– Шутишь? – на удивление доброжелательно сказал мужик, – Кричи дальше. Тут в округе на два километра никого, кроме сторожа. Да и тот глухой и слепой. А уж коли ты проснулась, жди гостей…

– Кто вы? Что вы со мной хотите сделать? – Женщина в ярости забилась на кровати. Та заскрипела и стала угрожающе раскачиваться.

– Мы? Мы ничего. А вот тот дяденька, к которому тебя скоро повезут… Он-то с тобой круто позабавится!

– Отпустите! – Заплакала Елизавета Игнатьевна:

– Ну, пожалуйста! Муж, он вам выкуп заплатит!

– Выкуп, это хорошо! Не бойся, вы все нам заплатите.

Бандит подмигнул и затопал обратно. Но вскоре он вернулся и не один.

Второй был сухопар, в очках, и даже из-за стекол был виден страшный фанатичный блеск его глаз. В руке у второго похитителя был шприц с прозрачной жидкостью.

Дарофеева замотала головой:

– Не надо!..

Насколько позволяла привязь, женщина попыталась отодвинуться от вошедших.

– Не бойся, – Ласково проговорил толстый, – Он тебя уколет и ты больше не будешь волноваться.

– Вы меня убьете… – У Дарофеевой внезапно перехватило дыхание и эти слова она скорее шепнула, чем сказала.

– Нет! – Рассмеялся бандит в очках, – Ты думаешь, мы раньше это сделать не могли? Жить ты будешь. Но как?

– Не надо… – еще раз попросила женщина. Но на это никто не ответил.

– Кишка, – Приказал очкастый, – Подержи ее.

Толстый подошел к женщине и до плеча закатал рукав ее блузки. Обнажилась ровно загорелая рука с несколькими родинками.

Бандит со шприцом критически осмотрел локтевой сгиб: – Ни хрена веняков не видно. Пережми-ка.

Присев рядом с Елизаветой Игнатьевной, Кишка с силой обхватил обеими лапами предплечье несчастной. Попытка укусить мучителя была тут же пресечена мощной и безжалостной пощечиной.

На какие-то мгновения женщина потеряла сознание. Этого было достаточно: Игла нашла вену и шприц отправил в кровь свое зловещее содержимое.

Придя в себя, Дарофеева успела краем глаза увидеть, как к месту укола прилепляют пластырем ватку со спиртом. И внезапно раствор подействовал.

Ее словно ударили подушкой по голове. Перед глазами все поплыло, и женщину стошнило.

Кишка быстро выбежал, вернулся с тряпкой и стал собирать выплеснувшееся содержимое желудка Дарофеевой.

– Говорил же я тебе, много ей будет, – Жаловался он. – Смотри, как мы ее теперь сдадим? Всю в блевотине!..

– Помоем. А одежду простирнуть, и все. – Сказал Слепой.

– А можно отвязывать?

– Ты ей в глаза посмотри, она уже наглухо глюкая. Смесюга – хай класс! Эффект – моментальный и потрясающий!

Елизавета Игнатьевна теперь совершенно отстраненно воспринимала окружающее. Наркотик действовал, и ей было все равно, кто она и что с ней делают.

Где-то в глубинах мозга лениво шевелилась мысль, что надо спасаться, но по большому счету ей было все равно.

Бандиты отвязали ее, посадили на кровати. Почти не реагируя на их манипуляции, тело Дарофеевой тут же повалилось навзничь.

– Вставай! – Рявкнул бандит.

Женщина безропотно подчинилась.

– Раздевайся. – Вставил свое слово Кишка.

Елизавета Игнатьевна стянула с себя испачканную блузку, расстегнула бюстгальтер.

Толстый похититель удивленно созерцал результат своего приказа. Наконец, когда женщина стала расстегивать молнию на джинсах, он бросился к ней, чтобы остановить. Но был остановлен злобным шепотом Слепого:

– Не лезь!.. Пусть до конца.

Через минуту бандиты любовались нагим телом Елизаветы Игнатьевны.

Она старалась держать себя в хорошей физической форме. Ходила на шейпинг, изредка играла в теннис и, подсознательно не доверяя способностям мужа, принимала “сжигатели жира”.

Но запах, исходивший от женщины, дисгармонировал с эстетическими чувствами, порождаемыми ее фигурой. – Помыть бы ее… – Предложил осоловевший Кишка. – Так чего встал? Тащи воду, полотенца.

