Первым Великим Мастером Франции стал герцог Филипп Уортон. Отец его был одним из организаторов «славной революции», сын же перешел в 1723 году на сторону Стюартов, изменив Ганноверской династии и английскому масонству, которое она как раз подкармливала в пику якобитам [150]. До своего ренегатства Ф.Уортон был Великим Мастером Великой Лондонской ложи и по совместительству председателем созданного ради эпатажа публики хулиганского «Клуба адского пламени». Разжалованный из великих мастеров, он основал общество Гормогонов, традицию которых он выводил от строителей Вавилонской башни и первых императоров Китая. Став якобитом, он по примеру Якова II обратился в католицизм, но это не помешало ему основать масонскую ложу в Мадриде.
Ф.Уортон умер в 1731 году во францисканском монастыре в Каталонии [151]. Его преемником во Франции стал шотландский баронет, вождь клана Мак-Лин, а в 1736 году французских масонов возглавил Чарльз Редклифф, лорд Дервентуотер, побочный внук Карла II, ярый приверженец Стюартов. Его старший брат Джекоб был казнен в 1716 году за участие в мятеже шотландцев против Георга I, первого короля новой Ганноверской династии. Чарльзу удалось тогда бежать, но он все же сложил свою голову на эшафоте. После последнего якобитского восстания шотландцев в 1746 году Мак-Лина, участвовавшего в том же мятеже, спасло его французское подданство [152]. Именно Ч.Дервентуотеру П.Шевалье приписывает стремление превратить масонство в рыцарский орден, именно с разногласиями между якобитами и английскими масонами он связывает учреждение так называемого Шотландского ритуала, родившегося, по его словам, во Франции «под влиянием рыцарского духа французской знати» [153], именно в бытность Дервентуотера Великим Мастером Франции развернул свою деятельность, оказавший столь большое влияние на дальнейшее развитие масонства, Эндрью Майкл Рамзей (1686-1743).
Рамзей, или как его иногда величают «шевалье» Рамзей, хотя он не имел такого титула, будучи всего-навсего сыном булочника [154], по национальности опять-таки, увы, шотландец. В истории Шотландии упоминается некий Джон Рамзей, состоявший в 80-х годах XV века любовником короля-извращенца Якова III и получивший за эту «заслугу» титул графа Ботвелл [155] (все те же имена, все те же титулы). В 1709 году Рамзей уехал из Англии; во Франции попал под влияние Фенелона и перешел в католичество. Будучи близок к якобитскому претенденту, он вовсе не был таким рьяным якобитом, как Дервентуотер, и не жег за собой мосты, благодаря чему он смог в 1729 году вернуться в Англию, стать там членом королевской академии, получить степень доктора в Оксфордском университете, а заодно и вступить в английскую масонскую ложу. Принадлежа одновременно к двум ритуалам, Рамзей стремился достичь единства всех масонов, он первым провозгласил универсальный характер масонства, долженствующего стать новой всемирной религией [156].
Вернувшись во Францию, Рамзей подвизался там в роли великого оратора масонов. Когда над масонством нависли тучи и запахло репрессиями, Рамзей решил выступить перед правительством, в частности, перед премьер-министром кардиналом Флери в роли защитника масонства. Тогда-то и были произнесены две его знаменитые речи, первая 26 декабря 1736 года, вторая 24 марта 1737 года.
Г.Боос утверждает, что Рамзей отклонил происхождение масонства от Соломона или даже Ноя или Адама, как легенду [157]. Это не совсем верно: все эти почтенные личности остались на своих местах [158], но Рамзей внес в собрание масонских легенд совершенно новый момент, прицепив к еврейским праотцам еще и крестоносцев. Если вспомнить, что Рамзей вращался в среде высшей аристократии, что ему покровительствовали, в частности, герцоги Бульонские [159], нетрудно понять, под чьи вкусы он подделывался. «Джон, лорд Стюарт, Великий Мастер королевского дома Шотландии, заявил Рамзей, принес нашу науку из Святой земли в 1286 году и учредил ложу в Килвиннинге» [160]. Таким образом, Рамзей приурочил это событие к последним годам перед падением Акры, ко времени крестового похода английского принца Эдуарда, и польстил Стюартам. Но ни о каких тамплиерах у Рамзея и речи не было, он упоминал только иоаннитов [161].
Впоследствии, пишет Г.Боос, Рамзея обвинили в том, что он злоупотреблял масонством для политических (реставрация Стюартов) и католических целей, что он придумал иерархию высоких степеней и тамплиерское масонство. Эти обвинения с точки зрения Г.Бооса совершенно не обоснованы. Рамзей, по его мнению, стоял в стороне от политики, был честным человеком и признавал лишь три степени. Но его теория происхождения от крестоносцев, вынужден согласиться Г.Боос, – зародыш полного видоизменения и вырождения масонства [162].
Возникновение шотландского масонства и иерархии высоких степеней, продолжает Г.Боос, рано стали связывать с изгнанием Якова II. Эта, с его точки зрения, ошибка дожила до наших дней, о чем Г.Боос сожалеет, причем козла отпущения сделал и из Рамзея [163].
П.Шевалье согласен с Боосом, что лично Рамзей не повинен в изобретении высоких степеней, но он указывает, что шотландские ложи возникли именно в полках британских наемников, находившихся на службе у французского короля, – в полицейском донесении, датированном 1746 годом, Великим Мастером шотландских лож Парижа назван офицер ирландец де ла Валлетт, – и именно якобиты использовали эти ложи как средство для усиления своих позиций. Так над английским масонством св. Иоанна начало надстраиваться новое, шотландское масонство св. Андрея, предназначенное для высшей аристократии [164]. Пусть Рамзей и не является создателем шотландского масонства, но якобиты явно приложили к этому делу руку. Пусть Рамзей и не изобретал высших степеней, но своей легендой о происхождении масонов от крестоносцев, придуманной на потребу знати и послужившей хорошей приманкой для привлечения в масонство титулованных особ, он вызвал цепную реакцию. Высокие степени начали плодиться именно после его речей, после 1737 года [165]. Первыми появились так называемые шотландские мастера или шотландские рыцари, претендовавшие на особое положение, выше первых трех степеней. В 1743 году им в этом было отказано, в 1755 году их претензии все же признали [166]. «С этого началась, – пишет Людвиг Хаммермайер, – рыцарски аристократическая иерархизация континентального масонства, на знающее границ наводнение высоких степеней и систем» [167].
Пошла самая настоящая «гонка титулов». Французским буржуа, достойным сыновьям господина Журдена, нравилось красоваться в звании шотландского рыцаря. Знать, чтобы отличиться от них, придумала степень «Рыцаря Востока», обосновав ее изобретение легендой о еврейском первосвященнике Зоробабеле, которого персидский царь Кир, освободив евреев из вавилонского плена, посвятил в рыцари [168]. В этой легенде и в ритуале, как говорит Г.Боос, все вертится вокруг привилегий знати [169], но, хотя титулы множились, неизменно сохранялась иудейская традиция, и гордые обладатели высших степеней – Избранный Совершенный Масон; Избранник Периньяна; Избранник 15 (не отсюда ли, кстати, сионистская группа 15, которая сегодня засылает к нам эмиссаров из Парижа?) – видели смысл своей жизни в мести убийцам Хирама [170]. Одновременно появились и Рыцари Запада, взявшие на вооружение крестоносную легенду, придуманную Рамзеем. Когда же в число и этих рыцарей поналезли буржуа, знать пошла выше и создала Совет Императоров Востока и Запада. Конца и края этой вакханалии не было видно.
