- Ну, что, товарищи офицеры, выбираем себе новую машину. Наша уже больше никуда не поедет.
Раздался дружный хохот.
23 мая 1993 года, Воскресенье. 09:33. День четвертый.
В пяти километрах от пос. Гладчиха.
Колонна встала на погрузку. Бегали прапорщики, с УАЗа снимали радиостанцию, в гаражах раздавались радостные крики признавших халяву водителей. Тут же были вытащены тросы, обвязанная ими как сетью огромная туша цистерны висевшая в воздухе напоминала дирижабль, Вика и Погарыш мешались под ногами, осматривали здания цехов. В конторе, за гаражами в это время проходило совещание во главе с Батей, который предлагал возможные варианты маршрута дальнейшего передвижения, выслушивал печальные доклады медика о состоянии Пархоменко и доклад нач вооружений, который развернуто объяснял цифры расхода боеприпасов - за последние сутки их убыль увеличилась вдвое.
Цистерны с помощью подъемного крана были опущены на восьмиосную тележку, которую механики собрали из трех прицепов, серьезно укрепленную и модернизированную. С точки зрения зам по тылу, оставалась возможность опрокидывания цистерны, что еще больше уменьшало скорость передвижения колонны.
Наконец, через два часа, колонна тронулась в путь. Солнце к этому времени скрылось за тучами, дворники машин размазывали моросящий дождь по стеклу, монотонно пошли километры, населенные пункты, по левому краю началось кладбище. Дорожный указатель гласил “Гавриловка”, но самой деревни не было видно. Ряды надгробий, старых крестов, истлевшие венки и давно не крашенные оградки одна за другой проплывали за окном. Семен, чтобы хотя бы немного поднять настроение, попробовал неудачно пошутить
Гавриловка что-то очень похожа на кладбище?
На одном из поворотов карантинную машину занесло на скользкой дороге, но водитель резко повернув, вернулся в строй. Находящийся в полусне - полузабытьи Пархоменко дернулся, попытался сесть, но перед его глазами все посерело и закружилось и он опять упал на скамью.
Мокрые зомби, стоящие на кладбище, неуклюже падали в размокшей грязи, двигались хаотично, и только заметив машины, направляли свои ноги прямо под колеса тяжелой техники. Бывший преподаватель, раньше служивший в танковых войсках, ныне повышенный в стрелки башни танка, совместно с стрелков из танкистов, пожелавший присоединиться к колонне, после того как их отпустили на все четыре стороны, сидели в башне и резались в карты. Это было очень неудобно, если закрыть бронелюк -–становилось темно (электропитания в башне не было), при открытом же на голову моросил дождик. Пожилой преподаватель, который давно уже был на пенсии, сейчас зябко кутался в шинель, разглядывая порнографические рубашки карт, которыми владел молодой солдат.
До чего дошло безобразие, заметь Андрей,
Перетасовывал колоду проигравший подполковник
Выставили эти девки крашенные все свои прелести, и даже исподнее сняли, смотрите, мол, вот мы какие! Разве тут на игре сосредоточишься, да что козырь на кону даже забудешь! Это на руку шулерам различных мастей и бездельникам. Что ты думаешь?
Да ладно, бросьте, Иван Денисович. Разве раньше в молодости по бабам вы не ходили? Ой, только не надо говорить, что не до сук было – все равно не поверю.
Да, бывало всякое, как говорят господа гусары,
Покрылся румянцем Иван Денисович
Но чтобы такой срам на предметах личного обихода печатать – нет с таким раньше строго было.
Андрей махнул рукой - “раздавай, мол”
В этот момент тягач резко сбросил скорость и немного проехав, остановился.
Андрей, попытавшийся добраться до люка не удержался и от рывка ударившего по тормозам водителя упал, едва не снеся плечом дальномер, но тут же вновь принял вертикальное положение.
Иван Денисович недовольно закряхтел, потянулся к смотровой оптике и удивленно присвистнул.
Нет, ты посмотри, Андрей, что твориться.
