Подумав о холоде, Лиска вернулась в реальность. Фонари горели очень тускло, улица выглядела совершенно опустевшей, а ветер дул пронизывающий – не пора ли вернуться домой? Она оделась так же, как и накануне – в легкое пальто поверх кофточки и джинсов, но в субботу, как оказалось, сильно похолодало.

Поэтому гулять по родному глухому району теперь казалось самой идиотской идеей, которая только могла прийти ей в голову. Тем более, что никого, нуждающегося в помощи, на улице не просматривалось. Это даже удивляло, ведь обычно возле магазина обязательно кто-нибудь сидел и просил подаяние, или замерзшая старушка пыталась продать за половину цены последний килограмм яблок.

Она уже решила, что если увидит старушку возле магазина, то купит яблоки за полную цену. Хотя вряд ли это следовало бы считать крупным добрым делом. Лучше она возьмёт бездомную собаку. И тогда, вероятно, действительно что-то перещёлкнется на её линиях судьбы, и вся жизнь пойдёт иначе.

Одно из самых первых её воспоминаний, самых ужасных, было связано с собакой. Это воспоминание лежало в самом тёмном углу её памяти – там, откуда она никогда ничего не доставала, куда прятала самое страшное, закрывала в коробку, перематывала скотчем, и клала эту коробку в ящик, и запирала на замок. Этот замок никогда не должен открыться. Все, что она знала об этом воспоминании – что оно лежало там, и этого хватало. Возможно, если б она сумела совсем о нём забыть, то стала бы счастливым человеком, жизнерадостным, общительным – другим.

Ту собаку она не могла спасти, а воспоминание отбивало охоту даже смотреть на других замерзших голодных псов. Но что, если всё же взять домой кого-то маленького, пушистого, с большими глазами, полными надежды? Эта мысль внезапно показалась очень привлекательной. Вот только сколько Лиска не озиралась по сторонам – не находилось нигде ни собаки, ни кота, ни нищих, ни замерзших старушек. Вообще никого.

Из чистого упрямства, Лиска прошла наискосок по тёмной аллее, ведущей в сад при средней школе, которую она закончила два года назад. Вечером это место тоже пустовало, и только ветер завывал в арке. Ледяной порыв грубо сорвал с неё капюшон, холод пробрался под тонкое пальтишко, и Лиска, тяжело вздохнув, повернула к дому. Хватит. Не хватало ещё подхватить бронхит из-за каких-то суеверных глупостей. А добрые дела надо совершать по мере возможностей, а не тогда, когда с работы выгнали, и дурь в голову втемяшилась, по Настасьиной милости…

«Помогите» – вдруг услышала она и вздрогнула. Это прозвучало так тихо, что Лиска подумала: показалось. Она обернулась, стоя в глубине безлюдной арки, которую уже пересекала, и сейчас шла обратно. Как же она не заметила? В самом тёмном углу, там, куда не попадал свет от качающегося на ветру фонаря, кто-то лежал. Она замерла на пару секунд, и на неё вдруг нахлынули сомнения. Ведь всем известно: если кто-то валяется на улице, то с большой вероятностью это бомж или пьяный. Возможно, ей не стоит до него дотрагиваться, а просто вызывать скорую или милицию.

«Пожалуйста».

Трезвый, вдруг поняла Лиска. Абсолютно точно – трезвый. Оцепенение спало, сомнения улетучились, и она через мгновение уже склонилась над… полуголым юношей. Встретив взгляд серых глаз с невероятно длинными ресницами, оглядев худощавое телосложение и мягкие черты лица, Лиска сразу поняла, что этот мальчик – её ровесник или даже моложе. Впрочем, бросив беглый взгляд на мускулистые крупные руки и оценив длину его поджатых ног в тёмных брюках, она подумала, что, возможно, ему всё же больше восемнадцати.

Впрочем, дрожал он и смотрел на неё, как совсем маленький ребёнок. Умственно неполноценный? Лиска снова посмотрела на его обнаженные руки, и ей стало холодно даже в пальто. С неба падал мокрый снег вперемешку с дождём, погода стояла далеко не июльская. О чём он думал, выходя из дома в рубашке с коротким рукавом?

– Вставай, – рявкнула она, понимая, что если парнишка пролежал здесь хотя бы пятнадцать минут, то ему грозило переохлаждение, а если больше – то, возможно, потребуется медицинская помощь. Что нужно делать? Что с ним делать в первую очередь? Какой-то туман в голове мешал думать. Лиска сцепила челюсти и помассировала виски, пока парень неловко поднимался. В ушах вдруг зазвенело – неужели она тоже уже схлопотала переохлаждение и помутнение рассудка? «От переохлаждения бывает помутнение рассудка?» – задумалась она, переведя взгляд на выпрямившегося во весь рост парня, и в этот самый момент поняла: да, бывает.

