Лена догадалась, куда они едут – в народе этот район назывался «Сады»; причем, он еще делился на «Сады ближние» и «Сады дальние», между которыми было несколько остановок того самого, уже несуществующего трамвая. Сейчас сюда ходили две маршрутки, и то не слишком часто.

Подобные «зоны отдыха и свободного земледелия» появились в середине прошлого века повсеместно, когда заботясь о советских людях, истосковавшихся по мирной жизни, Решением ЦК КПСС каждому желающему выделялось по шесть соток бескрайней государственной земли. В данном конкретном случае, «садоводам» достался кусок изуродованного оборонительными боями пригородного леса, который теперь оказался в черте города; ходили даже слухи, что на месте «садов» скоро построят микрорайон. Возможно, в этом был смысл, так как весьма приличную площадь (а каждый квадратный метр приобрел в наше время четкий денежный эквивалент) занимали полуразвалившиеся строения, похожие на сараи – при социализме не было принято выделяться из общей массы трудового народа.

…Все верно, – подумала Лена, когда миновав последние девятиэтажки и лесок, определявший реальную границу города, джип свернул на… улицу не улицу, просеку не просеку; короче, теперь они двигались вглубь «садов», и Лена, не бывавшая здесь ни разу, с любопытством глазела по сторонам.

– А почему нигде не видно людей?

– Понимаешь, раньше здесь все было цивильно – сторожа с собаками, шлагбаум на въезде, пропуска, – стал объяснять владевший вопросом Ник, – а теперь каждый приватизировал свой участок и инфраструктура рассыпалась; никто ничего не охраняет, а потому получился заповедник для бомжей и прочего сброда. Сажать что-либо бесполезно – сожрут на корню хуже зверей; в доме тоже ничего не оставишь – воруют все подряд. Особенно после зимы здесь полный разгром…

– И что ж за дебил покупает твою дачу? – удивилась Лена.

– Почему дебил? – Ник засмеялся, – дебилы не зарабатывают деньги на скупку дач. Значит, есть у него какие-то соображения.

– А, вон, Фил с Катериной! – воскликнул Роман, все это время внимательно смотревший вперед.

Выглянув из-за его плеча, Лена увидела парня, сидевшего на пне возле покосившегося забора, и блондинку, пристроившуюся у него на коленях. Ник посигналил; оба в ответ дружно замахали руками и поднявшись, пошли навстречу.

Лену представили просто – «Лена», не уточняя, кто она, с кем приехала, и такая «обезличка» ее полностью устраивала, снимая обязательства находиться с кем-либо конкретным.

Из бездонного багажника джипа, выгрузили мангал, сумки, складные стульчики и прочие нужные вещи. Фил сразу занялся обустройством шашлычного места, Ник с Романом ушли осматривать участок, а Катя, которая выглядела не намного старше Лены, подошла и спросила в лоб:

– Ты с кем? С Ником или с Ромычем?

– Пока ни с кем. Мы только вчера познакомились, и они, вот, пригласили… – Лена почувствовала, что слово «пока» было лишним, и Катя мгновенно среагировала.

– Это пока. А если серьезно, лучше обрати внимание на Ника. У Ромыча жена, ребенок, и вообще он немного странный…

– Хирург, ставший философом? – вспомнила Лена.

– Во-во. А у Ника, – Катя подмигнула, – в Москве классная хата, серьезный бизнес…

– Я как-то не думала так далеко, – действие «Ягуара» давно прошло и Лена смутилась прозрачности намека.

– Ну и зря, – Катя пожала плечами, – об этом надо думать сразу, как только видишь существо в штанах.

Коль уж пошел такой почти интимный разговор, Лена решила восполнить информацию, которую, скорее всего, упустила прошлым вечером.

– Кать, а все они кто? – спросила она.

– Они тебе даже не рассказали? – Катины и без того большие глаза стали еще больше, – и ты, вот так, поехала?

– Ну да… – Лена покраснела, решив, что очень напоминает девочку по вызову. …Но я не такая! Я просто еще глупая иногда!.. Впрочем, Катя и не сделала никаких выводов по поводу ее морального облика; по крайней мере, внешне.

