— Пора приниматься и за дела! Сочи очень разнеживает. Ха-ха! Здесь отучишься трудиться, любезный! — И снова хохотнул. — К тому же небось ты в этой царской спальне чувствуешь себя наследником бывшего вождя? По крайней мере по размеру капитала ты Иосифа Виссарионовича далеко обошел.

— Представь себе, не чувствую. Но находиться в этих апартаментах приятно и полезно. Дух вождя воодушевляет на новые подвиги.

— Ну-ну, — саркастически заржал Титовко. — Я это заметил. Вчера ты так ухлестывал за этой медсестрой, что я подумал, а как же бедная Джульетта?

Джевеликян, одеваясь, проигнорировал едкий намек и попросил напомнить ему детали вчерашних событий.

— Что я ей обещал?

— По-моему, белый „мерс“.

— Да? Обещания надо выполнять.

Он взял трубку сотового телефона, набрал какой-то номер.

— Привет, это я! Ну-ну, без поросячьих восторгов. Да, жив и здоров. Вот что. Завтра в Сочи, в международном туристском центре, должен стоять белый „мерседес“. На пляже, около медпункта. Пусть вручат ключи медсестре Люде. Какой, какой! Одна она там такая! Молодая, пышная, красивая! Как свежий персик! Все, отбой.

— Ты это кому звонил? — настороженно спросил Титовко.

— Своему управляющему делами.

Титовко подскочил как ужаленный:

— Ты что, рехнулся? За тобой следят. Тебя разыскивают. Твои телефоны наверняка прослушиваются! А ты делаешь такой легкомысленный звонок?!

Мягди повернулся к балкону, с которого открывался чудесный вид на ласковое, спокойное море, и равнодушно ответил:

— Я же не могу отказать женщине. К тому же я обещал, а мое слово должно быть, как и жена Цезаря, вне сомнений.

— Вне подозрений, — автоматически поправил Титовко.

— Какая разница?

— Вот что, — твердо заявил Титовко. — Отныне никакой самодеятельности! Теперь ты принадлежишь партии. Мы сюда и собрались, чтобы обсудить наши ближайшие задачи. Вот станем у руля государства, тогда ублажай свои прихоти. А пока — строжайшая конспирация. Интересы партии пре-вы-ше все-го!

Мягди резко обернулся:

— Так что же мне теперь, как в том анекдоте с бородой: не пить, не курить и с женщинами не жить? На кой хрен мне такая партия! Одна уже была.

Титовко не на шутку рассвирепел:

— Ты и разбогател, и жируешь на этой сталинской даче благодаря партии. Так что ее не трожь! Что тебе нужно или не нужно, решать теперь нам. А не послушаешься…

И он красноречиво сделал жест руками, означающий что угодно, только не светлую жизнь на этой земле.

Джевеликян притих. Он знал, что это не пустые угрозы. И что бояться мести партии ему надо гораздо больше, чем угроз со стороны своих коллег-авторитетов и тем более ментов. И потому был вынужден смириться.

— Вот так-то лучше! — Титовко сменил гнев на милость. — Пойми, партия не покушается на твою свободу. Нам без разницы, как ты себя ведешь. У нас нет морального кодекса строителя коммунизма или капитализма. Но ты один из главных ее финансовых источников. А вот деньги для партии — главное.

— Понял, — хмыкнул Мягди. — Я денежный мешок, который наша партия трясет как хочет. Но „мерседес“-то понравившейся женщине я могу подарить?

— Что за вопрос? — рассмеялся Титовко. — Хоть десять! Свои личные расходы можешь не ограничивать. Иначе действительно будешь готов отдать жизнь партии. Зачем она такая тебе будет нужна?!

Они рассмеялись. Мир был восстановлен. В этот момент в номер Мягди зашел и свежевыбритый Петраков. Они быстро разделались с принесенным им из ресторана завтраком и принялись обсуждать то, ради чего, собственно, их и собрал тут вдохновитель и организатор новой партии Титовко.

Усков ходил из угла в угол по своему небольшому служебному кабинету и мучительно искал ответ на один и тот же вопрос.

