"Если бы я смог стать ее мужем, я стал бы поклоняться ей, обожествлять ее своей любовью и чувствами, чтобы она воссияла как солнце дней моих, не ведающее заката. И тогда я крикнул бы на весь мир о самом сокровенном, таящемся в душе моей: "Остановись, время! Остановись, солнце! Солнце не любит закатов!.." Внезапно она спросила:

- А где твоя жена?

Этот вопрос взволновал его до глубины души. Он вдруг почувствовал, как все его существо озарилось каким-то внутренним светом, и ответил ей, с глазами, полными слез, слез радости и любви, светлых слез, которые переполняли его:

- Моя жена? Не знаю.

- Как не знаешь? Она что - далеко отсюда?

- Наконец я нашел ту, которую искал!

- Я что-то не понимаю - о чем ты?

- Не понимаешь? Но я же говорю достаточно ясно!

- Значит, ты не женат?

- Возможно, что с сегодняшнего дня я начну всерьез подумывать о женитьбе!

- А до сегодняшнего дня разве ты не думал об этом?

-Нет.

- Странный ты человек! Уж лучше жениться, чем такая жизнь.

- Может быть.

Абдуррахим вспомнил о прекрасном светловолосом юноше, который жил в том же доме, что и его соседка, и которого он принимал за ее брата. Он подумал, что непременно познакомится с ним, а потом поговорит о возможности посвататься к его сестре, они устроят помолвку и свадьбу, чтобы навсегда перевернуть страницу его холостяцкой жизни. Он спросил ее:

- Как зовут твоего брата?

- Какого брата? У меня нет братьев, - удивилась она.

- А тот красивый юноша... Соседка рассмеялась и сказала:

- Ах, ты о Керимо! Так это же мой муж.

- Значит... ты...

Слова застряли у него в горле, и он почувствовал, как сжалось его сердце. Девушка увидела, что он побледнел и переменился в лице.

- Что с тобой? - спросила она.

- Нет... ничего... Это все проклятая песня! Он повернулся и пошел домой со своим новым горем, а соседка все продолжала стоять в недоумении у ворот, потом вернулась в дом, а спустя несколько

мгновении пальцы ее ловко подхватили горшки с цветами и скрылись, унося их, а стена снова опустела и оттого казалась еще толще: ни цветов на ней, ни сияния прекрасного лица над нею. А еще спустя несколько мгновений вновь раздалась песня: "Я одино-о-ка, я беззащи-и-тна..."

Часы пробили один час пополудни.