Андрей, добравшийся, наконец, до люка, высунул голову и заметил, что дорога дальше кончилась. Поперек речушки, стоял мост. Теперь он превратился в склад брошенной техники. Лежащий на боку трактор, мотороллер с прицепом, две легковые машины и брошенный ЗИЛ образовывали живописную картину, от которой хотелось плакать. Ведь все это хозяйство предстояло расчистить. Тягач принялся за дело. Сидящие сзади танкисты больше не помышляли о картах – тычки и резкие смены направления приближали их ощущения от пребывания в башне к ощущениям моряков во время шторма. Держась за все, что можно Андрей и Иван Денисович мечтали о том, как бы сейчас хорошо было оказаться рядом с приятной девушкой, а не в прыгающей на кочках консервной банке.
23 мая 1993 года, Воскресенье. 10:50. День четвертый.
В пос. Михайловка
Колонна стояла. Стояла уже двадцать минут. Погарыш с Викой, прихватив с собой Семена, который явно приободрился в отсутствии Бабки, проводящего час за часом рядом с отцом. Семен выказывал все возможные знаки внимания Вике, принятые в подростковой среде. Как-то травил дурацкие анекдоты, толкался, выкуривал двойное количество сигарет с небрежным видом, постоянно называя Вику цыпой. Погарыш, прекрасно знавший упрямый характер и язвительное занудство старшей сестры, только подбадривал Семена, предвкушая тот момент, когда будет бесплатное представление – упертая сестрица, доведенная до точки влупит Семену по рогам. Он – то прекрасно знал настроение и предпочтения Вики, и ему было совершенно очевидно, что Семен Вике не нравиться.
Перед мостом остановились четверо заместителей и Савин, оценивая обстановку. Совершенно очевидно, что на руках перетаскивать все автомобили будет достаточно долго, не меньше двух часов. Столкнуть в реку не представляется возможным, не повредив опоры моста, больше двух бригад на узком мосту не разойдутся. Достаточно легкая преграда в любое другое время, сейчас пробка была непроходима. Объезд подразумевал возврат до Тереньги, и переправу через мосту Белогорского, что увеличивало путь на еще сто восемьдесят километров. Горючего на данный маневр у Бати не было. Объезд к тому же мог занять гораздо больше двух часов и совершенно неизвестно, что там ждало их по объездному пути. Был объявлен вынужденный привал, развернуты полевые кухни, к двум часам должен быть готов обед.
Михайловка, село не больше чем двадцать дворов, привольно раскинулось прямо на том берегу речки, вдоль течения.
Побывавшие в Михайловке разведчики и фуражиры во главе с Косолаповым определили и доложили, что зомби опасности полу заброшенное и в лучшие года село не представляет. В селе был выживший, были и зомби.
Как же так, зомби есть, но опасности нет?
Удивлялся Погарыш, услышав рассказ Косолапова, который на расспросы настырного, и очень оптимистично настроенного молодого человека рассказал, что местный мужик переловил всех зомби в округе и посадил на цепь. Устроил что-то вроде балагана. Пытает их вроде.
Погарыш, ранее видевший зомби очень издали или вообще через прицел загорелся идеей посещения балагана, но Вика услышав очередной бредовый план брата, да еще надеясь ускользнуть от навязчивого внимания ничего не замечающего вокруг, исполненного тонной симпатии по отношению к ней прыщавого Семена, категорически запретила ходить в одиночку. К ее огорчению, Семен, не понявший тонкого намека, тут же предложил проводить и защитить прекрасную даму и ее “скакуна”. Погарыш плохо расслышал последнюю телегу Семена, но обещал за “ссыкуна” отомстить жестоко и кроваво. Явно, находясь на седьмом небе от счастья воспылавший любовью Семен спустил на тормозах наезды на него наглого школяра.
Гражданские и не занятые дежурством военные разбрелись возле машин, некоторые у речки отмывали черные после гашения пожара руки и лица. Некоторые просто присели у дороги на высохшей после дороги траве. Солнце так и не выглянуло, поднялся ветерок. Облака быстро бежали по небу. Закутавшись в куртки, Вика, Погарыш и Семен со ставшими уже родными автоматами отпросились у Баранова, который курировал очистку пути. Тот разрешил переправиться через мост, в деревне работали фуражиры, они как обычно искали свежую воду. - - Пока фуражиры не уехали, посмотрите там, только не отходите далеко, не заходите в здания. Через пару часов колонна тронется. Из-за вас никто не остановит передвижение колонны. Мне придется оставаться и искать вас, а затем догонять колонну. Вы же этого не хотите?
