Вполне живые, не зомбированные суслики прыснули из под колес машин, которым пришлось вдвое снизить скорость, чтобы объехать пробку.
Дальше пошла бесконечная, без единого пятна света дорога, то поднимающаяся на гребень очередного холма, то спускающаяся вниз, в лощины, покрытые сгущающимся туманом. Рев моторов оглашал окрестные поля и посадки.
Уже давно личный состав страдал от жажды. Еще в городе, утром перестал работать водопровод, накопленная в емкостях жидкость постепенно подходила к концу.
Генерал распорядился при подъезде к сверкающему темными стеклами первых к дороге домов селу отправить группу фуражиров на УАЗе, доверху забитом пустыми алюминиевыми бидонами к ближайшему роднику, находящемуся на другой стороне села. УАЗ и грузовик с Бабкой отделились от вставшей колонны, тут же окруженной хмурыми патрульными, вырванными из сладких объятий сна. Разгоняя сумрак мертвого села, которое находилось слишком близко к крупному городу, фары грузовика и УАЗа освещали брошенные в спешке вещи, разбитые окна домов, трупы людей и животных, лежащие прямо на дороге, либо в нелепых позах повисшие на заборе, куски внутренностей и лужи крови. К счастью, шатающихся зомби нигде не было видно, только один раз собака, бросившаяся под колеса автомобилю, была сбита, отброшена с нечеловеческой силой о стену избы, но вновь попыталась подняться даже с переломанными костями. Собаке это не удавалось, но она ползла, в наступившей темноте за уже уехавшими автомобилями, оставляя на дороге жирный темный след и волоча отказавшие задние лапы словно ненужную вещь, от которой не так легко отделаться.
Проехав последний дом, и ферму, из которой пахло совсем не навозом, автомобиль, согласно указаниям бывавшем в этих местах рядового остановилась у едва заметного в свете фар мостка, нависающего над ручейком. Начало ручья давал родник.
Заглохли моторы, но фары, направленные на родник высвечивали отблески бегущей сквозь кусок трубы воды.
Погарыш, разбуженный майором, вынужден был пополнить группу охранения, так как наотрез отказался таскать тяжелые фляги и возможно, искупаться в ледяной воде родника. От ручейка поднимался туман. Тут же озябшие Бабка, Семен и Вика с Погарышем почувствовали, как к ним под одежду, стремительно теряющую тепло, забираются ледяные руки холода. Кутаясь в джинсовую куртку и стараясь ее запахнуть посильнее, Вика проверила оружие, которое после проведенной в условиях автомобиля чистки было очень скользким от излишков оружейной смазки. За последние сутки следы ударов, царапины и слезшее воронение украсило ствол и приклад так, как ни что иное за последние несколько лет, которые он провел в пирамиде оружейной комнаты.
Четверо автоматчиков, в том числе Погарыш и Вика окружив полукругом чашу родника, внимательно всматривались в недалекие кусты. Кряхтящие курсанты, закинув оружие за спину, скрипя промокшими сапогами, с усилием тащили наполненные водой из родника фляги в УАЗ. Фляги наполнялись недолго, но их было много, журчание воды в темноте не заглушало звуки тихой весенней ночи. Уже проснувшиеся насекомые пока небольшой стаей вились над фуражирами, намериваясь попить свежей кровушки. Курсанты, приглушенно матерясь, чесали покусанные шеи и руки. Погарыша внезапно опять понесло.
Послушай, Вик
Затараторил он, опуская автомат стволом к земле и вцепившись сестре в рукав куртки.
А ведь комары кусали зомби, наверняка они теперь и для нас заразны.
Отцепись, клещ, давай лучше за своими кустами следи, дались тебе эти комары. Меня вчера раз шесть кусали, и не обратилась, как видишь. Ты сам подумай – где ты видел, чтобы комары трупов кусали? А зомби ведь и есть трупы, да и вместо крови, как сказали нам на занятиях, у них плазма обедненная. Выходит, что комары не переносят вирус. Да и случаев до этого времени подобных заражений не было.
А ты видела, какие здесь комары огромные? Видела? Это же летающие упыри! Да он и труп запросто укусит и не подавится!
Отвали, слышишь, достал уже
Вырвала наконец свой рукав из загребущий пальцев Погарыша Вика.
