Присели в тени больших деревьев, похожих на кедры, но с более длинными и густыми зеленовато-фиолетовыми иголками. Вообще, фиолетовый цвет преобладал в окраске местной растительности. Сергей уже так привык к постоянной смене природы на каждой планете, что ему казалось, это так и должно быть. В деревьях и кустах, траве и причудливых цветах – везде он находил черты растений Земли, невольно сравнивая и подгоняя их под земные стандарты. Для себя он решил, что те, кто похож на людей, то есть все жители цивилизованных миров, и планеты для жизни выбирают похожие.

«А вот интересно, какой была родная планета нифлянцев?»

Краах отказался от предложенного Сергеем армейского обеденного пайка. Вместо этого он достал из висевшей через плечо сумки подвяленное мясо и какой-то овощ, похожий на репу, но того же радикального фиолетового цвета. Достав нож, он отделил небольшие куски от мяса и от овоща, остальное спрятал обратно в сумку. «Экономно, – подумал землянин. – Похоже, здесь придется забыть о продуктовом изобилии цивилизованных миров». Сергей не сомневался, что скоро и им придется привыкать к такому же скудному рациону.

В ответ на предложенный Кротовым стандартный обед чекранец протянул Сергею свою нехитрую снедь. Сергей тоже отказался, взял только по символическому кусочку того и другого. Он побаивался местной еды, хотя при подготовке им объяснили, что все, что едят баррахцы, пригодно в пищу. Землянин поднес кусочек к коммуникатору, пусть проанализирует состав. Но тут его ждало разочарование. Экран наручного комма был черным и не подавал признаков жизни. Когда он умер, Сергей не заметил. Видимо, во время ходьбы. Он вопросительно взглянул на Пассимуши и в ответ на такой же его взгляд ткнул пальцем в коммуникатор. Тот согласно кивнул, мол, я это знаю. «Понятно, – догадался Сергей, – они со своими вживленными чипами сразу почувствовали отказ электроники. Да, теперь придется надеяться только на свои мускулы и мечи. Мы теперь на равных с аборигенами. Интересно, как изменится отношение Крааха к нам, когда он узнает о случившемся? Оружие-то теперь не работает». Сергей глянул на игольники, прислоненные к дереву. Теперь это просто железо. Тут же закралась мысль о своих возможностях – будут ли они включаться здесь?

Не зная, что теперь делать с кусочком, и не желая обидеть расположенного пока к ним чекранца, Кротов закинул мясо в рот. Попробовал, пожевал. Обычное вяленое мясо, собственного его вкуса он не почувствовал – все перебивал острый пряный вкус каких-то специй, которыми было густо осыпано мясо.

В конце обеда, когда Сергей приканчивал упаковку с соком, абориген поднялся и прошел немного вверх по склону. Пассимуши проследил взглядом за пленником и молча кивнул Кротову. Но тот и сам уже поднялся и отправился за чекранцем. «Куда это он подался?» Юноша пару раз оглянулся, но ничего объяснять не стал. Сергей хотел уже остановить его, но тут все разъяснилось. Выбрав место, где из-под земли торчали крупные камни, покрытые фиолетовым мхом, парень припал к земле. Сергей тоже присел и прислушался. «Вон оно что, – сообразил Кротов, – он попить хочет». Под камнями чуть слышно журчала вода. Ксанг достал из сумки кружку и просунул руку между камней. Смотря, как абориген пьет, Сергей в очередной раз с тоской вспомнил домашний чай с молоком. «Как я хочу земной еды», – вздохнул он.

– Пойдем назад. Ты бы хоть предупредил, куда идешь, – беззлобно проворчал землянин.

– Вы что, считаете, что я сбегу? – обиделся Краах. – Чекранцы всегда держат слово. Мы же не ревнители веры из города. А я вас пригласил.

– Не обижайся, мы ничего пока не знаем о здешнем мире. Обычная осторожность. И кто такие ревнители веры?

– Когда придем, вам все расскажут.

Похоже, парень все-таки обиделся. Сергей вздохнул, ничего, жизнь есть жизнь – поймет. Да и, если честно, захоти он сбежать, вряд ли мы смогли бы его догнать в этом лесу, который он знает с детства.

