— Мы признаем только непорочное зачатие самого Христа, на это есть указание в Евангелии!

— А как же быть с устной традицией? — возмутился Луи. — Ведь не случайно десятки тысяч западных христиан думают так же, как я и Роже? Отрицать божественную природу появления самой Матери Божьей это фарисейство, слепое следование букве закона! — Рыцарю захотелось еще что-то сказать, но тут черты лица его исказились, руки стали загребать воздух, и несчастного начало трясти. К эпилептику подбежали несколько братьев-иоаннитов и схватили бьющегося за руки, одновременно вставив в рот больного обернутую тряпкой ложку.

Константин уже пожалел, что невольно стал причиной страданий крестоносца, и тихо молился на греческом языке. Роже тем временем обтирал пену с губ больного падучей, а также прикладывал мокрую тряпку к темени брата-рыцаря.

23

Карась, только что хохмивший над Уховым, валялся в проходе между кроватями и бился головой об пол.

— Это у него припадок, — закричал Чомба, — надо позвать врача!

Испуганный Андрей подбежал к двери и, барабаня в нее кулаками, звал на помощь санитара. Михеич, находившийся около палаты, неторопливо открыл дверь и недовольно проворчал:

— Что тут у вас?

— Человеку плохо! — заорал Андрей.

— Мне вот тоже, может быть, не очень хорошо, — съязвил санитар, — однако на уши никого не поднимаю! Сейчас придет медсестра, разберемся.

Больные сами подняли Илью на кровать. Светлана Павловна, чья смена попала на сегодняшний день, вкатила Карасю укол, после чего больной постепенно успокоился.

Пришедший в себя через несколько минут Карась, которого санитар с помощью Ухова прочно привязал к кровати, спросил:

— Что со мною было?

— Да затрясло тебя, мы медсестру и вызвали! — ответил за всех Котов.

— Нет худа без добра, хоть релашку на халяву поставили, и то хорошо! — вымученно произнес Илья и продолжил: — Со мной такое иногда бывает, трясет меня. Кроме шизухи, еще и эпилепсия. Падучая у меня началась после того, как меня нейролептиками лечить стали… Перед приступом так хорошо становится, а потом как замыкает в мозгу, и больше ничего не помню.

— Напугал ты меня, — сознался Андрей, — я еще ни разу в жизни эпилептического припадка не видел. Сначала мне показалось, что ты просто так это, а как на пол упал, думал: все, хана тебе пришла.

— Ты, Кот, раньше времени меня не хорони, я всех в этой палате переживу! — попытался улыбнуться Илья.

— От психических болезней еще никто не умер, — ввязался в разговор Ухов, — это тебе не рак и не инсульт.

— О, какие ты слова-то знаешь, Ухо, даром что петух первостатейный, — отозвался Карась.

— Я еще не то знаю, — сказал польщенный гомосексуалист.

— А что, например?

— Знаю, из чего лекарства делаются, которыми нас лечат.

— Ну и из чего?

— Из голов крупного рогатого скота, коров то есть. Вытряхивают мозги из черепа и спиртом разводят, а потом нам под видом таблеток дают.

— Ты какую-то ахинею несешь, — заметил Карась, — если бы так было, то таблетки наши спиртом бы пахли, а они ничем не пахнут, и безвкусные еще в придачу.

— Ну, это я не знаю, а что так таблетки готовят, так мне это один санитар сказал, а он не врал никогда.

— Это ты по своей непроходимой тупости шутку от правды отличить не можешь.

— Всем спать, — приказал Михеич, — кто будет разговаривать, того сразу на вязки!

Неугомонные пациенты разбрелись по своим кроватям. Через пять минут храп нескольких глоток начал выводить незамысловатую мелодию, под аккомпанемент которой заснул и Андрей. Ночью ему впервые приснились не храмовники, а Лена. Во сне подруга Андрея ласкала Котова и, раздевшись, прижималась к своему избраннику. Когда ласки достигли кульминации, девушка встала и, скривив физиономию, громко сказала Котову:

— Ты шизик, от тебя не будет нормального потомства, я ухожу от тебя!

