– То-есть, что это значитъ: безъ ремонту не отдавай? – не понялъ Гладышевъ.
– А значитъ, весь ремонтъ, какъ слѣдуетъ, отъ жильца полагается. Чтобы въ исправности было.
Петръ Петровичъ даже сплюнулъ съ досады, снова сѣлъ на извозчика и поѣхалъ, поглядывая на окна. Вотъ опять видны билетики; высоко, въ пятомъ этажѣ, но что же дѣлать.
Швейцаръ, съ насупленными бровями и бакенами вродѣ обломовскаго Захара, съ зловѣщимъ видомъ заступилъ Гладышеву дорогу.
– Вы изъ какихъ будете? – спросилъ онъ тономъ участковаго унтера, къ которому привели новаго бродягу.
– Покажи-ка мнѣ квартиру, – сказалъ Гладышевъ.
– При казенной должности состоите, аль какъ? – продолжалъ швейцаръ.
– Ну, состою; тебѣ-то что?
– Мы жильцовъ пускаемъ только которые при казенной должности. А семейство большое?
– Я, жена, трое дѣтей.
– Въ законѣ, стало быть? У насъ на это большое вниманіе. Если по пачпорту что окажется, хозяинъ контракта не дастъ; онъ напередъ въ пачпорты смотритъ. А собаки есть?
– Есть.
– Неподходяще это. У насъ собачниковъ во всемъ домѣ нѣтъ. Кошку, это можно; кошка для крысъ.
Петръ Петровичъ задумался. Ужь не пожертвовать-ли Карушкой и Мимишкой? Чортъ возьми, не остаться же изъ-за нихъ безъ квартиры.
– Ладно; посмотрѣть-то квартиру можно? – сказалъ онъ.
– А вы хозяину-то неизвѣстны? – спросилъ швейцаръ. Потому, хозяинъ любитъ больше знакомымъ сдавать. А не то, можетъ рекомендацию имѣете?
– Нѣтъ, не имѣю. Можно у прежняго хозяина справиться.
– Не съ руки. Мы за жильцомъ не бѣгаемъ. Нынче жилецъ самъ во-какъ кланяется. Пороги отбиваетъ.
– Квартиру-то покажете?
– Показать можно; только ничего съ того не будетъ. Не отдастъ вамъ хозяинъ.
– Это почему-же?
– По разговору вашему видать. Хозяинъ любитъ, чтобы съ почтительностью. Онъ первымъ дѣломъ требуетъ, чтобы жилецъ искательство показалъ.
– А кто такой хозяинъ-то вашъ?
– Торжковскій 2-й гильдіи купецъ. Выгребными ямами занимается. Въ большихъ подрядахъ состоятъ.
Петръ Петровичъ со злости даже разсмѣялся, и рѣшилъ, что на сегодня довольно.
А завтра будетъ тоже, и послѣзавтра тоже, и т. д. Ежедневно будетъ вливаться въ него отрава жизни, и непрерывно, днемъ и ночью, будетъ звенѣть въ его ушахъ все одинъ и тотъ же припѣвъ:
– Нынче все дороже стало.
