просочилась сквозь наручники.

- Серьезно? – спросила я, пытаясь вспомнить, что там случилось на самом деле, и сделала еще один глоток. – По-моему, я просто вытащила из браслетика руку.

Он покачал головой:

- Черта с два.

- Хм-м, - прогудела я и потыкала в запястье указательным пальцем, чтобы убедиться, что оно никуда не делось. Впрочем, меня мало волновала поднятая тема.

Рейес взял меня за руку. Провел пальцами по ладони и выше, по запястью, словно проверял на прочность. Как фокусник, который показывает шляпу перед тем, как вытащить из нее кролика.

- А кинжал? – добавил он обвиняющим тоном. – Ты пыталась покончить с собой.

- Если помнишь, то ты тоже, - парировала я.

В Рейесе вспыхнула досада, но он оставил ее при себе.

- Тебе нужно исцелиться. – Я беспокоилась и о нем, и об Оше. Рейес был обжигающе горячим. А я уже знала, что он становится горячее, когда ранен. – И отдохнуть.

- Сначала нам нужно найти безопасное место. Я сейчас.

Он встал и пошел в темный угол, где пряталась «светская львица». В обычных обстоятельствах я бы хоть чуточку, да взбесилась. Но ведь она призрак. Стоит ли к ней ревновать?

К нам со скорбным выражением лица подошел капитан Экерт. Пытаясь прочесть его эмоции, я застыла, а потом подскочила с места, не в силах совладать с тревогой.

- Дядя Боб!..

- С ним все в порядке, - сказал капитан и попытался усадить меня обратно, но я не поддалась. – Последняя жертва… он не выжил.

- Знаю, - я кивнула на сиденье рядом с моим, где сидел некий мистер Трухильо и почесывал макушку уставшей ротвейлерши по кличке Артемида.

Мы как раз думали, что сказать его жене, перед тем как приехали Рейес и Ош. Мистер Трухильо хотел передать супруге послание. Как и многих других призраков, его больше волновало благополучие родных, чем тот факт, что он только что скончался. Он подробно описал мне, где найти страховой полис на его жизнь и запасные ключи от «харли-дэвидсона», который он купил под влиянием кризиса среднего возраста. Причем потребовал ясно и четко донести до жены, чтобы ни под каким предлогом не продавала байк его кузену Мэнни, потому что Мэнни – тот еще козлина. Так и сказал.

Капитан Экерт кивнул и с любопытством взглянул на Рейеса, а потом отошел поговорить с офицерами, которые стояли неподалеку. Капитан явно о чем-то умалчивал, и мне стало интересно, что такого ему в скорой наговорил дядя Боб. Что вообще он мог сказать, когда в той же машине сидели медики?

Казалось, Рейеса не заботит, как он выглядит со стороны, разговаривая с призраком. Судя по всему, с покойницей, помогавшей нам в сражении с Дюжиной, все было путем.

К нам Рейес вернулся мрачнее тучи.

- Они все еще здесь.

- Знаю, - кивнул Ош. – Чувствую их присутствие.

Лично я, услышав эти новости, не чувствовала ничего, кроме злости. Как, елки-палки, их убить? Ну и на всякий случай, где можно достать маленькую атомную бомбочку?

- Уезжать надо сегодня же, - добавил Ош.

- Чего? – Я перевела взгляд с него на Рейеса. – В каком это смысле? Куда уезжать?

В глазах Куки засияла тревога. Рейес глубоко вздохнул:

- Нам нужна священная земля. Псы из ада. По идее, им туда путь заказан.

- Рейес, я не могу уехать. Мой дядя в больнице. Отец пропал. А кто-то фоткает меня уже кто его знает сколько лет.

Рейес наградил меня таким взглядом, что в любой другой раз у меня бы от страха завернулись пальцы на ногах. Но не сейчас. Я не собиралась бросать дядю Боба.

- Сегодня нам повезло, - твердо сказал Рейес. – В следующий раз удача может от нас отвернуться.

- Напоминаю: я всадила себе в сердце кинжал.

Рейес вздрогнул, вспомнив, как это было.

- Никакого везения, - продолжила я, - тут не вижу. Зато я нашла свой свет. Значит, могу делать так столько, сколько понадобится. И им до нас не добраться.

Он шагнул ближе и проговорил едва слышно:

- Тебя обыграла одна мелкая психопатка со шприцем.

На этот раз вздрогнула я.

- Одна доза снотворного, и ты даже на ногах стоять не могла, не то что драться с адскими псами. На такой риск я не пойду. К тому же у Оша есть план.

- Ну надо же! Так теперь за нас все решает даэва? – насмешливо поинтересовалась я. – Мы вдруг стали ему доверять?

Я-то Ошу доверяла сразу, но Рейес – совсем другая история.

- У нас нет выбора, - сказал он, и я ощутила то, что он хотел от меня скрыть.

Рейес считал, что потерпел поражение, и неудача снедала его живьем.

Меня обуяло чувство вины.

- Рейес, я совсем не хотела…

- Прекрати. – Он опустил голову, и под невозможно длинными ресницами заискрились карие глаза.

Он терпеть не мог, когда ему сочувствуют. А я терпеть не могла, что он терпеть не может, когда я ему сочувствую. Вот только ничегошеньки поделать с этим нельзя.

Я шагнула вперед и, остановившись почти вплотную к нему, погладила потемневшую от щетины щеку.

- Даже не проси.

Рейес сгреб мои волосы в кулак и подтянул меня к себе. Между нашими губами остались какие-то миллиметры.

- Я облажался по всем статьям, Датч, - севшим голосом сказал он. – Правильного пути нет. Но я могу хотя бы попытаться сберечь тебя и нашу дочь.

- И вовсе ты не облажался.

Уголок красивого рта печально приподнялся.

- Хреновая из тебя лгунья.

- Да я обалденная лгунья! – Чтобы не дать ему спорить со мной и дальше, я прижалась к нему губами.

Он сразу ответил на поцелуй, и мне показалось, будто он просит прощения. Но это был обман. Заставив меня испытывать острую нехватку кислорода и отчаянное желание найти укромный уголок, Рейес прервал поцелуй и сказал:

- А еще ты наивная дурочка.

Ощутив прикосновение металла к запястью, я громко ахнула и посмотрела вниз. Он приковал меня к себе. Наручниками! Самыми что ни на есть настоящими! Изобразив оскорбленную невинность, я подняла наши скованные руки.

- В помещении, где полно копов, это, конечно, ни разу не подозрительно.

- Я тебе не доверяю, - пожал плечами Рейес. – Можешь подать на меня в суд.

С отвисшей челюстью я уставилась на Оша, который улыбался, как обожравшийся сметаной котяра, и, явно довольный собой, сказал:

- Моя была идея.

- Это неправильно по всем понятиям. Я дядю Боба не брошу!