Определенно, у неё помутился рассудок, ибо только это могло бы объяснить открывшееся перед ней зрелище: за спиной парня отчетливо вырисовывались тёмные длинные крылья, явно сложенные, но очень большие, свисавшие до земли. Для того, чтобы заглянуть в его лицо, ей пришлось задрать подбородок: рост незнакомца превышал два метра. Лиска невольно сглотнула и отступила.

«Пожалуйста», – еле слышно повторил он. Его била крупная дрожь, руки в темноте казались абсолютно белыми, а пальцы посинели.

– Бегом, за мной, – скомандовала она и, быстро развернувшись, пошла по направлению к своему дому. До него было рукой подать, но по дороге Лиска успела придумать сразу три объяснения своему фантастическому видению. Во-первых, она могла слегка перенервничать из-за последних стрессов и недосыпа. Да, и любовь к фэнтези могла сказаться. Тем более, что ей всегда нравилось смотреть на крылатых людей в кино. Во-вторых, парень мог быть актёром какого-нибудь шоу. Сейчас они войдут в подъезд, и она увидит – да крылья, но привязанные. Сюда отлично «ложится» и рубашка с короткими рукавами. Просто какими-то судьбами он оказался на улице в сценическом костюме. В-третьих – это может быть обычным сном. Она могла просто спать. Сейчас она откроет дверь подъезда, а там… что-нибудь невероятное, портал в другой мир. А потом она просто проснётся и всё. И, может, даже выяснится, что это не её день рождения. И что у неё всё ещё есть работа…

Она не оборачивалась, но слышала его шаги за спиной. Они оба почти бежали, спасаясь от холода и сырости. Распахнув дверь подъезда, Лиска поняла, что порталу в другой мир сегодня не суждено открыться – её встретила знакомая лестница, привычный запах тухлятины из мусоропровода и кошачьей мочи из-под лестницы. А выше пахло жареной картошкой из квартиры с дерматиновой дверью. На лифтовой площадке ей пришлось повернуться, и она вздрогнула: незнакомец стоял совсем близко, продолжая трястись.

Рассмотрев его внимательнее, Лиска не заметила ничего, что подтверждало бы её «театральную» версию: ни грима, ни сценического костюма. Лишь тёмные обтягивающие брюки, наподобие джинсов, заправленные в кожаные бутсы и хлопковая рубашка. Правда, очень странная: от плеч к шее шли точно такие же завязки, какие делают на женских купальниках. В следующую секунду Лиска поняла, почему так: у рубашки не было спинки. Ну да, там были крылья. Абсолютно настоящие. Ну, или как настоящие. Возможно, приклеенные.

– Так, я вроде не сплю. Значит, приклеенные, – вслух сказала она. Какой же клей нужен, чтобы удержать на спине такую тяжесть?

В лифте Лиска не могла заставить себя отвести от него глаза. Здоровенное мужское тело, лицо подростка. Странного серебристого цвета волосы – неужели покрылся инеем?

– Как тебя зовут? – решилась спросить она тихо. Но встретила лишь непонимающий взгляд.

Впрочем, выяснение его имени в тот момент не казалось приоритетным – главное, на чём она сосредоточилась, это оказание помощи. Тем более, что выглядел незнакомец по-настоящему плохо и не мог разговаривать, только головой качал на любой вопрос. И всё время трясся. Она пыталась засунуть его под тёплый душ, но он категорически отказался раздеваться и лезть в ванную. Кроме того, в её ванной он вообще едва помещался. Его рост оказался ещё больше, чем ей показалось сначала – макушка почти достигала потолка. Два десять? Два двадцать? Лиска никогда не видела таких высоких людей.

Но она была слишком занята его спасением, чтобы продолжать думать о крыльях и росте. Усадив его на кровать, она замотала его в покрывало, разогрела воду, заставила снять обувь и опустить огромные посиневшие ступни в таз. Он зашипел от боли, но благодарно кивнул, и Лиска приободрилась – значит, не совсем чокнутый, понимает. Сняв тёплое полотенце с сушителя, она замотала ему голову и только тогда взялась за телефон, чтобы вызвать скорую. Но тут он резко выбросил из-под покрывала руку и грубо сжал её запястье.