„Будем рассуждать логически, — сказал он сам себе. — Кто может укрыть Джевеликяна?“

Да кто угодно! Его друзья, криминальные авторитеты, Джульетта, наконец. Может, я ищу его в Москве, а он спокойно живет себе в ее квартире. Значит, надо проверить и эту версию.

Друзья… Петраков? Пожалуй. Но они в последнее время делали все, чтобы избавиться друг от друга. Подсылали киллеров, били из гранатометов по окнам квартир, насыпали сильнодействующие яды в телефонные трубки… Так что скорее всего друг Петраков не станет укрывать друга Джевеликяна от правосудия.

К тому же между ними встала женщина. А это настраивает людей друг против друга почище и похлеще денег.

Титовко? Вот эта фигура, пожалуй, заслуживает гораздо большего внимания, чем я ей до сих пор уделял. Бывший крупный партноменклатурный работник. Затем один из руководителей страны, теперь тоже бывший. Но сохраняющий все связи и влияние. Для него укрыть Мягди не составляет труда. Более того, он заинтересован в том, чтобы Джевеликяна не нашли. Ведь именно от него он получает деньги. И немалые.

Итак, Титовко? Тем более что на одной из его квартир Мягди сначала и укрывался.

Но ведь поиски по адресам других квартир Титовко ничего не дали!

Верно, но они ведь не такие дураки, чтобы дважды наступать на одни и те же грабли.

Выходит, нужно проследить за действиями Титовко? Возможно, именно он направил Мягди куда-нибудь подальше от глаз людских. И милицейских.

„Вот дурак! — хлопнул себя по лбу Андрей. — Надо узнать, куда Титовко ездил в последнее время, порасспрашивать его сослуживцев!“ — Он метнулся к телефону. Быстро нашел в справочнике координаты Комитета по управлению имуществом.

— Здравствуйте! Это хороший знакомый Титовко. Не подскажете, он сейчас на месте?

— Нет, он в командировке.

— А где?

— Вообще-то мы такие сведения по телефону не сообщаем.

Усков вспомнил советы своего интерполовского друга и решил применить их на практике. Напрягся и выдал комплимент, которого никак от себя не ожидал:

— У вас такой прекрасный голос, что даже на расстоянии я представляю себе очень красивую девушку, добрую и отзывчивую.

В трубке на мгновение воцарилось замешательство. Затем голос, в котором действительно сквозили понимание и забота, ответил:

— Я, конечно, уже давно не девушка, но вам так и быть скажу: Титовко уехал в Сочи. В один из санаториев. Куда, честно говоря, не знаю. Просто слышала, что он переговаривался о каком-то престижном месте.

— Спасибо, милая женщина! Вы в самом деле самая отзывчивая из всех, кого я встречал! — возликовал Усков.

„Вот уж не ожидал, что с помощью элементарного комплимента можно добыть важнейшую информацию! Да еще по телефону. Представься я по форме, она и слова бы не сказала! Да-с, женщины — народ загадочный!“

Узнать, какие санатории в Сочи считаются престижными, было пустячным делом. Он позвонил куда надо и сразу получил необходимую информацию. Престижными на сегодня в этом курортном городе считались всего три места отдыха: санатории „Русь“, „Сочи“ и „Зеленая роща“. Правда, к этому списку добавились бывшая гостиница „Жемчужина“, теперь стараниями новых хозяев получившая причудливое название „Лимпопо“, и построенный американцами отель „Лазурная-Рэдиссон“.

„Что ж, выбор невелик. При желании эти точки можно обшарить быстро, — сделал вывод следователь. — Возможно, там отыщется не только Титовко, но и кое-кто еще. Как это мне сразу не пришла в голову идея пощупать курортные места? Ведь там затеряться человеку, в том числе и преступнику, проще простого. Да и сочетать приятное с полезным: прятаться от правосудия и отдыхать. Только вот… Как попасть в Сочи? Официально поехать я не могу, потому что от дела отстранен. Неофициально? Да у меня и денег нет. Ребус. Сходить за советом к Виктору Васильевичу?“

И он быстро направился в кабинет начальника.

Поссориться подруги всерьез и надолго конечно, не могли.

И Джульетта, махнув рукой на оскорбленное собственное самолюбие, направилась к подруге мириться. Она купила в коммерческом ларьке бутылку мартини, очень надеясь, что это действительно вермут.