-----------------ПЕСНЬ 0 КРАСАВИЦАХ В день весеннего праздника третьей луны обновилась небесная синь. Сколько знатных красавиц столицы Чанъань собралось у озерной воды! Благородна осанка и мысли чисты, скромен облик и кроток их нрав. Совершенством сложенья и статью своей эти девы недаром горды! В предзакатном сиянии поздней весны их узорные блещут шелка. Серебром у одной из них вышит цилинь, разноцветный павлин - у другой. Ну, а чем же украшены головы их? Украшенье из перьев невиданных птиц ниспадает со лба бахромой. Ну, а если спиной повернутся они? Мы увидим жемчужных подвесок каскад, обнимающий нежно их стан. Есть средь них даже сестры красавицы той, что в дворцовых покоях живет, 113
Ведь недаром же титул великих принцесс им самим императором дан! Молодого верблюда пурпуровый горб в изумрудном дымится котле, На хрустальных тарелках блестят плавники это щедрого моря дары. Но точеные палочки в нежных руках что-то медлят коснуться еды, И ножи в колокольцах никак не начнут грациозной, как танец, игры. Вылетают гонцы из дворцовых ворот, торопя быстроногих коней: С императорокой кухни одно за другим угощенья красавицам шлют. Барабанов удары и пение флейт даже мертвых способны поднять: Это важному гостю со свитой его самому Ян Гочжуну салют! Наконец он приехал (последним из всех), на строптивом гарцуя коне. Занял место свое на парчовом ковре в павильоне для знатных гостей. 114
Тополиного пуха кружащийся снег опустился на ряску в пруду, И волшебная птица с узорным платком промелькнула среди тополей... Так могуч и всесилен наш Первый министр, что бросает от ужаса в жар. Берегись попадаться ему на глаза, лучше скройся в толпе поскорей.
-----------------С т р. 113. Песнь о красавицах. Третья луна - календарное обозначение начала года. Цилинь - фантастическое животное, упоминания о котором часто встречаются в древнекитайской литературе.
"Есть средь них даже сестры красавицы той, что в дворцовых покоях живет..." - намек на супругу императора Сюаньцзуна Ян Гуйфэй и ее сестер, знатных придворных фрейлин. Ян Гочжун - брат красавицы Ян Гуйфэй, который благодаря ей занял исключительно высокое положение при дворе, имел должность Первого министра. -----------------ГРУСТНО. ОСЕННИЙ ДОЖДЬ I Под осенним дождем увядают цветы и мертвеет трава на лугу. Ясноглазка лесная, по-прежнему ты возле самых ступеней цветешь. Изумрудно-зеленые листья твои словно перья невиданных птиц, А на ветках бесчисленных каждый цветок с золотою монетою схож. Ледяные ветра засвиетят, засвистят, наклоняя макушку твою. Я боюсь, что не выдержишь ты холодов и осыплются листья к утру. Над тобою живет неудачник-поэт, голова все белей и белей. Он вдыхает душистые слезы твои, на неистовом стоя ветру. II Дует ветер и ливень тропический льет, этой осенью все невпопад. 116 И моря и равнины отчизны моей словно тучей накрыты одной. Сквозь потоки дождя не могу различить, конь идет по дороге иль бык, И прозрачная Вэй так похожа на Цзин с грязно-илистой мутной водой. Перезрелое мокнет повсюду зерно и чернеют колосья в полях. От отца или матери в дальнем селе невозможно письмо получить. Здесь, на рынках Чанъани, несчастный народ одеяла меняет на рис, И никто не жалеет последних вещей, лишь бы голод слегка утолить. -----------------С т р. 116. Грустно. Осенний дождь. "Над тобою живат неудачник-поэт..." - имеется в виду сам Ду Фу. Вай и Цзин - реки в окрестностях Чанъани. "..бедняк в одежонке простой..." - сам Ду Фу. -----------------III Есть в Чанъани бедняк в одежонке простой, ты несчастней его не найдешь. Целый день в своей келье сидит запершись и совсем не бывает нигде. Даже лень ему выйти на старости лет прогуляться в высоком лесу, 117
И детишки его без надзора шалят на промозглом ветру и дожде. Барабанят по крышам потоки дождя, торопя наступленье зимы. Ослабевшие птицы не в силах взлететь, так промокли они под дождем. За последнюю осень не помнит никто ни единого светлого дня. Ах, когда же просохнет земля наконец и рассеются тучи кругом!
-----------------СТИХИ В ПЯТЬСОТ СЛОВ 0 ТОМ, ЧТО БЫЛО У МЕНЯ НА ДУШЕ, КОГДА Я ИЗ СТОЛИЦЫ НАПРАВИЛСЯ В ФЭНСЯНЬ В Дулине Человек в пеньковом платье, Хоть постарел, А недалек умом: Как мог такую глупость Совершать я, Чтоб с Цзи и Се Равнять себя тайком? А просто Во дворце я непригоден, И надо мне Безропотно уйти. Умру - поймут, Что о простом народе Всегда я думал, До конца пути. И сердца жар, Бредя тропой земною, Я отдавал народу Всей душой. 119
Пусть господа Смеются надо мною, Но в громких песнях Слышен голос мой. Не то чтоб не хотел Уйти от шума И жить, не зная Горя и тревог, Но с государем, Что подобен Шуню, Расстатъся добровольно Я не мог. Не смею утверждать, Что ныне нету Людей, способных Управлять страной, Но как подcолнечник Стремится к свету, Так я стремилея Верным быть слугой. Я думаю О стае муравьиной, Что прячется В тиши спокойных нор. 120
А я хотел, Как истинный мужчина, На океанский Вырваться простор. Для этого И жить на свете стоит, А не искать вниманья У вельмож. Пусть пыль забвения Меня покроет, Но на льстецов Не буду я похож. Сюй-ю и Чао-фу Не так страдали, Стыжусь А измениться не могу. Вином пытаюсь Разогнать печали И песнями Гнетущую тоску. Теперь зима, И листья облетели, От ветра Треснут, кажется, холмы. 121
Ночные небеса Грозят метелью, А я бреду Среди угрюмой тьмы. Окоченели пальцы Силы нету, А пояс развязался Как на грех. Но до Лишани Доберусь к рассвету, Где государь Пирует без помех. Колышутся знамена, Как в столице, В дозоре гвардия На склонах гор. Над Яочи Горячий пар клубится, И блеск оружья Ослепляет взор. Здесь государь Проводит дни е гостями, Я слышу Музыка звучит опять. 122
Те, кто в халатах С длинными кистями, Купаться могут здесь И пировать. Но шелк, сияющий В дворцовом зале, Плод женского Бессонного труда. Потом мужчин Кнутами избивали И подати Доставили сюда. И если Государь наш горделивый, Тот дивный шелк Сановникам даря, Хотел, чтоб власти Были справедливы, То не бросал ли он Подарки зря? Да, здесь чиновников Полно повсюду, А патриотам Не открыть сердца. 123
К тому ж, я слышал: Золотые блюда Увезены Из алого дворца. И три небесных феи В тронном зале, Окутав плечи Нежной кисеей, Под звуки флейт, Исполненных печали, С гостями веселятся День-деньской. И супом Из верблюжьего копыта Здесь потчуют Сановных стариков, Вина и мяса Слышен запах сытый, А на дороге Кости мертвецов. От роскоши До горя и бесправья Лишь шаг. И нет упрека тяжелей. 124