Тем временем, пока они спорили, половина фляг было заполнено и уставшие водоносы, на всякий случай попросившие сменить их, сели перекурит. Менять добровольно никто, конечно, не согласился, а командный состав в это время отошел в кустики.
Затянув сигареты, пара водоносов уселась на крышки фляг, и когда вынырнул в круг света фар майор, то его гневный рык явился для всех полной неожиданностью.
Чего вы расселись, а, товарищи курсанты? Там их ждут, колонна теряет время, а они тут сигареты курят. А вы, что, не могли товарищей сменить?
Это он уже обратился к охранению.
Семен сделал невинное лицо и заявил, что команды не было, а без команды он горбатиться не собирается.
Обернувшиеся внутрь и с интересом наблюдающее раздачу слонов охранение не заметило, как на границе света из кустов высунулось погрызенное рыло, понюхало воздух и вновь скрылось в темноте.
22 мая 1993 года, суббота. 23:15. День третий.
Вблизи пос. Ясашная Ташла.
Атака была яростной, молниеносной и беспощадной. Брошенные пробитые очередями бидоны, из которых струйками вытекала вода, двое утащенные в темноту ночи бойца, и десятки зомби, вновь и вновь набрасывающихся, словно мутная волна, на отступающих к машинам людей.
Уродские зомби-свиньи! Получите гады.
Погарыш дергал и дергал курок. Его автомат дал осечку, но ослепленный вырывавшимися до этого момента дульным огнем парень не замечал этого. Вика, наконец, перезарядившаяся сама, прикончила ползущую ближе всех свинью и выхватив у брата из рук автомат, передернула затвор, заклинивший патрон вылетел из коробки автомата, описав широкую дугу и упал в траву справа от них. Всучив незадачливому родственнику опасную игрушку, она вновь принялась выцеливать подходящих обитателей брошенной фермы.
Порядка двадцати свиней с пробитыми черепами лежало под ногами напирающей стаи, пули не пробивали толстые кости, рикошетили от неровностей крупных черепов, свиньи никак не хотели умирать. Нападение было столь стремительным, что бросив четыре бидона, фуражирная группа, практически улепетывала к машинам. Бабка и майор прикрывали бегство, отстреливая самых шустрых животных. Семен, застывший в свете фар, и расстрелявший широкими очередями весь боезапас остался один. Бабка орал ему о том, чтобы тот бежал к машинам, но растерявшийся Семен, не двигаясь, смотрел, как орава перекошенных пожеванных черно-желтых свиней, сверкая оторванными пулями и зубами сородичей кусками ядовитой плоти, целенаправленно стремилась к нему. Только то, что половина стада было занято обгладыванием утащенной добычи, позволило Семену прожить эти две-три секунды. Но, наконец, его везение кончилось и какой-то хряк кинулся на Семена, свалив его двухсоткилограммовым весом на землю и попытался добраться до его шеи. Семен заорал, начал запоздало отбиваться, но это могло помочь ему еще с секунду. Пули, посылаемые Бабкой и майором исчезали внутри могучей туши. После прицельного выстрела Бабки, прозвучавшего через секунду мутный глаз нацеленного на него кабана вогнулся, и верхняя часть черепа расцвела цветком вылетающего из головы свинячьего мозга. В этот же момент рука майора, схватив Семена за шкирку вытащила из-под начинающей оседать туши. Другая свинья схватила Семена за ногу, но он, удачно влепив ей в пятак ногой, вырвался, лишившись кроссовка. Обиженная хрюкающая бестия, добиваясь реванша, попыталась, отбросив кроссовку, добраться до майора, но поднялась на задние лапы и умерла от очереди АК, направленной ей в пасть.
Грузовик, звуковым сигналом предупредивший Семена, Бабку и майора о маневре, пронесся, обдав их кусками дерна и мощным выхлопом, врезался в толпу рвущихся свиней. Послышался звук многочисленных ударов, в воздух взлетела оторванная свинячья голова, цвет фар окрасился в красное.
Порядка пяти свинячьих трупов упали в ручей, вода тут же приобрела бурый оттенок.
Открывая проделанную в стане врага просеку, задним ходом грузовик сдал к оказавшимся одним майору, Бабке и Семену. Распахнулась задняя дверца, руки втащили их внутрь.
