Одна и та же мысль одновременно пришла в голову нам обоим. Да, но в мире столько людей…

Тем не менее мы оба внезапно взбодрились. И, в обновленном состоянии духа, задумались о нашей ключевой задаче: как оповестить род человеческий о ллойгор. Вряд ли эти твари неуничтожимы — иначе они бы не взяли на себя труд уничтожить Чикно за то, что слишком распустил язык. Вероятно, их можно истребить с помощью подземного атомного взрыва. Ллойгор никак себя не проявляли на протяжении многих веков; значит, могущество их ограничено. Если бы мы располагали неоспоримыми доказательствами их существования, наши шансы противостоять угрозе оказались бы весьма велики.

Отправной точкой, самоочевидно, был лландалффенский взрыв. Он неопровержимо свидетельствует о реальности этих сокрытых сил; необходимо, чтобы общественность о том узнала. В каком-то смысле смерть Чикно нам только на руку: ллойгор раскрыли свои карты. Мы порешили утром снова съездить на место взрыва и составить подробное досье. Потом мы опросим жителей Лландалффена и выясним, действительно ли кто-то из них ночью почувствовал запах сернистого ангидрида и станет ли настаивать на своем, если сообщить, что ветер дул в противоположном направлении. Эрхарт знал нескольких журналистов с Флит-стрит, которым небезынтересно все таинственное и сверхъестественное; он с ними свяжется и даст понять, что есть материал для сенсационной публикации.

По возвращении к себе в гостиницу поздно вечером я с облегчением перевел дух: таким счастливым я вот уже много дней себя не чувствовал. В ту ночь спал я крепко, без сновидений. Когда же наконец проснулся, время завтрака давно прошло, а я ощущал себя совершенно разбитым. Решив, что слишком долгий сон мне не на пользу, я попытался дойти до ванной комнаты: голова раскалывалась, как при гриппе. Я принял две таблетки аспирина, побрился, спустился вниз. К счастью, такого рода симптомы больше ни у кого не наблюдались. Кофе и гренок с маслом слегка подкрепили мои силы; и я списал все на самое обычное перенапряжение. И позвонил Эрхарту.

— Боюсь, он еще не встал, сэр, — сообщила миссис Долгелли. — Сегодня утром он неважно себя чувствует.

— Что с ним такое?

— Ничего особенного. Просто очень устал.

— Я сейчас буду, — пообещал я. И попросил регистратора вызвать мне такси; сам я еле ноги передвигал.

Двадцать минут спустя я уже сидел у изголовья Эрхартовой кровати. Выглядел он еще хуже меня, да и чувствовал себя ужасно.

— Мне страшно досадно это предлагать, учитывая, как нам обоим скверно, — проговорил я, — но сдается мне, надо нам как можно скорее убираться из здешних мест.

— Давайте подождем до завтра, — простонал полковник.

— Завтра нам станет еще хуже. Они выпьют все наши силы до последней капли, и в итоге мы не переживем самой пустячной простуды.

— Пожалуй, вы правы.

И хотя все это предприятие представлялось настолько тяжким и мучительным, что и словами не выразишь, я дополз-таки до гостиницы, уложил чемоданы и заказал такси до Кардиффского вокзала, рассчитывая сесть на трехчасовой лондонский поезд. Эрхарту пришлось совсем туго: миссис Долгелли, выказав неожиданную силу духа, отказалась паковать его вещи. Полковник позвонил мне; я с трудом дотащился обратно к нему, мечтая лишь об одном — снова залезть в постель. Но усилия мои не пропали втуне: я слегка ожил, а к полудню и головная боль прошла; я почувствовал себя гораздо лучше — вот только в мыслях ощущалась странная легкость. Я объяснил миссис Долгелли, что получил срочную телеграмму и наша поездка в Лондон — это вопрос жизни и смерти; экономка мне поверила, хотя так и осталась в убеждении, что Эрхарт всенепременно скончается по дороге.

Заночевали мы в гостинице «Риджент палас», а поутру проснулись, чувствуя себя превосходно. За завтраком, пока мы дожидались яичницы, Эрхарт заметил:

— Ну что, старина, по-моему, мы побеждаем.

Но ни он, ни я на самом деле в это не верили.

