– Баронъ, какого вы объ этомъ мнѣнія? – обратилась Марья Михайловна уже прямо къ маленькому, толстенькому старичку, красившему волосы въ золотисто-бѣлокурый цвѣтъ. – Вы вѣдь служите по дипломатической части, для васъ должно быть совершенно ясно, гдѣ находится центръ сегодняшняго положенія.

Баронъ сначала испуганно взглянулъ на нее, потомъ улыбнулся.

– До сегодняшняго вечера, мнѣ было совершенно ясно, что центръ положенія находится въ нашей обычной партіи по четверти, съ прикупкой, – отвѣтилъ онъ, граціозно склоняя голову; – но въ настоящую минуту я долженъ сказать, что положеніе вообще затемнилось… даже очень затемнилось…

– Браво, браво! – шумно раздалось со всѣхъ сторонъ. – Браво, баронъ! Вы поддержали репутацію дипломатической находчивости. – Положеніе затемнилось, отлично сказано!

Марья Михайловна не знала, какъ отнестись къ неожиданному взрыву оживленія. Съ одной стороны, было очень пріятно слышать смѣхъ въ своей гостиной, но съ другой, этотъ смѣхъ какъ будто звучалъ протестомъ противъ ея затѣи. Она ограничилась тѣмъ, что навела на лицо неопредѣленную улыбку.

– Баронъ остроуменъ какъ всегда, – произнесла она поощрительно.

Одинъ изъ гостей, именно тотъ, который предусмотрительно положилъ шапку на каминъ, сгребъ ее оттуда рукой, и подойдя съ рѣшительнымъ видомъ къ хозяину, взялъ его подъ локоть.

– Слушайте, мой дорогой, вѣдь это-же не серьезно, э? – сказалъ онъ, отводя Перволина немного въ сторону. – Я согласенъ, прекрасная идея, сочувствую… но если-бы мы улизнули потихоньку въ «разбойницкую», да развинтили-бы три роббера? Знаете, наши всегдашніе, съ присыпкой, по двѣ копѣечки? А то, знаете, не привыкъ я… да и въ клубѣ у насъ теперь самый психологическій моментъ…

И онъ, въ видѣ угрозы, помахалъ шапкой. Перволинъ подумалъ, поигралъ глазами, и сдѣлавъ ему мимическій знакъ, осторожно, неслышными шагами направился изъ гостиной. По дорогѣ онъ сдѣлалъ такіе-же мимическіе знаки еще двумъ партнерамъ, и тѣ тоже потянулись вследъ за нимъ.

– Мнѣ Мари Бизюкина пишетъ изъ Ниццы, что тамъ теперь громадный съѣздъ русскихъ, – обратилась къ хозяйкѣ молодая дама, имѣвшая привычку такъ щуриться, что о цвѣтѣ ея глазъ до сихъ поръ не составилъ себѣ понятія даже ея мужъ.

– Тамъ теперь половина моихъ знакомыхъ, – сказала Марья Михайловна. – Еслибъ эти несносныя дѣла не задержали Пьера, мы тоже уѣхали-бы на Ривьеру.

– Нѣтъ, mesdames, какой я смѣшной случай разскажу вамъ, – вдругъ встрепенулся на все готовый молодой человѣкъ. – Я никогда въ жизни такъ не смѣялся. Представьте себѣ, встрѣчаю я на-дняхъ Павла Ильича… вѣдь вы знаете Павла Ильича?

Позади разсказчика обнаружилось, между тѣмъ, оживленное шушуканье. Одинъ изъ гостей потихоньку показывалъ всѣмъ зажатую въ рукѣ игру картъ.

– Господа, я нашелъ въ ломберномъ столѣ старыя карты, – шепталъ онъ. – Пойдемте въ кабинетъ, запремся, да и сыграемъ три роббера. Въ другихъ столахъ тоже есть карты.

– Такъ вотъ, встрѣчаю я Павла Ильича, разговариваю съ нимъ, и можете себѣ представить, прошу его передать поклонъ его супругѣ… А вѣдь онъ овдовѣлъ полгода назадъ, но у меня, вообразите, изъ головы вылетѣло, – продолжалъ разсказчикъ. – Павелъ Ильичъ вытаращилъ на меня глаза, и говоритъ: «благодарю васъ, только ужъ извините, я не буду торопиться съ исполненіемъ вашего порученія; хочется еще пожить на этомъ свѣтѣ»

Марья Михайловна подала знакъ засмѣяться, но оглянувшись, замѣтила, что гостиная ея наполовину опустѣла. А въ сторонѣ кто-то изъ гостей, торопливо снявъ со столика лампу, вытаскивалъ изъ ящика старыя карты.

– Марья Михайловна, дамы такъ любезны, хотятъ погадать на меня; вы позволите? – спросилъ гость, плутовато подмигивая сговорившимся партнерамъ.

– А я обѣщалъ показать пасьянсъ, который раскладываютъ вчетверомъ, – объявилъ другой гость, тоже вытаскивая изъ столика старыя карты, и подозрительно хихикая.

Черезъ четверть часа, во всѣхъ комнатахъ и за всѣми столиками исправно винтили. Марья Михайловна сначала обидѣлась, потомъ разсмѣялась, и попросила принять ее пятымъ партнеромъ въ партію.