Считалось, что христианин умер достойной смертью, если он находился в сознании, чтобы огласить завещание, благословить родню иконой, отпустить на волю холопов, сделать «вклады» в церкви и монастыри, некоторые принимали схиму; после смерти на окно ставили святую воду – «на омовение и питание души», люди с достатком нанимали плакальщиц. Хоронить старались быстро (летом – за одни сутки); опустив гроб, прикладывались к иконе, ели кутью; после похорон устраивались поминки, потом на девятый день и на сороковой; от похорон до 40-дневного поминовения читали Псалтрирь, часто и на могиле, и в церкви, и дома. В народном сознании похороны воспринимались как бракосочетание со смертью, а свадьба-как похороны девичьей свободы. Поэтому в традициях, сопровождавших эти обряды, есть немало схожего.

Тема смерти и умирания зачаровывала человека с незапамятных времен, едва ли не с того самого момента, как его интеллект развился до осознания того, что закон непостоянства, столь очевидный в окружающем мире, приложим к его собственному потоку бытия.

Наука, занимающаяся изучением вопросов смерти и умирания, называется танатологией (от греческого смерть – танос).

Жизнь и смерть – вечные темы духовной культуры человечества во всех ее подразделениях. О них размышляли и основоположники религии, пророки, философы и моралисты, деятели искусства и литературы, педагоги и медики. Вряд ли найдется взрослый человек, который рано или поздно не задумался бы о смысле своего существования, предстоящей смерти и достижении бессмертия. Эти мысли приходят в голову детям и совсем юным людям, о чем говорят стихи и проза, драмы и трагедии, письма и дневники. Только раннее детство или старческий маразм избавляют человека от необходимости решения этих проблем.

Интерес к теме смерти обусловлен несколькими причинами.

Во-первых, это ситуация глобального цивилизованного кризиса, который в принципе может привести к самоуничтожению человечества.

Во-вторых, значительно изменилось ценностное отношение к жизни и смерти человека в связи с общей ситуацией на Земле.

Мы – это великая косметическая цивилизация, и нигде это качество нашей эпохи не проявляется столь очевидно, как в наших подходах и обычаях, относящихся к смерти и умиранию. Мы можем видеть косметическую смерть по телевидению у себя дома сотни раз в день. Настоящие армии поднимаются и падают на экране перед нашими глазами, но по какой-то таинственной причине реальность смерти должна быть скрыта из нашего непосредственного окружения. Воображаемая смерть – это нечто искушающее и интригующее, но реальная смерть становится чем-то отвратительным и страшным.

Болезнь, старость и смерть стали табуированными темами в нашем обществе. Мы постоянно вынуждены скрывать саму мысль о нашей собственной смерти. Людей побуждают чувствовать вину за их растущие годы, и вопрос о возрасте становится почти оскорблением, как бестактное напоминание об инвалидности в неподходящий момент.

Мы боготворим молодежь и молодость. Миллиарды долларов в год тратятся на пластические операции, красители для волос, кремы для тела, бесконечные ухищрения косметики и другие бесчисленные приемы в надежде выглядеть моложе и здоровее, чем мы есть в действительности. Эти методы камуфляжа не только считаются приемлемыми для предположительно зрелого человеческого существа, но поощряются и считаются нормальными и необходимыми. Размышлять о собственной смерти считается опасной патологией, а разговор об этом неодобрительно рассматривается в обществе как признак крайне дурного вкуса.

В последние десятилетия наблюдается значительный прорыв в серьезном изучении смерти и умирания. Психология как наука сорвала табу, касающиеся смерти, таким же образом, как Фрейд более века назад сорвал покров, окружавший сексуальность.

Исследователи с мировым именем Кублер-Росс, Реймонд Кэри, Э. Харальдсон, Эрнест Бекер сделали огромный вклад в танатологию. В результате их клинических наблюдений смерти и работы с умирающими даже самые консервативные науки начали признавать, что хотя смерть нельзя увидеть в микроскоп, она тем не менее наблюдаема как психологическое явление, которое имеет большее значение для человека, чем просто конец его физического тела.

По сути дела, речь идет о триаде: жизнь – смерть – бессмертие, поскольку все духовные системы человечества исходили из идеи противоречивого единства этих феноменов. Наибольшее внимание здесь уделялось смерти и обретению бессмертия в жизни иной, а сама человеческая жизнь трактовалась как миг, отпущенный человеку для того, чтобы он мог достойно подготовиться к смерти и бессмертию.

За небольшими исключениями у всех времен и народов высказывались о жизни достаточно негативно, «Жизнь – страдание» (Будда, Шопенгауэр); «жизнь – сон» (Платон, Паскаль); «жизнь – бездна зла» (Древний Египет); «Жизнь – борьба и странствие по чужбине» (Марк Аврелий); «Жизнь – это повесть глупца, рассказанная идиотом» (Шекспир); «Вся человеческая жизнь глубоко погружена в неправду» (Ницше).

Действительно, в этом смысле жизнь каждого человека драматична и трагична: как бы удачно ни складывалась жизнь, как бы она ни была длительна – конец ее неизбежен. Греческий мудрец Эпикур сказал так: «Приучай себя к мысли, что смерть не имеет к нам никакого отношения. Когда мы существуем, смерть еще не присутствует, а когда смерть присутствует, тогда мы не существуем». Древние японцы в «Кодексе Бусидо» и в «Книге мертвых» призывают, по сути, к тому же: представлять себя уже мертвым при жизни.

Мнение Эпикура перекликается и с моей позицией, как автора: Не надо падать раньше выстрела. «Пулю, что убьет, мы не увидим, а остальные мимо пролетят».

Смерть и потенциальное бессмертие – сильная приманка для философского ума, ибо все наши жизненные дела должны, так или иначе, соизмеряться с вечным. Человек обречен на размышления о жизни и смерти и в этом его отличие от животного. Смерть вообще – расплата за усложнение биологической системы. Одноклеточные практически бессмертны и амеба в этом смысле счастливое существо. Вам ведь приходилось слышать мнение, что «умалишенные счастливее нас с вами»?

Да, это так. Потому, что они живут в своем иллюзорном мире и не задумываются над жизнью и сметрью, в столь пессимистичном ключе, как некоторые из нас, доведенные до фобии.

Столетиями лучшие умы человечества пытаются хотя бы теоретически опровергнуть этот тезис, доказать, а затем и воплотить в жизнь реальное бессмертие. Однако идеалом такого бессмертия является не существование амебы и не ангельская жизнь в лучшем мире. С этой точки зрения человек должен жить вечно, находясь в постоянном расцвете сил. Человек не может смириться с тем, что именно ему придется уйти из этого великолепного мира, где кипит жизнь.

Но, размышляя об этом, начинаешь понимать, что смерть (как и нагота), пожалуй, единственное, перед чем все равны: бедные и богатые, грязные и чистые, полные и худые, любимые и нелюбимые. Хотя и в древности, и в наши дни постоянно делались и делаются попытки убедить мир, что есть люди, побывавшие «там» и вернувшиеся назад, но здравый рассудок отказывается этому верить.

Сходство между потусторонними видениями и галлюцинациями, вызванными наркотиками, создает возможность точного анализа сути этих явлений. Современными исследованиями установлено, что ощущения near-death носят универсальный характер и основаны на фактах, поддающихся объяснению: единая у людей всех стран мира структура мозга и принципы его функционирования и раздражители. Результат исследования можно рассматривать как выявление диссоциативной галлюцинаторной деятельности мозга.