Мы и на этот раз остановились на несколько минут, чтобы размять нога — до Честер-Хауса путь неблизкий. Лили забежала в какую-то лавчонку и приобрела для меня пакет луковых чипсов и «Милки-уэй». Однако по дороге Джанет тайком выкинула все это за окно.

В моем желудке творится настоящая революция, и я думаю только о предстоящем ужине. Желание поесть мучительно борется с желанием удержаться от соблазна.

— Мы пропустили поворот! — постоянно восклицает Лили. — Джанет, протри глаза! Нужно вернуться к предыдущему указателю.

— Ни черта мы не пропустили!

— А вот и пропустили!

— Там не было никакого поворота, бестолковая!

— Да в чем дело-то? — влезаю я, радуясь возможности отвлечься от мыслей об ужине.

— Она пропустила поворот, — жалуется Лили.

— Нет! — кричит Джанет почти на ухо водителю.

— Взгляните, леди, — произносит тот довольно учтиво, несмотря на весь этот бедлам, — разве вам не туда?

И верно, впереди мы замечаем огромное количество машин — «лендроверы», «ягуары» и прочие экзоты, и все они расставлены в строгом порядке вдоль аллеи, под нависающими кронами старых деревьев.

— А, так вот он, наш поворот, — с облегчением вздыхает Лили. — Джанет, скажи, чтобы этот олух притормозил.

— Зачем тормозить? — удивляется Джанет. Лили фыркает.

— Мы притащились сюда на такси! Не хочу, чтобы все видели наш позор.

— Да ладно тебе! — возмущаюсь я.

Остановиться и грациозно выйти все равно не получилось бы: мы едем бампер к бамперу с другими машинами, которые двигаются в направлении Честер-Хауса.

— Только поглядите! — восхищенно восклицает Лили.

Мы дружно поворачиваем головы туда, куда она тычет пальцем. У массивных ступеней особняка (или замка?) высятся огромные колонны, похожие на ноги гигантского слона, подле них лежат львы из серого камня.

— Ого! — уважительно произносит Джанет.

— Штамп, — выношу вердикт я, притворяясь, что окружающее не производит на меня никакого впечатления.

— Смотрите, какая шикарная аллея, — говорит Джанет.

В этот момент в потоке других машин мы как раз въезжаем в ворота. Аллея выложена брусчаткой, вдоль нее раскорячились старые дубы, которым давно перевалило за сотню, между ними мелькают ухоженные клумбы с желтыми и красными тюльпанами, чуть дальше видны ярко-салатовые газоны и аккуратно подстриженные кустарники, за которыми начинается чудесный парк.

Думаю, лет двести назад по этой аллее так же чинно двигались экипажи, запряженные лошадьми, когда хозяева поместья устраивали приемы. Черт, здесь можно было бы снимать фильм про Золушку — эпизоды на балу!

— Не может быть, чтобы всем этим владел твой Чарлз! — как-то неуверенно говорит Лили.

— Судя по всему, все-таки владеет, — смеюсь я.

— Боже! Ну почему ты?!

— Смотрите, какой роскошный дом! — почти визжит Джанет.

Нет, это скорее замок, из тех, куда водят туристов на экскурсии по теме «Старинные замки страны». Невероятное строение из того же серого камня, что и львы, с резными окнами, статуями и множеством шпилей. Портики и фронтоны, колонны, колонны, колонны… мне приходит на ум сравнение с собором Святого Петра в Риме.

Больше всего мне нравится, как густо увиты плющом стены. Вся претенциозность и напыщенность здания сразу теряются, и Честер-Хаус превращается хоть и в роскошный, но очень симпатичный особняк.

— Интересно, сколько здесь спален? — спрашивает Лили. — Двадцать? Или тридцать?

— Может, и больше, — отвечает Джанет.

— Господи, да это поместье, пожалуй, сравнимо с годовым бюджетом Лондона! — стонет Лили, хватаясь за голову. — Может, Честер-Хаус принадлежит Национальному тресту?

— А вот и нет! Я сверялась с Интернетом! — торжествующе восклицает Джанет. — Это все принадлежит только Чарлзу.

Что ж, неудивительно, что за ним охотится столько девиц. Я же вижу, с какой завистью, почти неприязнью смотрит на меня Лили из-под ресниц. И правда, почему я?

— Не надо исходить желчью, — советую я ей. — У нас всего-то было несколько свиданий.

— Вот именно! — оживляется Лили. — Это нельзя назвать отношениями, правда?

