Петр ушел в свою туалетную комнату. Она смотрела на себя в зеркало, отражавшее кровать, на которой лежал его открытый кейс. Что-то в нем странно топорщилось. Надя встала и подошла посмотреть. Под бумагами, не слишком глубоко запрятанный, лежал крупнокалиберный пистолет.
Во время прогулки на "мерседесе" Надей овладело чувство легкости. Это была эйфория, возникающая у человека, благополучно приземлившегося в незнакомом месте. В Алалабаде повсюду били фонтаны, светило ласковое солнце. Пистолет в кейсе у Петра мгновенно напомнил ей об убийстве на Красной площади, о ночном бегстве с матерью на дачу. Уже во второй раз она физически ощутила опасность. А ведь сколько лет она жила совершенно безмятежно, не зная подобных страхов. Надя никогда не видела у Петра оружия. Зачем оно ему, если с ним постоянно его "гардемарины"? Он что, кого-то боится? Петр мало кому доверял. Может, он и её подозревает. Но в чем?
10
Стоя перед пюпитром а-ля американский президент, отец нации начал произносить свое вступительное слово. В свете юпитеров гости из первых рядов могли увидеть его массивные золотые кольца.
- Господа министры, господа послы, господа финансисты, леди и джентльмены, я хочу сказать вам добро пожаловать от имени туркменского народа. Никогда ещё на нашем салоне мы не принимали столько именитых гостей. Никогда ещё улицы нашего города не слышали столько иноязычной речи...
Монотонный голос навевал скуку. Президент говорил по-русски. Его туркменский язык можно было услышать только иногда, во время его выступлений по телевизору. О туркменском языке и вспомнили-то совсем недавно, когда все кругом стали укреплять национальный суверенитет своих стран. Понимая, что только так можно сохранить единство народа в определенных границах, вспомнили о национальной культуре. Деловым и финансовым языком все же оставался русский.
- ...Но если сегодня вас здесь собралось так много, то это потому, что наш Туркменистан вступил в новую эру. Кончилось время, когда Советский Союз эксплуатировал туркменов, пользуясь недрами нашей земли. Туркмены ничего не получали от общественного продукта, живя в нищете. Уже десять лет, как мы обрели независимость. Мы заявили о своем нейтралитете, и нас поняли во всем мире. Теперь Туркменистан может пользоваться своим газом...
Ульянин зашептал на ухо Наде:
- А кто исследовал месторождения? Кто тут бурил скважины? Кто строил газопроводы? Может, он?
- ...Контракт, который мы только что заключили с Украиной, - это хороший контракт, выгодный для нашей страны... Значительная сумма, которую мы получим, поможет нам продолжить заниматься экономическим развитием нашей страны...
- И в особенности увеличить его счет в офшорном банке... - шипел Ульянин.
- ...Построить школы, оросить новые хлопковые поля, обеспечить посевы новых культур. Наш внутренний совокупный продукт возрос на тринадцать процентов в истекшем году... Он будет расти и далее, в этом году его общая стоимость превысит сорок миллиардов манатов.
- Господи, насколько сегодняшние речи похожи на речи брежневской поры, - сказала Надя. - Одно только и изменилось - вместо рублей манаты.
- Ну не скажи. Есть ещё одно достижение. Его профиль сменил профиль Ленина.
Наконец речь президента подошла к концу. Раздались бурные и продолжительные аплодисменты. Основными хлопающими были министерские чиновники и другие местные гости. Толпа развернулась в сторону Дома приемов, где высокую публику ждал коктейль. Пожав десятка два рук, Петр Ульянин подошел к Наде и повел её к столу.
- Ой, только не вино, - сморщился банкир, увидев бутылки с местными винами. - Они кладут столько сахара, от этого вина только головная боль. Давай лучше выпьем водки. Хочешь, Надя, немного водки?
Повернувшись, он заметил у неё за спиной широкоплечего черноволосого мужчину с прилизанными, зачесанными назад волосами. На нем был темный костюм от Версаче и крокодиловые мокасины. На шее под накрахмаленным воротничком бугрился шрам.
- Боже, кого я вижу! Игорь, ты тоже здесь. Надя, разреши тебе представить одного брокера... Ни одной сделки не заключается без участия моего друга Игоря. Так или иначе, но он всегда на месте...
