Вечер выдался жаркий, влажный. Комары путаются в волосах, усах, набиваются за воротник. Раскаленная стружка выжгла на груди одного из наших фрезеровщиков целую татуировку — как будто кошачья лапа грудь расцарапала. Когда стружка пристает к коже, это дико больно, ее не отдерешь, и шкура поджаривается живьем. А попадет в волосы, так ее не найти. Пахнет паленым, волосы тлеют, а где стружка проклятая — непонятно.

Порхают бабочки, горит обожженная и искусанная шея; чтоб не горела, повязываем платки на манер американских гангстеров. В душном вечернем воздухе ноют комары, жужжат большие мухи, а бабочки все порхают и порхают; крылышки у них прозрачные, словно дамские лифчики. Из ворот пахнет гнилью, мочой; прошелестела и скрылась летучая мышь. Ухо тщетно пытается уловить шум прохладного дождя. Вот так всегда знойным летом: ждешь не дождешься зимы, чтобы снова мечтать о лете.