Литмир - Электронная Библиотека

-Валяй.

-У тебя кто-то есть?

-Нет. А зачем ты это спрашиваешь? - спрашивала она уже это одеваясь.

-Просто за три года у тебя не было молодого человека?

-Ну почему же, был, только отшила я его быстро.

-Эка ты важная. Что уже москвичей отшиваешь...

- Просто они все придурковаты. Ты не такой, - она прислонилась к моему плечу.

-Одень какую-нибудь футболку, а то там тебе жарко станет, - вспоминая события вчерашнего вечера, я усмехнулся.

-Ничего, в машине кондёр включу.

-Я попросил пропуск на двоих. Так что...

-Хорошо.

-Когда тебе в редакцию?

-Сразу же после твоего отъезда.

-Хотел бы побыть с тобой подольше!

-Ещё успеешь. Одевайся.

..............................................

На лубянке, на подземном этаже, было сыро. Это мне напомнило старые фильмы о разведчике Штирлице. В особенности тот момент, где глава гестапо Мюллер упёк храбреца в холодный подвал, в надежде, что тот раскроется. Нам надо надеяться на то, что этот террорист откроет нам свою личину. Нас провели в один в один из кабинетов. Тот оказался просторной комнаткой, с огромным столом, парой кресел и стулом посредине. А ходят слухи, что подземелья Лубянки - адское место, где средства для пыток на каждом шагу. Ложь, и только. Возможно единственное место мучений в этой комнате - этот стул. Но и он, я надеюсь без шипов на сиденье.

Нас встретил низенький человек в гражданской одежде, с седоватыми волосами.

-Здравствуйте Аркадий, - проговорил он торжественно, - Мы вас ждали. Я майор контрразведки Вячеслав Алексеевич Лобов. А кто это с вами?

-Это Мария Лунгова - тоже журналист, будет на всякий случай фиксировать всё.

-Но...

-В конце концов, она также является свидетелем этого происшествия, - сказал, как отрезал - невозмутимо, - к тому же, вы сами выписали пропуск на двоих.

-Хорошо, мы выслушаем вас, - задумчив, он показал нам на кресла, - через десять минут приведут террориста. Чай, кофе?

-Два чая пожалуйста.

Он ушёл. Мы уселись в кресла. Маша сразу спросила:

-Они ничего нам не сделают?

-Не волнуйся, ничего не будет, нас просто опросят и всё.

-Ты точно так думаешь?

-Конечно.

И очень тихо добавил:

-Это же не гестапо, а ФСБ.

-А почему тихо?

-А ты не поняла?

-Нет.

-А про прослушку ты не знаешь.

-Блин, как я могла забыть, - чуть не крикнула она.

-Не забывай, что мы на Лубянке, - напомнил ей, - и ничего не говори, - шепнул я.

Зашёл адъютант Лобова. Этот, в отличие от своего начальника был в форме, носил погоны лейтенанта. Он принёс поднос с двумя кружками чая, и как подобает военному, ушёл незаметно. Чай оказался восхитительным. Возможно не магазинный, а привезённый из далёкой Индии.

-Знаешь что я сейчас хочу,- сказала она.

-Что?

-Я хочу обнять тебя и не отпускать.

-Не волнуйся, мы будем вместе. Дай мне руку.

Она протянула свою руку. Такая холодная и нежная кожа. Как же это прекрасно. Я уже потянулся к ней , чтобы поцеловать. Но не удалось.

Дверь открылась. Вошли два охранника, ведущего человека с "белой" рубашкой. На лбу "знакомца" зияла недавно образованная ссадина, левый глаз был синеватым и заплывшим. Очевидно пытались вчера сразу разобраться, с пылу с жару. А сейчас видно попробуют методом кнута и пряника. Последним зашёл майор. Двое громил в клетчатой форме цвета хаки, скопированной у амеров.

Короче его посадили на этот стул. Руки и ноги прицепили наручниками, чтобы не сбежал. Майор вызвал своего адъютанта. Только тот зашёл с ноутбуком, Лобов сел на своё кресло. Допрос начался.

-Имя, фамилия?

-Was? Ich nicht sprechen Russich.(Что, я не говорю по-русски)

-Говоришь скотина, - крикнул я, - при мне по-нашему гутарил.

-Сидите тихо Вертицкий, - серьёзно сказал майор и тут же спросил, - откуда вы знаете?

