Несколько бульдозеров, цепью стоящие вдоль дороги, завелись, но их водители, пытавшиеся бросить всю цепь вперед падали под выстрелами снайперов и под боковой огонь колонны, частые попадания десятка стволов буквально превращали в решето кабины вместе с водителями, отлетали куски сидений, стекла падали вниз, из превращенных в решето радиаторов хлынули ручьи еще не успевшей нагреться воды, усилие бульдозеристов утянуть вперед своей другие, замершие машины приводили к тому, что они рыли под собой землю траками, не в силах сдвинуться с места, их двигатели переклинивало, водители через секунду гибли или спасаясь бегством, удирали под прикрытием тяжелых машин.

Как горячий нож сквозь масло, колонна не снижая скорости, прошла сквозь укрепления, со спины расстреливая гранатометные расчеты противника, и лишь последняя машина подхватила отступающих снайперов. Малышкин и двое разведчиков, пока колонна проезжала сквозь разрушенные ворота, подбежал к горящему перевернутому тягачу, пытаясь спасти хотя бы Баранова и водителя, но от машины шел такой жар, что приблизиться к ней было невозможно. Им не удалось запустить и гоночную машину, на которой они приехали. Поэтому, огрызаясь огнем, БТР запылив по обочине, занял последнее место в уходящей колонне.

Подавив сопротивление противника, они уходили все дальше и дальше. Но противник был не полностью уничтожен. Семь модифицированных и забронированных автомобилей бандитов, ревя моторами, рванули было за ними, но небо над ними вдруг ослепила яркая вспышка, и как при замедленной съемке повернувшие в стороны взрывов бандиты увидели, что пять двухсоттонных цистерн с нефтью начали одна за другой раскрываться как гигантские зловещие цветы, выплескивая на них горящие реки нефти, поглотившую погоню и весь промышленный комплекс в считанные секунды. Взлетевшее на высоту многоэтажного дома пламя создало пожар такой силы, что еще спустя три месяца руины промзоны Отрадного горели. Немногие спасшиеся от пламени были сожраны в тот же день хлынувшей навстречу огню толпы зомби.

25 мая 1993 года, Вторник 16:20. День шестой.

г. Отрадный (зачеркнуто, прим. нету такого) Отрадненского района Самарской области

Косолапов готовился к проезду через Кинель - Черкасы. Малышкин доложил, что перекрытая ранее дорога освобождается. Вооруженные люди, завидев выезжающие со стороны закрывавшего полнеба зарева с черным дымом закопченные машины и мотоциклы выбросили белые флаги и в спешном порядке начали деблокировать дорогу. Они убирали бетонные блоки и сматывали колючую проволоку. Под прицелом угрюмых и злых разведчиков, бандиты поднимали руки и в таком виде опустив глаза, стояли вдоль дороги до тех пор, пока последняя машина колонны не прошла. Затем разведчики погрузились в свою машину и также выехали вслед за колонной. Со стороны горящего Отрадного в сторону так и замерших с поднятыми руками Кинель -Черкасских орлов ковыляли закопченные, с горящей одеждой зомби, в некоторых из которых они с изумлением узнавали бывших еще утром живыми и здоровыми товарищей.

Вертушка, которая была последним резервом, и находилась на месте ночной стоянки, так и не была использована. Тяжелая победа далась потерей десяти бойцов, погибших под вражескими пулями прямо в машинах по ходу движения. Сгорел тягач и четыре человека, Косолапов очень сожалел о гибели Баранова. Была брошена машина разведки. Недавно приобретенный БТР почернел, часть его обгоревшей краски облезла, колеса его дымили, но машина была на ходу. Двухсотпроцентный запас прочности позволил ему выйти из боя и спасти Малышкина. Через полчаса, когда уже колонна миновала Кинель - Черкасск, ее догнала машина диверсантов – Козулькин блестяще справился с заданием, погоня была уничтожена, бандитское гнездо разрушено. Но самое главное – диверсанты вернулись без потерь. Теперь каждый человек был на вес золота. Но никакое золото не могло вернуть дядю Вике и Погарышу.

И у Алексея не было никаких слов, чтобы объяснить что случилось его племянникам.

