Судя по всему, ее глубинный стресс в сочетании с несколькими таблетками антидепрессантов и двумя бутылками вина решил устроить ей капитальную отключку… Нервная система, почувствовав мощную перегрузку, врубила режим энерго- и душесбережения... Слезы отключились. Сердце… сердце не болело, но было очень тяжелым, почти невыносимым, как будто на него надели титановую клетку. И боль исчезла, оставив ей на смену пустоту и злость на Эрнесто… Видимо, злость пришла, в качестве замещающего страдания чувства…
Лив поморщилась и, даже не удосужившись переодеться, побрела вниз, в гостиную: оттуда слышались голоса.
В гостиной действительно находились Брайан, Макс, Аврора и Джонни, перебирая оружие и глядя куда-то на экран ноутбука, который Брайан держал на коленях. Сквозь собственный дрожащий, но уже постепенно начинающий рассеиваться, вакуум, Лив смутно слышала обрывок разговора и понимала, что они готовят план на вечер, но внутри нее не шелохнулся ни единый нерв – ей было все равно.
Когда она вошла, воцарилась тишина. Лив медленно, как-то изучающе, но на самом деле внимательно прислушиваясь внутрь собственного тела, посмотрела на Макса, увидев его обеспокоенный взгляд синих, всегда притягивающих ее, глаз, его потрясающую фигуру, облаченную в синюю футболку, черный пиджак и джинсы с кедами, попытавшись вспомнить его энергетику, его сияние, его объятия и… тот самый, убивший сразу троих человек одним выстрелом, поцелуй… Да, воспоминания были, она видела перед глазами картинки той ночи, но… Внутри нее стояла тишина. Ни чувства вины, ни стыда, ни прежней влюбленности, ни злости, вообще ничего…
Она перевела взгляд на Джонни, который тоже, не отрываясь, смотрел на нее с огромной, затаенной болью внутри зеленых, ясных глаз, который только вчера разрубил толстую нить, соединившую их судьбы, который оставил ее, заставив пережить смерть собственной души, и который сейчас мучился не меньше, чем она… Лив видела, что он тоже был невероятно красив в черной кожаной куртке, серой футболке и джинсах с ожидаемыми серыми, в тон футболке «найками», и… Ничего. Ни боли. Ни любви. Ни чувства вины или невосполнимой утраты. Безразличие.
Аврора. Лив в надежде перевела на нее взгляд, зная, что уж она-то никогда не оставит ее равнодушной, вечно раздражающая, надменная цапля… Оливия оглядела ее темные волосы, макияж, красные губы и фантастически сидящее на ней элегантное красное платье с глубоким декольте. Она сидела с видом предводительницы львиной стаи и эротично курила тонкую сигарету, сложив ногу на ногу. Как Лив и ожидала, Аврора насмешливо пронзила взглядом ее хлопчатобумажную пижаму и улыбнулась, излучая триумф и презрение… Лив долго смотрела на нее, отчаянно заставляя свое сердце отреагировать… Хоть как-нибудь… Ну хоть самую малость побеситься, глядя на нее в ответ… Нет. Она в бессилии вздохнула. Ей глубоко плевать. Даже ни капли злости.
Она глянула еще на Брайана, который, как всегда, в хорошем темно-сером костюме, был серьезен и сосредоточен, но с волнением вглядывался в ее лицо, после чего молча прошла и залезла с ногами в свободное кресло, поджав колени и желая смахнуть вакуумную пленку, что до сих пор дрожала перед ее глазами, мешая трезво оценивать реальность и слушать звуки вокруг. Увидев на стеклянном столике рядом с собой клубничный леденец, Бог знает, каким образом оказавшийся там, она шумно развернула фантик и сунула конфету в рот, по-прежнему не испытывая ничего, даже привычного удовольствия от его сладости.
Заметив, что все четверо все еще молча смотрят на нее, она нахмурилась и безразлично и вяло проговорила:
- Что с вами? Давайте, продолжайте свой треп на тему гранатометов и… чего там еще? Или я спугнула все ваши мысли своим чудесным видом?
Брайан вздохнул.
- Лив, ты… пьяна?
Лив прыснула:
- С какого перепугу, вермишель? Я, вообще-то, только что встала. Ну? Так и будете пялиться?