— Забудь о Чарлзе, — резко обрывает ее Джанет. — Не пытайся его подцепить. Анна, я думаю, это судьба, — говорит она мне.

Хотелось бы верить. Конечно, Чарлз мне приятен, но я не вижу своего будущего с этим человеком. Если начистоту, мне жутко представить нас с ним в постели. А какая может быть свадьба, если с человеком не спишь? Но, рискуя показаться вам меркантильной, добавлю, что отказаться от Чарлза я тоже не готова. Особенно после того, как увидела Честер-Хаус.

— Хорошо, что я привела тебя в порядок, — шепчет Джанет.

Такси подруливает к парадному входу вслед за каким-то «линкольном»; отсюда машины либо отъезжают через другие ворота, либо паркуются в глубине аллеи.

Мне приходится опустить стекло, чтобы сообщить человеку в униформе, кто мы такие.

— Анна Браун с гостями. Лили высовывает голову сразу следом за мной.

— Пусть нас тоже объявят! Мисс Лилиан Винус и мисс Джанет Микс.

— Хорошо, леди, — кивает вышколенный слуга и спешит к подъезду.

— Прибыла машина мисс Браун, — многозначительно говорит он церемониймейстеру.

Такси подъезжает к ступеням, шурша гравием. Прямо за нами следует вереница новеньких «порше», «феррари», навороченных джипов и старинных «вольво» с отполированными боками.

Кто-то из слуг тотчас подскакивает к нам, распахивает дверцу и услужливо выхватывает у нас из рук сумки. Я решительно забираю свою обратно. Не люблю излишней суеты и подобострастия. Кроме того, мне и так-то не по себе, а без сумки я вообще не смогу найти применения рукам.

— Анна, — тепло произносит знакомый голос. Обернувшись, встречаюсь глазами с Чарлзом. Некоторое время он рассматривает меня, затем моргает, словно пытаясь прогнать наваждение. — Боже мой! Боже мой!

Я нерешительно улыбаюсь. Чего он так уставился? Мне очень неловко!

К счастью, Чарлз берет себя в руки и торопливо целует меня в щеку.

— Я так рад, что ты приехала! Так рад! Нет, пожалуй, он еще не совсем оправился.

— Мы не могли пропустить эту вечеринку! — влезает Лили, протягивая Чарлзу руку. — Ни за что! Меня зовут Лили Винус.

Чарлз целует кончики ее пальцев, и Лили хихикает, хлопая глазами (очень отрепетированное движение, кстати). Господи, неужели она так и будет представляться под этой фамилией?[4] Это всего лишь творческий псевдоним, довольно пошлый, на мой взгляд. Так и приходит на ум сравнение с какой-нибудь порнозвездой.

— Очень рад, — настороженно говорит Чарлз, заметив, как призывно Лили облизывает губы. — Мне… очень приятно.

— А это моя вторая соседка, Джанет, — говорю я.

— Да, это я, — вступает Джанет. Она дружески улыбается Чарлзу. — Как делишки?

— О, отлично! — Чарлз тоже улыбается, но куда бледнее. — Позвольте проводить вас в отведенные вам покои.

Вестибюль заполнен людьми: это женщины в вечерних платьях и мужчины в смокингах, похожие на худощавых пингвинов. Все пытаются перехватить Чарлза, чтобы поцеловать или пожать ему руку. Однако он нигде не задерживается подолгу, а идет через толпу к огромной лестнице на второй этаж, плавно поворачивающей влево. В просторном холле, где мы оказываемся через пару минут, все стены украшены старинным оружием и портретами предков Чарлза.

— Мы почти на месте, — объявляет наш провожатый» когда мы минуем три коридора и два больших зала. — Это так называемая спальня Вильгельма Оранского. Надеюсь, она вам подойдет?

— А почему ее так называют? — с любопытством выспрашивает Лили, тогда как я снова думаю о плотном ужине.

— Ну… видите ли… Она очень нравилась Вильгельму Оранскому. Он был дружен с одним из моих предков, — сбивчиво объясняет Чарлз. — И всегда выбирал эти покои. Надеюсь, вы простите меня за спертый воздух в помещении. Большая часть спален давно пустует. — Он смущенно смотрит на меня. — Итак, леди, оставляю вас для смены наряда, можете устраиваться. Перед ужином будут коктейли, в главном холле. Просто идите туда, куда идут все, и не заблудитесь. — После этих слов Джанет и Лили исчезают в покоях Вильгельма Оранского. — Анна, ты выглядишь потрясающе!