С этого момента и далее моя история утрачивает сюжетную целостность и превращается в набор разрозненных фрагментов и в летопись неизбывного разочарования. Не одну неделю провели мы в Британском музее, ища ключ к разгадке, а потом и в Национальной библиотеке Франции. Книги о культах южных морей свидетельствуют, что там сохранилась богатая традиция, связанная с ллойгор; хорошо известно, что однажды они вернутся и опять завладеют миром. В одном из текстов, процитированном Ледюком и Пуатье, говорится, что ллойгор вызовут «грызущее безумие» среди тех, кого захотят уничтожить, а в примечании утверждается, что «грызущее» в данном контексте означает «разрывать зубами» — примерно так, как человек обгладывает куриную ножку. Фон Сторх описывает некое гаитянское племя, в котором мужчинами порою овладевал демон, заставлявший многих из них убивать жен и детей, зубами разрывая им горло.

Важную подсказку дал нам и Лавкрафт. В повести «Зов Ктулху» он упоминает про подборку газетных вырезок, каждая из которых свидетельствует, что «погребенные в гробницах Властители» все активнее дают о себе знать в мире. В тот же самый день судьба столкнула меня с некоей девушкой, которая работала в пресс-бюро. Она рассказала мне, что работа у нее очень простая: прочитывать каждый день десятки газет, выискивая упоминания имен клиентов. Я спросил, не могла бы она заодно подбирать для меня статьи «необычного» плана: все, что угодно, с намеком на таинственное и сверхъестественное; девушка сказала, почему бы и нет. Я вручил ей «Внемли!» Чарльза Форта,[20] чтобы дать примерное представление, какие именно новости меня интересуют.

Две недели спустя я получил тонкий коричневый конверт, а в нем — с десяток газетных вырезок. По большей части — ничего важного: сплошь двухголовые младенцы да прочие медицинские аномалии, да какого-то бедолагу-шотландца убило гигантской градиной, а на склонах Эвереста видели чудовищного снежного человека, — но две-три заметки для наших изысканий оказались небесполезны. Мы тут же связались еще с несколькими пресс-бюро в Англии, Америке и Австралии.

В результате на нас обрушилась целая лавина материала, из которого потом составились два увесистых тома. Статьи распределялись по нескольким разделам: «Взрывы», «Убийства», «Колдовство (и сверхъестественное в целом)», «Психозы», «Научные наблюдения», «Разное». Подробности взрыва близ Аль-Казимии в Ираке настолько схожи с лландалффенской катастрофой — вплоть до жалоб жителей Аль-Казимии на усталость и апатию, — что я абсолютно уверен: и в этой области тоже ллойгор обрели оплот. Взрыв, изменивший русло реки Тула-Гол близ Улан-Батора в Монголии, китайцы вменили в вину русским: они-де сбросили атомную бомбу. Странное безумие, уничтожившее девяносто процентов жителей южного острова Зафорас в Критском море, и по сей день остается загадкой, прокомментировать которую греческое военное правительство отказывается. Кровавая резня в болгарском городе Панагюриште в ночь на 29 марта 1968 года в первых же официальных сообщениях списывалась на «культ вампиров», которые «считали туманность Андромеды своим истинным домом». Наиболее значимые события окончательно убедили нас, что ллойгор готовятся атаковать обитателей Земли.

Но в наш контекст вписывались и заметки менее важные, а таких набралось в буквальном смысле слова десятки, а со временем и сотни. Некое морское чудовище утащило рыбака, ловившего форель в озере Лох-Эйлт: несколько газетных статей рассуждали о «доисторических динозаврах», однако в выпуске «Дейли экспресс» от 18 мая 1968 года, изданном в Глазго, была опубликована целая история о некоем ведьминском культе и поклонении морскому дьяволу, источавшему невыносимую вонь гниения и распада — что наводило на мысль о лавкрафтовском Инсмуте. Прочтя заметку о мелькшемском душителе, я съездил на несколько дней в этот городок и получил от сержанта уголовной полиции Брэдли подписанное заявление, подтверждающее, что перед смертью убийца то и дело повторял такие слова, как «Гхатанотхоа», «Нуг» (еще один элементал, то есть стихийный дух, описанный у Лавкрафта) и «Рантегоз» (то же самое, что Рхан-Тегот, звероподобный бог, упомянутый Лавкрафтом?). Роббинс (душитель) утверждал, что им овладевала «некая подземная стихия»: она-то и заставила его убить трех женщин и отрезать им ноги.