Когда они вернулись к остальным, Ксанг предупредил:

– Если мы хотим сегодня добраться до поселения, надо идти. И так придем только ночью.

На это никто не возражал. Сергей уже начал привыкать, что его спутники делают все молча. «Блин, такие разговорчивые, как те камни». Кротов и сам не был болтуном, но за весь обед не переброситься даже словом – это перебор. Последний раз он разговаривал с Парибо перед походом, когда хотел обсудить предложение Крааха. На все, высказанное Сергеем, зардерец выдал развернутый, содержательный ответ, состоящий всего из двух слов:

– Хорошо, согласен.

И то, наверное, слово «хорошо» было добавлено только потому, что он разговаривал с болтливым представителем людей. «Обсуждать с ними какие-либо операции, это будет весело. Говорить, похоже, я буду сам с собой».

К вечеру зной ослабел, а когда солнце закатилось, стало ощутимо прохладно. И тут появились те, кого Сергей встречал только на Земле – мелкие кровососущие насекомые. По рассказам Ранзы Сергей помнил, что она воевала на какой-то планете, где этих гадов было столько же, сколько и воздуха – один к одному. Но сам он ни на Зорне, ни на Тарантосе с ними не встречался.

По мере того, как они спускались все ниже в долину, количество тварей росло. Сначала Сергей не замечал их, но вдруг поймал себя на том, что, шагая, автоматически отмахивается от кого-то. Видимо, рефлекс на писк комара, заложенный с детства, начал работать, едва подсознание уловило тонкий писк летающих микроскопических тварей. Они были такие мелкие, что, почувствовав первый укус, Сергей не сразу разглядел, кто это сделал. Лишь приглядевшись, он увидел мелкие черные точки, ползающие по оголенной коже кистей рук. Писк их был слышен, только когда одна из этих живых точек залетала в ухо.

Теперь он понял, зачем идущий впереди Ксанг распустил из-под шапочки легкую пелеринку, прикрывшую уши и шею, а сначала Сергей решил, что тот замерз. Разглядеть тварей в полете Кротов так и не смог, слишком они были маленькие и, похоже, быстро летали. Точки появлялись на теле, как будто проявляясь. После того, как они начали основательно доставать своими укусами, Сергей натянул перчатки и опустил щиток.

Почти сразу после обеденного привала стали появляться признаки присутствия людей. Несколько раз встречались старые костровища. Потом стали попадаться тропы, сначала едва заметные, а позже уже основательные, не раз хоженые. Идти по ним было гораздо удобнее, чем по девственному лесу. Они все время шли по склону горы, тянущейся складкой на десятки километров. С другой стороны долины поднимался такой же, заросший лесом, склон. «Если бы это было на Земле, внизу, в долине, должна быть река, – подумал Кротов. – И обычно люди ходят вдоль неё». Улучив минутку, он догнал чекранца и спросил об этом.

– Ты прав, Сергей, – подтвердил тот. – Там, действительно, хорошая тропа. Но идти вдоль реки в это время совершенно невозможно из-за зугов. Там, в сырых местах, без ветерка их просто тучи. «Бр-р, – содрогнулся Сергей, – ну их, лучше, и правда, идти здесь». А вот зардерцам зуги, похоже, никаких неудобств не доставляли. Во всяком случае, Кротов ни разу не заметил, чтобы кто-то из них отмахнулся.

На противоположном склоне появилось подтверждение приближающегося жилья – огромная проплешина с пнями от вырубленных деревьев. К «лесосеке», как её сразу окрестил Кротов, вела дорога. Именно дорога, а не тропа. «Значит, они на чем-то ездят. Ладно, дойдем, все увидим сами». Часа через два они, уже не сворачивая, шли по хорошей широкой тропе. А еще через часок группа вышла на дорогу. «Телеги», – сообразил Сергей, разглядывая узкую колею и набитую посередине тропу, на которой явно были видны следы животных. Но это были не копыта! При виде тележной колеи землянину сразу пришла в голову мысль о лошадях. Но тут тягловая сила совсем другая – след походил на огромную лапу кошки. «На тиграх, что ли, ездят», – усмехнулся Кротов. В это время его догнал Пассимуши.

– Следят.

Как всегда, зардерец все вложил в одно слово. Сергей, понемногу привыкавший к такой манере общения, сообразил.