Аврора ухмыльнулась и язвительно проговорила, обращаясь к Джонни, но все еще глядя на Лив:
- Да, Джонни, милый… Твое расставание с ней можно считать лучшим, что случилось с тобой за последние годы…
Джонни ничего не ответил, а только нахмурился и стал яростно заряжать пистолет. Макс укоризненно посмотрел на Аврору, а Лив безразлично пожала плечами, послав ей апатичный взгляд. Ее больше не волновало ни единое ее слово… Не волновало ничего… Кроме, почему-то, ненависти к Эрнесто.
- Можете устроить вечеринку по этому поводу, правда, я не смогу прийти, к сожалению, мне дядя Брайан не разрешает гулять после десяти вечера. – все так же спокойно проговорила Лив, встретив с абсолютно непроницаемым лицом шокированный взгляд «дяди Брайана». И, будто что-то вспомнив, она неожиданно заявила:
- Да, кстати, цапля, ты же вроде заигрывала с ним? Ну так бери его себе, он же теперь свободен! Я уверена, тебе с ним понравится. – и, не обращая внимания на ошарашенные взгляды уже всех троих мужчин, Лив спокойно добавила:
- Хотя… Ты же по уши втрескалась в Макса! Вот незадача… Но тебе, все же, стоит попробовать, Джонни знает пару таких штук, от которых ты можешь неожиданно переключиться…
Макс и Джонни оба так и уставились на нее, подняв брови и даже потеряв дар речи от неожиданности. Затем они медленно и недовольно посмотрели друг на друга, выражая взглядами смесь разнообразных чувств, от ревности до неприязни. Лив пусто посмотрела на них, совершенно не заботясь тем, какой эффект могут производить ее слова. Вообще все, что она говорила, вылетало из ее рта странным образом, совершенно не согласовываясь с разумом или здравым смыслом. Вакуум делал ее же слова едва слышными для нее самой, а реакция кого бы то ни было ее, погруженную в собственное ничего, как-то не беспокоила вообще.
Улыбка с лица Авроры тоже сползла и превратилась в гримасу. Она мстительно глянула на Лив, затем повернулась к Джонни и, улыбнувшись ему самой игривой улыбкой, сладко проговорила:
- Джонни, милый, если сегодня все пройдет успешно, может завтра вечерком сходим куда-нибудь?
Джонни чуть прищурился и обаятельно, но все же как-то натянуто улыбнувшись, проговорил:
- Прости, Аврора, ты прекрасна, но мне нравятся блондинки.
Лицо Авроры как будто дернуло нервом, она побледнела и отвернулась, а Лив ехидно проговорила, все еще едва слыша сама себя:
- А как же Джесси?
- Все, хватит! – прервал их Брайан, тревожно глядя на Лив. – Оливия… Ты какая-то странная. Будто сама не своя. Ты в порядке? Что с тобой?
- Со мной? – Лив задумалась, с облегчением осознав, что вакуум вокруг нее начинает рассеиваться. – Со мной все отлично, давайте уже, продолжайте умно рассуждать о том, как мы спасем отца и уничтожим этого мерзкого, ненавистного, отвратительного манипулятора Эрнесто окончательно и бесповоротно! – она стиснула зубы, ощущая горячий гнев, разбавивший ее безразличие, и тихо, с чувством, шепнула:
- Ненавижу.
Ребята снова странно посмотрели на нее, но продолжили обсуждение вечернего события, сверяясь с картой местности и продумывая, сколько понадобится людей на удачное завершение дня. В том, что будет бойня, они уже не сомневались. Лив сидела с отрешенным видом, не слушая ни слова из их разговора и бессмысленно глядя в окно, погрузившись в собственную пустоту. Даже присутствие Джонни и его пристальный, смешивающий разнообразные чувства, взгляд не вывели ее из равновесия… Только титановая клетка на сердце стала еще тяжелее, но не более. Вчера она готова была умереть. Она плакала почти всю ночь, дрожа под одеялом, страдая от невыносимой боли и трагедии разрыва с ним… Таблетки, вино, слезы…
А сегодня тупое безразличие. Звенящая, серая пустота.
- …так и поступим. Лив, ты все поняла? – донесся до нее голос Макса, и она хмуро уставилась на него.
- Что поняла?
- Ну… - Макс хотел было снова пустится в пространные объяснения, но, увидев, что девушка, не дожидаясь его ответа, снова отвернула потухший взгляд к окну, только вздохнул. – Ладно. На месте сориентируемся.
Кажется, важный разговор был завершен, но четверка все не расходилась из гостиной, чем-то шурша, о чем-то переговариваясь, и, вообще, занимаясь какими-то делами, о которых Лив не имела ни малейшего представления, потому что все также, невидящими глазами смотрела в окно, в собственную пустоту.
