– ?????????,?????… – начал было "Тайсон", но теперь уже охранник ткнул ему в брюхо стволом.

– Закрой пасть, рыло!

Потом обернулся ко мне.

– Где тачка?

Я указала на "Ромео", ярко-красную кляксу, застывшую у тротуара в двух шагах отсюда.

– Зачем тебе это нужно, чувак? – сделал еще одну попытку "Тайсон".

– ???????????,??????????!..?-?… В смысле – пасть!..

Под воздействием прижатого к животу пистолета, "Тайсон" закрыл и то, и другое.

Все сели в машину: Лана за руль, а мы втроем втиснулись на заднее сидение. С трудом – "Тайсон" занимал слишком много места.

– Где он? – спросила я у него.

– Откуда мне знать, – буркнул "Тайсон". – И потом, я вам не горилла.

– Конечно, ты не горилла, – с готовностью согласился охранник. – Ты – макака.

Сейчас махнем куда-нибудь на природу, развеемся.

– У меня кафе осталось без присмотра, – проговорил "Тайсон" отчего-то вообразив, что это достаточно уважительная причина, чтобы его отпустили. Как будто мы и в самом деле собирались на пикник.

– Давай, – сказал охранник Лане. – Заводи свой драндулет.

Взревел двигатель.

– Ладно, – тут же пошел на попятный "Тайсон" и назвал адрес.

Ненадолго же его хватило.

Лана пошерудила рукой в бардачке, достала карту города и принялась ее изучать.

– Не так уж далеко отсюда, – проговорила она и тронулась с места.

Пока мы ехали, я поведала охраннику историю исчезновения моего жениха.

Разумеется, о том, откуда он взялся, я решила помалкивать.

– Они занимались рукоблудием в моем кафе, – попытался воздействовать на нравственное чувство охранника "Тайсон".

– Неправда, – возразила я. – Просто у него расстегнулась пуговица на рубашке, и я протянула руку, чтобы ее застегнуть.

Не стану же я рассказывать, что это был белковый скафандр, и что я старалась нащупать у него в животе маленького серого человечка. Впрочем, охранник и не стремился вникнуть в суть конфликта. В его темных очках задумчиво отражался проносящийся мимо проспект: дома, деревья, лотошники с книгами, табачные киоски, пешеходы… Неожиданно он произнес:

– Если бы за меня кто-то так воевал.

Эти слова меня поразили. Я была настолько взбудоражена происходящим, что даже не пыталась как-то осмыслить свой поступок. Ладно, охранник подвернулся вовремя. А если бы нет? Во имя чего было рисковать собственной шкурой? И общалась-то я с пришельцем всего часа полтора. И перспективы сделать карьеру передо мной сейчас открылись нешуточные. Вспомнился Олег со своим деловым ????????????.???????… Звучит отпадно -???????…

– Они занимались рукоблудием, – никак не мог успокоиться "Тайсон". – Я – добрый христианин, и не в состоянии этого вынести.

Добрый христианин – слыхали когда-нибудь такое? Вот она – оборотная сторона миссионерства.

– Добрые христиане, если я правильно их себе представляю, не бьют людей гантелями по голове, – возразила я, – не мечут пепельниц, не вышвыривают жен???????????????????????????…

Он начал плакаться, как трудно складывалась у него судьба: долгие годы пришлось прозябать в рядовых рэкетирах. Рисковал собственной шкурой, пахал от зари до зари. Наконец, сколотил сумму, достаточную для приобретения злачного заведения. Сделал в помещении ремонт, подкупил кое-какое оборудование. Дело пошло. У него жена и двое детей, каждое воскресенье – и в снег, и в жару – они отправляются в церковь на проповедь. Да и рэкет его, слава Богу, не достает, ребята ведь – свои корешки, с некоторыми из них он даже дружен семьями.

– Тоже добрые христиане? – поинтересовалась я, и Лана заржала.

Вместо ответа он полез в задний карман штанов, накрепко припечатав меня при этом к дверце машины. Вытащил пухлый бумажник, а из него – коллективный снимок, на котором я признала вчерашних молодцев из "Ниссана". Посреди высился сам туземный царек "Майк Тайсон".

– ???,???????????,??????????????????????????????… – От умиления он чуть было не зарыдал. За день намашутся гантелями, филантропы гребаные, и в ???????????????????????????????????????…

– Лучше бы ты фотку детей своих носил с собой, – заметил охранник с укоризной.