- Игорь Костакин...
- А это Надя, Head of Equitу Sales1 в моем банке... и даже много больше.
- Рад, очень рад, - сказал Костакин, поднося Надину руку к своим губам, но глядя ей в глаза. - Петя много говорил о тебе...
- Я... тоже, - пробормотала Надя, подумав: "Что - я тоже? Рада? Почему он тыкает, почему я смешалась?" Она почувствовала себя неуютно под наглым взглядом этого Костакина. Он вел себя неприлично.
- Нашу встречу надо отпраздновать. Подайте нам водку и три рюмки... распорядился он, обращаясь к официанту. - За встречу!
- За встречу! - ответил Игорь.
Он поднял свою рюмку и чокнулся с Надей. При этом из-под рукава его пиджака показалась большая рубиновая, в золоте, запонка.
- Давайте выпьем теперь за этого хлебосольного президента, собравшего нас здесь сегодня... и за женскую красоту, - добавил он, выразительно глядя на Надю. Закусывая паюсной, плохой, по его комментарию, икрой, он снова налил водки, бросая на Надю откровенные взгляды. - Мне бы хотелось позавтракать вместе с вами...
- Надя завтра рано уезжает в Москву, - сказал Петр, - но я встречусь с тобой с удовольствием.
Игорь взглянул на него насмешливо.
- Завтракать без прекрасной женщины... Зачем ты мне нужен? Я тебя и так вижу довольно часто. Мне хотелось, чтобы дама была тоже с нами...
В этот момент зазвонил один из мобильников Петра со смешным в данной обстановке мотивом "God Save The Queen"1.
- Вот черт, - сказал Петр, ища свою трубку. - На эту мелодию я отвечаю. Это из моего офиса. Что они сегодня от меня хотят? - Достав телефон, Петр отошел в сторону. - Извините, здесь так шумно. Я выйду. Ведите себя благоразумно. О'кей? - сказал он, обращаясь в основном к Игорю.
Пройдя сквозь толпу, Петр направился к выходу из зала. В это время Игорь заказал ещё водки и предложил Наде сигарету.
- Ты куришь? - спросил он.
- Нет, я не курю...
- Сколько, однако, у тебя достоинств. Неудивительно, что Петр тебя мне не показывал.
Игорь закурил и стал пускать колечки дыма, пытаясь развлечь оставшуюся с ним Надю:
- Что ты мне посоветуешь? Куда мне пристроить свои маленькие сбережения?
- Туда, где все течет, все изменяется, - ответила молодая женщина официальным тоном.
- Какие акции, в частности, стоит брать?
- "Лукойл", конечно. У акций "Лукойла" большой потенциал. Цена за баррель растет...
- Большой потенциал, говоришь... - повторил Игорь. - А у тебя и меня какой потенциал? У наших отношений может быть какой-нибудь потенциал?
Воспользовавшись тем, что люди вокруг тесно столпились, Игорь прилип к Наде. Она почувствовала запах алкоголя и его ногу между своих колен...
- Я чувствую, что мои акции возрастут...
Надя резко отстранилась.
- Пить надо меньше, - сказала она сухо. - Если Петр будет меня искать, скажите ему, что я скоро вернусь...
И она решительным шагом направилась в глубину банкетного зала, ища выход. Потом, заметив двери в сторону лестницы, пошла в том направлении. Туалет, без сомнения, был в этом углу. И от женского, и от мужского туалета нестерпимо пахло. На стене висело мутное зеркало, и очень слабо горела лампочка. У Игоря, думала она, какая-то жуткая смесь грубости и агрессии, очень часто встречающаяся у тех, кого называют "новыми русскими". Вместо того чтобы сразу поставить его на место, она почему-то стушевалась как девчонка. Это было на неё непохоже. Знакомый голос прервал её размышления:
- Ну-ка повтори, что ты сказал... Ты говоришь, она копалась в его компьютере? Но она ничего не нашла?.. Ты уверен, что она ничего нашла?
Это был голос Петра, раздававшийся из соседнего мужского туалета. Она подняла голову и увидела: оба туалета имели общую вентиляционную решетку. Да, точно, банкир разговаривал по мобильнику в соседнем клозете:
