Интересно, почему это она хихикает? Я с подозрением смотрю на свою соседку, но она словно уже забыла обо мне, всецело отдавшись окраске ногтей.

— Привет, дорогая, — говорит Чарлз. — Как прошел день?

— Не очень, — бурчу я. — Меня только что уволили. Лили замирает, забыв оторвать кисточку с лаком от ногтя.

Она вслушивается в наш разговор.

— Не может быть! — восклицает Чарлз. — Что за идиоты! Я благодарно улыбаюсь. Он умеет поддержать в трудную минуту.

— Пошли они к черту! — как можно легкомысленнее говорю я. — Вечером мы едем к моим родителям, на ужин. Ты свободен?

— Абсолютно. А во сколько? — Чарлз словно улавливает, что я не хочу продолжать тему увольнения, и быстро перестраивается.

— К восьми.

— Тогда я заеду за тобой в шесть. Нет, в пять тридцать, чтобы успеть наверняка. Ты же теперь не работаешь.

— Мне совершенно не хочется ехать к родителям, — плаксиво начинаю я. — Хочется остаться дома и напиться в стельку!

— Это плохая идея, дорогая.

— Да какая разница, плохая или хорошая! — зло говорю я, но тут же обрываю себя. Это несправедливо — срываться на Чарлзе. — Впрочем, ты прав, идея действительно паршивая.

— Значит, ты больше не будешь работать с Марком Суоном? — интересуется Чарлз.

О!

— Эй, чего молчишь? Я спрашиваю, ты больше не будешь работать с Суоном?

— Наверное, — хмуро отзываюсь я.

Пожалуй, стоит позвонить Марку. Пусть узнает обо всем от меня, а не в изложении Китти. Конечно, это не значит, что мы больше никогда не увидимся. Или значит?

Я пытаюсь справиться с приступом паники. Ведь Суон говорил, что мы друзья. Значит, наши… дружеские отношения могут иметь продолжение даже после моего увольнения?

— Думаю, тебе не стоит терять его из виду, — рассудительно говорит Чарлз. — Может, пригласишь его на вечеринку по случаю помолвки?

— Я не знаю… я…

— Мне бы хотелось с ним познакомиться.

А почему бы и нет? Ведь Чарлз представил мне многих своих друзей, а сам видел только моих соседок, но никого из коллег (теперь бывших). Почему бы не пригласить Марка Суона?

— Хорошо, — отвечаю я. — Я приглашу его.

— И не переживай из-за увольнения, — ободряюще говорит Чарлз. — Ты найдешь место получше, я уверен. А если и не найдешь, черт с ней, с работой! — Теперь в его голосе слышна гордость.

— Спасибо… дорогой.

— Значит, до половины шестого. Мы кладем трубки.

— Тебя уволили? — сразу же спрашивает Лили. Вид у нее неприлично довольный, хотя ухоженные светлые бровки и сведены вместе в попытке изобразить беспокойство.

— Угу.

— А за что? Ты что-то украла? Переспала с боссом? Может быть, наркотики? — сыплет Лили вопросами.

— Все вместе и сразу, — мрачно бубню я. Очень хочется разрыдаться. Черт, как некстати!

— Зачем тебе работа? Чарлз оплатит любую прихоть…

— Я хочу сама платить по счетам! — рявкаю я. — Неужели тебе все еще не ясно?

— Да как ты не понимаешь, Анна? Тебе это не нужно. Ты уже выиграла главный приз в лотерее жизни! И Чарлз обожает тебя. — На последней фразе в тоне Лили появляются нотки сомнения. — Зачем ты продолжаешь цепляться за работу? Ведь ты получила даже больше, чем надеялась получить.

Почему-то мне кажется, что она говорит совсем не о любви.

— Думаю, когда мы с Генри поженимся, я уйду из модельного бизнеса, — добавляет Лили. — Конечно, мой агент вовсе не собирается дать мне пинка под зад. — Видимо, намек на меня и Джанет. — Но все же я уйду, чтобы… сосредоточиться на семье.

— Ладно, я пошла в душ, — отмахиваюсь я, желая прекратить поток глупостей. — Сегодня ужин у родителей.

— Я слышала. Не волнуйся, твои родители придут от Чарлза в восторг.

Я так и слышу, что стоит за этой фразой. «Они же понимают, что миллионер может быть уродливым дебилом, но разве кто-нибудь отказывается от миллионера?»

— Они будут счастливы, — киваю я со вздохом.

— Давай смотреть фактам в лицо. Конечно, Чарлз не первый красавец Лондона. Но и твоя семья не королевских кровей, чтобы бросаться возможностью породниться с богатым человеком. Что касается Чарлза, то он принял решение и не собирается от него отступать. — Теперь в голосе Лили легкая грусть. — Он хочет жениться на тебе, и точка.

Чарлз приезжает в «роллс-ройсе», и мы едем за город. Он не задает ни единого вопроса об увольнении, и я ценю его великодушие. Чарлз даже пытается вовлечь меня в обсуждение предстоящей церемонии.

— Я считаю, что все надо украсить апельсинами. Стол, подоконники, углы, расставить везде корзинки с цитрусовыми, причем некоторые порезать. Представляешь, какой потрясающий будет запах? — говорит Чарлз. Должна признать, он не лишен вкуса. — Можно пойти дальше — к примеру, у тебя могут быть оранжевые перчатки и фата. И в букет можно вставить несколько оранжевых цветов.

Я киваю, соглашаясь, хотя и слушаю вполуха.

— А еще, — продолжает Чарлз увлеченно, — можно сделать торт с апельсиновой начинкой, этажей в шесть, не меньше, на самом верху, где фигурки жениха и невесты, можно выложить фамильный герб. Белый шоколад и апельсины. Отлично, правда? И апельсиновое мороженое.

Я бессознательно хмурюсь, потому что эта апельсиновая тема начинает меня раздражать.

— Не нравится? — тотчас спрашивает Чарлз. — Тогда пусть будет клубника. И фата будет розовой…

Так и вижу себя в розовой фате. Кошмарное зрелище!

— Кстати, церковь Святого Марка очень старая, но отлично отреставрированная. Она построена еще в шестнадцатом веке, а фрески прекрасно сохранились. Тебе понравится викарий. Знаешь, он не из тех, кто говорит длинную нудную речь. Он всегда краток, но слова идут от сердца. Я бывал на свадьбах, куда его приглашали. Мне очень понравилось.

Он говорит и говорит. Иногда я киваю или поддакиваю, хотя по большей части молчу. Мне очень хочется увлечься этим разговором, хочется почувствовать такую же радость при мысли о предстоящем торжестве, но ничего не получается.

Я знаю, когда пройдет боль от сегодняшнего поражения, я увлекусь этой темой. Точнее, я постараюсь. Наверняка меня захватит вся эта суета.

— Послушай, дорогой, — говорю Чарлзу, когда машина въезжает на проселочную дорогу, ведущую к дому родителей. — Может, устроим простую церемонию? Без пышных наворотов?

Он смотрит на меня почти с ужасом.

— Простую церемонию? Но почему? И в самом деле, почему?

— Просто… меня уволили, и я собираюсь искать новую работу. На это может потребоваться время. К тому же меня ждет мой сценарий. Боюсь, я не смогу уделять достаточно времени предсвадебной подготовке.

— Так вот что тебя беспокоит' — с видимым облегчением восклицает Чарлз. — Но ведь в принципе ты не возражаешь против церемонии? Я имею в виду пышной церемонии?

Воображение тотчас рисует мне симпатичную скромную свадьбу. Пляж, близкие друзья, священник и заходящее солнце. Нет, лучше восходящее, это не так избито.

— Совсем не возражаю, — с улыбкой говорю я, не желая ранить Чарлза. — Просто у меня не будет времени на подготовку.

— О, об этом не беспокойся, дорогая. Мои друзья, Банти и Криспин, пользовались услугами отличного консультанта, Флоры Макстон. Я просто найму ее, и она все устроит.

Флора Макстон? Я читала, что она занималась подготовкой свадеб знаменитостей. Она получает процент от бюджета, потраченного на торжество, так что обходится своим нанимателям недешево. Кажется, она берет не меньше семидесяти пяти тысяч.

— Но, Чарлз! — протестую я. — Сколько же ты намерен потратить на свадьбу?

— Такое событие случается всего раз в жизни. Как правило, — поправляется Чарлз. — Я хочу, чтобы о нашей свадьбе писали в газетах. Все должно быть идеально. Ведь это начало нашей совместной жизни. — Он вглядывается в дом, возникший впереди. — Нам сюда?

— Да, объезжай справа, там ровнее.

— И пожалуйста, не беспокойся ни о чем. Предоставь все мне.

— Я… ладно.

— Для меня твоя карьера так же важна, как и для тебя. — Он кивает за окошко. — Приехали.