– А у меня их в кафе штук десять, – с готовностью отозвался "Тайсон". – К тому же дома, в каминной, висит их огромная цветная фотография. Вадик обнимает

Аленку за плечи и оба улыбаются. А в спальне – портрет жены, гуашь. Работы известного художника с Монмартра.

Я выгнулась змеей, выхватила из непослушных пальцев "Тайсона" фотографию и спрятала ее к себе в рюкзачок.

– Если мой приятель не отыщется, я эту карточку в милицию отнесу. Там быстро разберутся, что ты за птица.

– Эй-эй! – крикнул он. – Это же реликвия! На ней двое моих корешков, которых ????????????.???????????????????????????????????…

Машина остановилась на неказистой улочке среди облезлых трехэтажных домов. Во дворах за заборами цвела сирень. Вокруг все напоминало один из пригородов моего родного Донецка. Вспомнился отец – невысокий, широкий в кости, с большими квадратными ладонями. В таком же облезлом трехэтажном доме он провел половину своей жизни. Позже я часто оставалась там ночевать у бабушки с дедушкой. Я с наслаждением втянула в легкие свежий воздух.

– Только не вздумай валять дурака, – зловеще бросил "Тайсону" охранник. -

Выходи из машины медленно, словно бы нехотя. Расслабленно так, почесываясь.

"Тайсон" кое-как выбрался наружу и послушно почесался.

Оставив Лану сторожить "Ромео", мы гуськом потянулись в сторону ближайшего дома. Внутри почему-то пахло ацетоном. Вообще-то, похожий запах имеет нитрокраска, но вокруг все было обшарпанным до невозможности, так что природа запаха так и осталась неразгаданной. Спустились в подвал. Я спросила у охранника, как его зовут. Он покосился на нашего провожатого.

– Позже узнаешь, если живы будем. – И горячо зашептал: – Как ты думаешь, сказал им твой парень что-нибудь такое, благодаря чему они потом смогут вас найти? Если найдут вас, выйдут и на меня. А мне не хотелось бы еще раз встречаться с этими уродами.

– Сейчас мы у него спросим, – прошептала я ему в ответ.

– А если его уже нет в живых? Иди знай, чего он им перед смертью наговорил.

Я ничего не ответила – меня сковал ужас.

"Тайсон", грузно ступая, шел впереди. Неожиданно он застыл, озадаченно уставившись на приоткрытую дверь.

– Что это за помещение? – тут же нервно спросил охранник.

– Раньше тут, вроде, был пи??????????????…

– А теперь?

"Тайсон" неопределенно пожал плечами:

– ???…

– Что значит, так?!

– Ну, иногда здесь играют в лото на деньги.

Следовательно, что-то вроде местного казино; московский доморощенный ???-?????…

Мы заглянули внутрь: Лас-Вегас как Лас-Вегас с поправкой, естественно, на географию. Вдоль потолка и стен змеились водопроводные трубы, штукатурка заплесневела от избыточной влаги и кое-где вывалилась. Под самым потолком, словно в тюремной камере, тускло светились два окошка, забранные мелкой решеткой.

Из мебели тут были лишь диван да журнальный столик. На диване, связанные по рукам и ногам, восседали двое крупье, точнее – двое молодчиков, точнее – два филантропа. На лица их, видимо, был прилеплен пластырь, но клейкость его оставляла желать лучшего, и он отпал. У одного филантропа пластырь валялся на коленях, у другого – свисал с угла верхней губы. То есть, говорить филантропы в принципе могли. Но они хранили молчание.

Разумеется, пока не увидели "Тайсона".

– Наконец-то! – Оба аж дернулись, подались вперед, и только теперь стало понятно, как здорово они связаны.

Впрочем, когда из-за "Тайсона" появились я и охранник с пистолетом, энтузиазм филантропов мгновенно иссяк, по глазам их было видно, что они перепуганы до смерти. То-то! Будут в следующий раз знать, как покушаться на женихов.

– Где мой парень? – спросила я.

Охранник при этом попытался для наглядности поиграть пистолетом и чуть было не уронил его на пол. На лбу его выступили бисеринки пота. Видимо, он все же боялся до смерти. А я – не очень, поскольку чувствовала себя под его защитой.