Мы съели завтрак с тарелок изо льда. Не знаю, сожалел ли Бен о сказанном или просто чувствовал себя виноватым, но этим утром он вел себя по отношению ко мне особенно внимательно. Принес мне кофе, настоял, чтобы я села у окна, поинтересовался, хочу ли я еще что-нибудь взять с фуршетного стола.

— Все отлично, — ответила я. Я собиралась поскорее разобраться со своей порцией, пока не случилось ничего плохого, от чего бы у меня вновь пропал аппетит. В попытке поддержать относительно нейтральную беседу, я спросила: — А все-таки, почему мы здесь, в «Ледяном отеле»?

— Лукас сумел получить номер, потому что знает одного из менеджеров. Кажется, он вервольф или вроде того. Как бы там ни было, этот отель удобен своим расположением. Он стоит на границе волшебного царства.

— Серьёзно?

Бен кивнул.

— Не имеет значения, если физически он находится в несколько ином месте — этот отель всегда будет на границе волшебной страны. По словам Лукаса, это потому, что все волшебные расы очарованы отелем. Они не понимают, как люди сумели такое построить. Для них это загадка. Они считают, что отель должен принадлежать им, вот и вьются вокруг него. И только постоянное человеческое присутствие мешает им прибрать отель в свои руки.

Позавтракав, мы взяли с собой бумажные стаканчики с кофе и вышли на улицу, где оказалось значительно теплее, благодаря пригревавшему солнышку. Одна из особенностей отеля заключалась в том, что внутри всегда поддерживалась температура минус пять градусов, и неважно, сколько градусов было снаружи — минус сорок или плюс пять.

Возле отеля мы увидели несколько расписных саней с бубенцами, прикрепленных к упряжи. Но запряжена была эта красота не лошадьми, а оленями. Я никогда не видела этих животных живьем, но они превзошли все мои ожидания. Их большие рога были бархатистыми, мягкими на ощупь, покрытыми тонкими гладкими волосками, и у них были светло-карие глаза, обрамленные густыми ресницами. Когда кучер сказал, что они ручные и их можно погладить, я сняла перчатку и провела ладонью по спине ближайшего ко мне оленя. Меня поразило, насколько мягкой и приятной на ощупь была их шерсть, вопреки суровой погоде в местах их проживания.

— Хотите прокатиться? — спросил нас кучер.

Я отдернула руку и заверила кучера, что мы не собирались кататься, переживая, что Бен мог подумать, будто я специально подошла к оленям, чтобы вынудить его покататься со мной.

Мы оставили повозку и по обоюдному негласному соглашению ушли прочь и от Зимнего сада. Сегодня, после событий вчерашнего дня, это прекрасное место вызывало лишь душевную боль.

Поэтому мы обошли отель с другой стороны и нашли тихое местечко с несколькими ледяными скамейками, покрытыми оленьими шкурами.

— Могли бы придумать гуманную альтернативу оленьим шкурам, — сказала я, морщась от отвращения. После того, как видишь этих прекрасных созданий вживую, их мертвые шкуры могут вызвать только отвращение.

Мы сели на лавочку и, молча, уставились на отель. За завтраком мы едва ли обмолвились парой слов, и мне казалось, что Бен не решается начать разговор из страха, что я устрою сцену и опять разрыдаюсь.

— Итак, что теперь? — как бы невзначай спросила я.

Бен открыл было рот, чтобы ответить, но неожиданно вскочил со скамейки, уронив чашку с кофе.

— Что-то не так, — пробормотал он.

Спустя мгновение, из-за деревьев выскочил Кини. Я было подумала, что он проскачет мимо, но нет, Кини остановился рядом со скамейкой. Конь был чем-то напуган. Он возбужденно фыркал и нетерпеливо перебирал копытами. Бен потрепал коня по холке и что-то тихо говорил ему, пока Кини не успокоился. Он всегда хорошо обращался с лошадьми.

— Где Лукас? — с волнением спросила я, поглядывая на деревья, еще надеясь, что Лукас вот-вот появится.

— Что-то случилось, — ответил Бен, не теряя спокойствия. — Приглядишь за Кини, пока я поищу Лукаса?

Я подошла к Кини и, поглаживая его, заговорила с ним успокаивающим голосом, пока Бен обходил коня, чтобы проверить — нет ли у животного ран и травм. Мне не понравились грустные глаза Кини, будто он был убит горем, и словно он видел нечто, напугавшее его до полусмерти.