-Перед саммитом он приставал ко мне и Марии, да ещё как-то странно рассуждал...

-Говори, если не хочешь повтора вчерашнего! - пригрозил майор.

-Да, он прав. Я действительно говорю по-русски, - подал голос обвиняемый.

-Имя, фамилия? - повторил ещё раз майор.

-Юрген Штраубе.

-Немец?

-Из поволжских.

-Короче с семьёй переехал в Германию, до объединения?

-Jа.

-Год рождения.

-тысяча девятьсот восемьдесят пятый.

Адъютант фиксировал каждое слово немца. На лице - никаких признаков жизни. Словно мёртвый.

-На кого работаешь?

-Этого я вам не скажу, - ответил холодно Штраубе.

-Чхеидзе.

Солдат с фамилией первого революционера с лычками старшего сержанта подошёл к немцу, и со всех сил ударил его огромным кулаком по морде.

-Ну?

-Аль-Каида...

-Не ври!

Второй удар по лицу. Маша дрогнула. Сейчас на ней читалось сострадание к немцу. Не как к врагу, а как к человеку. Видя это, я чуть не крича сказал:

-Юрген, своим упрямством вы убьёте не только себя, но и эту девушку. Скажите правду. Просто правду, и вас отпустят на все четыре стороны!!! Но если вам себя не жаль, вас прибьют как таракана. И это будет не жест героизма, а самая настоящая глупость. Sagensiemirbitte?Sind sieVerheiratet?Siehabenkeine Kinder?Вам их не жалко? Пожалейте себя и других!!!

Все покосились на меня с удивлением. Особый взгляд был у Юргена. Такое чувство, будто в нём что-то боролось.

-Хорошо. Я всё расскажу,- сказал он уныло.

-Ну тогда скажите, герр Штраубе, на кого вы работаете?

-На седьмое управление.

-Какое было у вас задание?

-Убить генсека Кореи.

-Зачем?

-Чтобы с нашей помощью свергнуть в Корее коммунизм.

-Вы в курсе, что могли убить и президента нашей страны?

-Да, это могло случиться, если бы он оказался там.

-Так бы вы могли уничтожить основных членов Восточного блока?

-Да.

-А почему не сделали?

-Я выполнял данное мне задание.

......................................................................

-А вы умеете убеждать,- сказал с довольным видом майор, - не хотите ли к нам, в разведку?

-Нет, благодарю. Меня и полицию приглашали... Я уж лучше журналистом останусь.

-Что же, как хотите.

После двухчасового допроса на котором мы были свидетелями уничтожения личности у меня разболелась голова. Немец раскрыл все свои явки, резидентуру, назвал имена заговорщиков, недовольных властью. На мой вопрос, "Почему рассуждения у него были странные?", он ответил, Что он забыл по-русски одну фразу и после того как ответил, пришлось выкручиваться.

С Машей случилась особая история. После моей речи, ей стало плохо. Её вывели из помещения. Всё остальное время, она просидела в машине. Нехорошо получилось. Машу теперь надо успокоить.

Попрощавшись, я понял одну истину: видеть мёртвого человека страшно, но на убитую личность смотреть ещё страшнее. Сев в машину, я сразу услышал серьёзный голос Марии:

-Пообещай мне, что не будешь на них работать.

-Эх Машенька, сдались они мне. Контрики.

-Пообещай...

-Обещаю.

-Вот и хорошо.

Машина тронулась. И в этот момент мне позвонили:

-Господин Вертицкий. Забыл кое-что сказать. Сегодня президент подписал указ о вашем награждении медалью,- это был голос Лобова.

-Ого, спасибо,- я отключился.

-Кто звонил?

-Лобов.

-Что это он такое сказал?

-Меня наградят медалью.

-Ты мой герой, - поцеловала она меня.

..............................................................................

Вот и отправление моё домой. Эти несколько дней прошли незаметно. И интересно.

Весь следующий день после Лубянкипрошёл в хлопотах и прогулках. С самого начала я принялся помогать Казаряну. После того, как я разбил его оптику, он злится на меня. Пока я ему не возмещу, это будет вечно. В своей комнате, Ашот сам себе хозяин. Каждую часть фотоаппарата, штатив, вспышку, он советовал убирать в отдельные сумки. Ну и человечина же он. Всё равно я его не понимаю.

5
{"b":"538588","o":1}