Пока толстый похититель бегал, готовя в комнатушке импровизированную баню, Слепой наслаждался властью над безответным существом.

Он приказывал ей вставать, садиться, раздвигать ноги, наклоняться.

Примчался Кишка с двумя тазами и кучей полотенец. Слепой не доверил ему ответственного процесса и, не смотря на брезгливость, сам отмыл загрязненные части тела. Волосы он хотел отрезать, но толстый грудью встал на их защиту.

Очкастый бандит не хотел с ним ссориться, и прическа женщины почти не пострадала: влолсы были прополосканы в тазу.

– На, – Слепой кинул в таз с грязной водой блузку Дарофеевой. – Постирай.

– А ты?

– А я тут останусь…

Кишка криво ухмыльнулся. Намерения Слепого были более чем ясны.

– А я?..

– А ты – в третью очередь.

– Почему в третью?

– Сначала постираешь, это раз, потом высушишь, это два. А там и я местечко освобожу.

Не удостоив убегающего напарника даже взглядом, Слепой положил руки на грудь женщины. Она никак не реагировала. Стояла, как ее оставили после мытья, не испытывая почти никаких чувств. Все заглушило действие варварской смеси наркотиков.

Похититель оторвался от плотной груди Елизаветы Игнатьевны, не которой почти не отразилось рождение дочери, и припер дверь стулом. Он выключил радио, и это радостью отозвалось в усыпленном рассудке женщины.

Слепой пинком откинул в угол валяющуюся на полу одежду.

Снял брюки и властно потребовал:

– Встань на колени… Действуй!..

Шелк легко отстирался и высох. Но толстый похититель не торопился наверх. Не стоило прерывать Слепого. Комнатушка, в которой он веселился, находилась над кухней, в которой сейчас и сидел Кишка.

Сверху, сквозь тонкие перекрытия, проникали, почти без искажений, все звуки. Бандит слышал редкие окрики-команды напарника, его стоны, скрип кровати.

Однажды донесся вопль: ”Постанывай, мать твою!..” Похититель хохотнул.

Внезапно все стихло. Через мгновение на кухне появился Слепой:

– Где машина? Она в себя приходит!!

Он заметался, цепляясь за стулья.

– Ее ж каждые два часа надо ширять! Все ты виноват! “Раздевайся!”

Бандит рылся в стоящей на столе сумке.

– Зачем же ты сам на нее полез? – Тихо спросил Кишка. Тот не ответил, он уже нашел пузырек с раствором наркотика и теперь, проткнув иглой резиновую пробочку, наполнял шприц жидкостью.

Отобрав необходимое количество, Слепой ринулся наверх и тут же послышался его истошный крик:

– Сюда! Она убегает!

Но побегом это действие назвать было нельзя. Дарофеева, пытаясь разогнать клубящуюся в глазах пелену, пошатываясь шла, как ей казалось, к стеклянной двери. Но это был обман ее пораженного наркотиком зрения.

Коридор второго этажа заканчивался не дверью, а окном, под которым запасливые хозяева дачи сложили небольшую поленницу.

Толстый схватил женщину за руку, и придерживая за талию повел в комнату. Дарофеева пыталась что-то сказать, вырваться, но ни язык, ни тело ее не слушались. Она была брошена на кровать, уколота и забылась в полудреме.

Слепой, без штанов, но в очках, вытер пот со лба:

– Чуть не удрала!..

– Да куда уж ей! Свалилась бы где-нибудь…

– А если в окно? И расшиблась? Мы должны целую бабу отдать, а не по частям!

– Срам прикрой. – Сказал Кишка – И пойдем стрелялку устанавливать.

Днем к похитителям приезжал человек от Рыбака. Он оставил два пулемета с радиоуправлением и наркотики для похитителей и Елизаветы Игнатьевны. С разным, естественно, составом. Еще он передал, чтобы к шести вечера все были готовы к путешествию.

Шел уже пятый час, а сделано ничего не было.

Установка оружия заняла около часа. Один пулемет поставили у входной двери, другой – на втором этаже, рядом с комнатой Дарофеевой.

В комплект входила радиомина. Ее поместили в кладовке около бочки с бензином. После работы, похитители укололись и, приведя себя в бодрое расположение духа, стали ждать визитеров.

2.

Ровно в восемнадцать часов у дома остановилась желтая “волга”, бывшее такси. Приехал один человек. После условного стука, его впустили в дом. Он пробрался мимо распорок, крепивших оружие к стенам и полу, и остановился в кухне.