Андрей проснулся. Оглядевшись по сторонам в поисках Лены, Котов увидел лишь спящих соседей. Новичку отчаянно захотелось выйти из больницы и спросить у своей подруги, почему она так жестоко отнеслась к нему. “Да что я так забеспокоился? Ведь это только сон. Да и даже если бы она решила бросить меня, на ней свет клином не сошелся, есть и другие девушки. А все-таки приедет она ко мне или нет?” Андрея охватило отчаяние. “А вдруг мне всю жизнь придется провести здесь, например, как Юмба. И никакой личной жизни. А ведь я еще так молод! Я так многого хочу, у меня вся жизнь впереди!”

Котов перевернулся на другой бок и постарался заснуть. Череда неясных, расплывчатых образов пронеслась в голове страдальца, и наконец наступил долгожданный сон.

24

Утром Котов проснулся оттого, что Фикса орал на всю палату на Ухова:

— Это ты стащил мою зажигалку!

— Не, ты че, Толя, б...ю буду! Это, наверное, Кот стащил, — переводил на Андрея стрелки Ухо.

— Кот, ты не брал зажигалку?

Андрей, еще не совсем понимая, о чем идет речь, произнес сонным голосом:

— Фикса, тебе что, делать нечего?

— А вот есть свидетели, что ты зажигалку мою ночью сп...л!

— И кто это такой умный? — возмутился Андрей.

— Ухов, подтверди! — брызгая слюной, орал Толя.

— Точно он! — просипел Ухо, обнаглевший от того, что его вечный враг Карась привязан к кровати, и продолжил: — Обыскать его надо! Выворачивай карманы, говори, куда зажигалку спрятал!

Андрей понял, что сложилась ситуация, когда сам виноватый в краже громче других кричит “держите вора!”.

Тем не менее подозреваемый вывернул все карманы.

— Ты кровать свою покажи! Наверняка под подушкой спрятал, — неистовствовал Фикса. После того как парочка обыскала всю кровать, недовольный Олег сказал:

— Ну, ты и крыса, Кот, сп...л зажигалку и так спрятал, что найти невозможно. Я объяву делаю, что Котов крыса!

— А вот за то, что ты, Кот, скрысил зажигалку, тебе знаешь, что по зоновским законам полагается? — строя из себя многоопытного зэка, поинтересовался Ухо.

— А вот пусть он за воровство отдаст тебе, Фикса, всю передачку. У тебя осталось что-нибудь от передачки?

Андрей, возмущенный клеветой, не выдержал и треснул мастевого по морде. Не ожидавший такого ответа Ухо упал на пол, при этом из него выпала та самая зажигалка, из-за которой чуть не пострадал новичок.

— Так это, Ухо, ты, оказывается, крыса! — вскричали обитатели наблюдательной палаты и толпой набросились на петуха. Интригану досталось по полной. Сидя после экзекуции на своей кровати и утирая разбитый возмущенными пациентами нос, Ухо высказал в адрес Андрея угрозы:

— Я все врачам расскажу, про других не скажу, а про тебя все расскажу, что ты мне нос разбил и что других на меня натравил! Пусть тебя на галоперидол посадят. И будешь ты в этой больнице до старости сидеть, а тебя все колоть будут!

— Ты мало получил, что ли? — спросил возмущенный Андрей, вставая со своей кровати, чтобы добавить наглому петуху.

— Михеич! — заорал во всю глотку Ухов.

— Что случилось? — открывая дверь палаты, спросил санитар.

— Тут этот, новенький, избил меня! Привяжите его, он мне нос разбил!

— Ты че, молодой, тут свои порядки устанавливаешь? — грозно спросил Андрея Михеич. — Руки, что ли, чешутся, так я тебя сейчас враз привяжу, будешь со своим другом Карасем сутки лежать, и никто тебя не отвяжет!

— Все правильно, дядя Слава, давай его привяжем! — радостно заголосил Ухо.

— Ложись на кровать, — скомандовал Котову санитар и обратился к Ухову: — Леня, неси вязки, сейчас прификсируем драчуна.

— Я сейчас! — радостно воскликнул мастевый и быстро принес длинные веревки, которыми обычно привязывают буйных больных. Андрей попытался сопротивляться, но здоровенный санитар вместе с подлым Ленькой привязали новичка за руки и за ноги да еще пропустили веревку под головой.

Завтраком Карася и Котова кормила старая медсестра, Полина Николаевна. Кормя Андрея, она все выговаривала ему:

— И что тебе спокойно не лежится, зачем драку затеял?