Через два часа колонна проехала поселок Ерзовка, вид стоящих без движения вертолетов, которые не могли теперь пригодится никому угнетающе действовал на вертолетчиков, которые пролетели эти места еще до утром. Словно болея сердцем за замерших без движения собратьев, завыл на высокой ноте двигателями и двинулся дальше вдоль дороги.

Следуя трассой Р-225, колонна проехала пустынные холмы и посадки, не встречая на пути ни одной живой души. Вблизи поселка М.Толкай и не доезжая до Подбельска, колонна остановилась на небольшом пригорке, затем следую указаниям летчиков, повернули по второстепенной дороги и проехав три километра, оказались в небольшом, окруженном со всех сторон местечке, возле которого протекала речка. Лес отстоял от полянки на порядочном расстоянии, так что охрана места стоянки не представляла сложной задачи. Вертолет стоял посредине полянки, его винты печально опустились вниз. Из кабины навстречу машине разведчиков шагнул пилот, убирая пистолет в кобуру. Издалека он помахал рукой и снял с лица большие солнцезащитные очки. Место последней ночевки перед целью было достигнуто.

25 мая 1993 года, Вторник 20:50. День шестой.

Возле пос. Толкай Подбельского района Самарской области

Значит, думаешь, будет этой ночью темно?

Козулькин указал на медленно садящееся за деревья солнце.

А то, старшина, новолуние ведь, как-никак!

Малышкин вынимал из смятой формы сигареты, расплющенные в тонкую труху и с горестным вздохом опускал каждый раз руки. Зажатые между телом и бронежилетом, скрытым под толстым кожаным плащом, сигареты полностью пропитались потом и потеряли былую форму. Понюхав содержимое бумажной пачки, Малышкин скривился.

Александр, друг, угости командира халявными цигарками.

Обратился он к Козулькину, с невозмутимым видом разглядывающем разворачивающуюся перед его глазами пантомимой. Неодобрительно нахмурил брови, покачал головой и полез в карман за недавно засунутой туда пачкой. Сигарету зажал в зубах, отчего едкий дым лез в слезящиеся глаза.

- Что, так есть охота, аж переночевать негде?

Задумчиво поскреб невесть откуда появившуюся недельную щетину он, протягивая пачку Малышкину.

Я когда курю, забываю про многие проблемы. Делаю это в поисках психологического расслабления, слежу за горением огонька, срывающимся пеплом и выдыхаемым дымом. Это как-то помогает на секунду забыть где мы и что мы. И тебе, Саш, советую совмещать приятное с полезным.

Да нахрен мне эти заморочки? Я вообще бросать решил. Как товарищ Косолапов бросит, я в тот же день.

Хохотнул старшина.

Окружающий их лагерь совершенно не соответствовал этой благодушной беседе. Люди, завидев наступление темноты, начинали суетиться, дрема, навеянная ужином, тут же исчезла. Психологический шок и привычка к немотивированной агрессии зомби, которая усиливалась по ночам на подсознательном уровне заставляла людей готовиться к обороне. Никто уже не верил в спокойные места и добрых мертвецов, которые позволят отстреливать себя поодиночке.

Косолапов отчасти поощрял такое шизофреническое настроение – это повышало боеспособность, не давало бойцам застать себя врасплох. Но с другой стороны, постоянное умственное и физическое напряжение доводило их же до нервных срывов. Стычки и мгновенно вспыхивающие, впрочем, также быстро и кончавшиеся драки были обычным делом, что расшатывало дисциплину. Посоветовавшись с главным медиком, спящим на ходу с открытыми глазами, начальник экспедиции попытался уточнить вопрос о возможности подмешивать успокаивающих препаратов в пищу или принудительного лечения наиболее невоздержанных бузотеров. Но медик развел руками, его запасы были неизмеримо меньше необходимого количества, и, к тому же, находящиеся под воздействием седетативных препаратов бойцы были очень уязвимы в бою, снижалась скорость реакции.

Несколько близко расположенных могилок у края леса ненавязчиво напоминали выжившим о том, что жизнь – это лотерея, в которой зачастую выигрывает не самый красивый и умный, а самый живучий и везучий.