– Они вместе учились в меде. Ник потом уехал в столицу и там раскрутил «таблеточный» бизнес – у него оптовый склад медикаментов. Ромыч начинал практикующим нейрохирургом, но съехал в философию и сейчас где-то преподает, а Фил… – Катя оглянулась – Фил к этому времени уже собрал столик, расставил складные табуретки на скрещенных ножках и теперь махал фанеркой, раздувая угли в мангале, – Фил у нас большой начальник – зам. главного врача.

– Вы с ним женаты?

– У нас служебный роман, – Катя засмеялась, – я в той же больнице медсестрой работаю. Но не теряю надежды! – видимо, продолжать разговор о собственных отношениях Кате не особо хотелось, и она огляделась по сторонам, – а куда народ делся? Пошли, поищем?

Они обе направились к дому. …Врачи, – подумала Лена, – прикольно – никогда не имела знакомых врачей. Зато, если что, будет к кому обратиться… хотя, не дай бог, к нейрохирургу; лучше б он был гинекологом…

– Ау! – крикнула Катя, останавливаясь перед открытой дверью, – вы где?

– Они где-то там! – подняв голову от мангала, Фил махнул рукой в неопределенном направлении, – лучше иди сюда – пора мясо насаживать!

– Помочь? – спросила Лена и очень обрадовалась, получив отрицательный ответ – приготовление чего-либо, кроме макарон и сосисок, являлось для нее великим таинством. Она закурила и не зная, чем себя занять, зашла в дом.

Бомжи, конечно, похозяйничали здесь изрядно – даже двери были сняты с петель и бесследно исчезли. Она пошла дальше по тесному коридорчику, безразлично заглянула в комнату… и обмерла. В центре стояла железная кровать с грязным матрацем, очень похожая на ту, что фигурировала в ее сне, а обои на стенах были бледно-голубыми.

…Похоже, все происходило в этой комнате, и привязана я была к этой кровати!.. Или не к этой?.. Лена опасливо протянула руку, словно кровать могла схватить ее и уложить обратно, но ничего подобного не произошло. Пощупав матрац, Лена пришла к выводу, что он тот самый, со сбившейся в комки ватой. Обернулась и увидела в углу ворох старой одежды.

…Может, он и тогда был – я ж не осматривала комнату целиком… Трогать обноски Лена побрезговала, но ногой пошевелила, разделяя на отдельные вещи. В основном, они оказались мужскими – рваные брюки, вылинявшие футболки, свитера. Из одних брюк торчала кончик ремня, на котором было что-то написано синими чернилами. Лена наклонилась – «майор Ковалев». …Блин, ни фига себе!.. Для нее, особо не разбиравшейся в воинской иерархии, это было высокое звание; вот, лейтенант – так, мелочь пузатая.

Попадалось и кое-что женское, но не менее ужасное. Лена разгребала ногой кучу, думая, как реальный дом, в котором она никогда не бывала, перекочевал в ее сон, когда в двери появился улыбающийся Ник.

– Ты чего тут застряла?

– А?.. – Лена испуганно обернулась. Видимо, выражение лица у нее было таким, что Ник сразу перестал улыбаться.

– Что-то случилось?

– Нет, ничего… – Лена подумала: …Ведь, действительно, реально-то ничего не случилось…

– Тогда пойдем – шашлыки дозревают.

Взяв за руку, он повел девушку на улицу; напоследок она оглянулась, но ее уход не вызвал никаких мистических изменений. …И все равно, мне снилась именно эта комната! Как такое возможно? Я ж не то, что в ней – я на Садах-то ни разу не была! И никто меня никогда не связывал – тут даже ассоциациям взяться неоткуда!..

Они вышли на остатки крыльца. Дымок, аппетитно окрашенный ароматом жареного мяса, сбил мысли с круга, в котором те могли бы вращаться с одинаково нулевым результатом, бесконечно долго. Фил с Катей суетились у стола, Ромыч собирал с мангала истекавшие соком, толстые золотистые шампуры, с шипением роняя капли сока в раскаленные угли. Небо тускнело, а в старых яблонях (последних, сохранившихся от былого садового уюта) чирикали вездесущие воробьи. Это был понятный и радостный мир, который требовалось поскорее смешать со странным миром снов, чтоб получилась среда, приемлемая для обитания.