— Вот, — произнес Бен. — На него кто-то напал.

Обнимая Кини за шею, я поднырнула у него под головой и, оказавшись на другой стороне, увидела то, о чем говорил Бен. У коня из глубокой раны на боку сочилась кровь.

— Рана несерьезная, — заверил меня Бен. — С ним все будет хорошо. — Он погладил Кини по морде. — Но только одному Богу известно, что сталось с Лукасом...

— Может, Кини нас отвезет к нему? — предположила я.

Но Кини, похоже, не собирался никуда идти. Он просто неподвижно стоял рядом с нами.

— Что-то случилось, — опять повторил Бен. — Я только надеюсь, что Лукас сумел уйти... — Он неожиданно умолк и внимательно взглянул на уздечку Кини. А я, в свою очередь, поняла, что впервые вижу на этом коне упряжь. Хотя, если подумать, не так уж она была ему и нужна, он отлично справлялся и без неё.

— Если я ничего не путаю, на нем не было уздечки, когда мы видели его последний раз? — спросила я.

— Это не уздечка. Это лебединая песня, — ответил Бен.

Он протянул руку и снял с коня уздечку. Но стоило Бену это сделать, как Кини и след простыл. Он стремглав помчался к деревьям и растворился в воздухе, даже не успев добежать до них.

— Думаю, нам пора идти, — сказал Бен.

Я развернулась к нему и увидела, что уздечка исчезла, а вместо неё у Бена на шее вновь появилась черная цепь.

— Куда? — спросила я.

— Куда угодно. Нам нельзя здесь оставаться. Это небезопасно. Пошли. Лукас сам нас найдет.

Тон его голоса удержал меня от расспросов. Мы поспешили обратно в отель. К моему удивлению, в фойе мы увидели непонятно чем вызванное столпотворение. Большинство гостей были с чемоданами, громко возмущались и требовали возмещения ущерба, в то время как персонал выпроваживал их на выход. Что происходит? Мы решили не останавливаться и сразу поднялись к нам в номер, чтобы забрать сумки. Не хотелось терять время даром. Но когда Бен открыл дверь, нас уже ждали.

На фоне окна стояла фигура, одетая в фирменный серебристый теплый комбинезон отеля. Бен на мгновение замер в проеме, а я было подумала, что мы ошиблись номером. Но потом мужчина развернулся, наставив на нас пистолет, который держал в руке.

— Входи, Бен, — осклабился Джексон. — Не нужно стесняться. Мы же все друзья, не правда ли?

Придя в себя от неожиданности, Бен сурово спросил:

— Как у тебя получилось так быстро сюда добраться?

Физиономия Джексона расплылась в улыбке.

— Мне слегка помогли, — признался он. — А теперь входите, оба. — Он нетерпеливо махнул пистолетом. — Жасмин, дорогая, будь так добра, закрой дверь.

Меня затошнило. Нас загнали в ловушку. Никто, даже Лукас, не знал, что мы здесь. Закрыв дверь, я развернулась. Бен сжал мое запястье, ближе притянув к себе.

— Устраивайтесь поудобнее, — вежливо сказал Джексон. — Мы пробудем здесь какое-то время. Полчаса или около того, пока они не освободят весь отель.

— Ты о чем? — осторожно спросил Бен. — Почему служащие отеля выдворяют постояльцев?

— По ходу, рыцари внушили им, что возникла какая-то проблема в конструкции отеля, — сказал Джексон с широкой улыбкой, явно довольный собой. — Видишь ли, гостиница вот-вот начнет разрушаться. — Он сжал свободную ладонь в кулак и постучал им по толстой ледяной стене у себя за спиной. — О, гляди, а вот и автобусы, — сказал он, выглянув в окно. — Четыре штуки. Сейчас всех рассадят и увезут.

— Сколько ты работаешь на рыцарей? — с каменным выражением лица спросил Бен.

Джексон посмотрел на свои часы.

— Уже несколько часов, — ответил он. — Едва я вырвался из катакомб, как один из них догнал меня на улице. Сначала я подумал, что это полицейский. Короче, когда он понял, что лебединая песня исчезла, то предложил мне новую сделку. И дал мне вот это.

Он вытянул руку, и я увидела черное кольцо, точно такое же, как у Бена и Лукаса.