Существуют ли различные типы носителей для генов бизнеса?

Носителей генов бизнеса можно разделить на две категории: одушевленных и неодушевленных. В число первых, живущих собственной жизнью, входят люди и системы, использующие человеческие усилия, включая команды, организации, подразделения организаций, города и экономические системы. Такие системы являются самоорганизующимися — термин, который мы встретим дальше в этой книге, — они объединяются (по крайней мере, частично) по собственной воле и создают нечто такое, что превосходит сумму отдельных частей.

В число вторых, неодушевленных носителей, входят машины, продукты, физические воплощения технологий, такие как телеграфные и телефонные линии, здания, офисы, автомобили и другие «носители» в обычном смысле.

Одушевленные, самоорганизующиеся системы ведут себя совсем не так, как неодушевленные объекты. К этой теме мы вернемся еще не раз, и особенно в главе 9. С нашей точки зрения как исследователей генов бизнеса, их носителями могут быть и «живые» системы, и неодушевленные объекты. Единственная разница в том, что человеческие элементы, находящиеся внутри самоорганизующихся систем, могут создавать гены бизнеса и одновременно служить их носителями.

Новая точка зрения на бизнес

Вместо того чтобы сфокусироваться на корпоративной конкуренции, как это делали старые экономические науки, генетика бизнеса выделяет несколько аспектов процесса создания экономических ценностей, двигателем которого являются гены бизнеса и их борьба за жизнь и размножение. Люди выполняют в этом процессе несколько функций: создают гены бизнеса, используют их для улучшения производимых товаров и услуг, а затем покупают товары и услуги и, следовательно, решают, кому из них жить и процветать, а кому умереть. Роль корпораций как промежуточных носителей очень важна, но кроме них существует много других типов носителей. Сила корпораций объясняется тем, что они — лучшие носители для генов бизнеса и для их создателей, предпринимателей и конструкторов.

Массовые банкротства мелких компаний — обычное явление. Несмотря на всю болезненность, это необходимая часть экономического прогресса. Благодаря конкуренции компании, лучше других приспособленные к окружающей среде, главным образом к рынку, выживают и становятся сильнее. Как сказал в 1942 году выдающийся экономист Джозеф Шумпетер, капитализм прогрессирует посредством «творческого разрушения'

· Джозеф Л. Шумпетер. Капитализм, социализм и демократия (Joseph A. Schumpeler. Capitalism, Socialism and Democracy. 1942, New York, Harper & Row).

Когда компания гибнет, она высвобождает ресурсы для более эффективного использования в другой среде.

Польза корпораций как носителей состоит только в том, что они — наилучшее из возможных воплощений деловой энергии и информации. Если эту деловую энергию и информацию можно эффективнее использовать в другой области, мы должны отбросить старый носитель и использовать или создать новый. Крупные компании меньше подвержены риску банкротства, чем мелкие. Они стали крупными, оказавшись в числе немногих мелких компаний, добившихся наибольших успехов. Крупные компании прошли долгий процесс борьбы за право быть в лидерах. И все же крупные компании могут повернуть процесс эволюции бизнеса назад, если воспользуются своими размерами — а многие так и делают, — чтобы изолировать себя от конкуренции. Какое-то время эта тактика оправдывает себя, но закон естественного отбора утверждает, что уклонение от конкуренции останавливает или, по меньшей мере, замедляет усовершенствование товаров и услуг (здравый смысл и наблюдения говорят нам то же самое). По этому же закону кто-то обязательно будет экспериментировать с новыми продуктами или технологиями, которые в конечном итоге бросят вызов бесперспективной старой фирме. Решающую схватку можно отсрочить, но не избежать, и, когда фирма рано или поздно будет вынуждена принять участие в конкуренции, колосс может быстро рухнуть. Взять хотя бы чудом избежавшую коллапса корпорацию IBM. Или возьмите развал Советского Союза, который в свое время считался, помимо прочего, крупнейшей в мире корпорацией.

Процесс уничтожения фирм, переживших свою перспективность, ускорится, если мы посмотрим на корпорации с точки зрения генов бизнеса. От носителей, которые перестают хорошо работать, здоровые гены должны избавляться — и лучше раньше, чем позже.

Отделения

Популярность отделений постоянно растет, но этот способ применяется все еще недостаточно активно. Я использую термин «отделение» в широком смысле слова, имея в виду не только дочерние фирмы, которыми владеют учредители материнской компании, но и те, ключевые игроки которых произошли от общего «родителя» и принесли с собой значительные доли его знаний или потребительского рынка.

Случайно ли, что индустрии, где больше отделений, развиваются быстрее других и, кроме того, радуют потребителей и инвесторов ускоренным приростом производимых ценностей. Возьмем хотя бы высокие технологии. Силиконовая Долина заполнена дочерними компаниями. Или бизнес-консалтинг. Или венчурный капитал. Или инвестиционные банки. Отделения и «переходы команд» — что-то вроде остановки на полпути к отделению — эндемичны для этих индустрии.

В застойных индустриях, где прогресс движется крайне медленными темпами, отделения — большая редкость. Возможно, если бы отделений было больше, эти индустрии добились бы большей привлекательности и успехов.

Естественный отбор предсказывает, что ждет отделившиеся фирмы. Новая фирма забирает с собой многое из лучшего, что было в старой, — она наследует здоровые гены последней, — но при этом добавляет новые. Если новации устраивают рынок, дочерняя фирма процветает. Процесс повторяется, когда успешные дочерние фирмы рождают собственных дочерей. Никому не хочется стать дочерью неудачницы.

Как правило, владельцы успешных фирм не получают от отделений никакой выгоды. Дети идут своей дорогой, и родителям ничего не достается. Намного лучше для владельцев преуспевающей фирмы, если они получают долю в дочернем предприятии. В том, что это не случается, чаще виновата недальновидность руководителей в сочетании с их естественным нежеланием идти на риск создания новых, независимых, неподконтрольных им подразделений. И все же естественный отбор предпочитает другую модель. Каждая успешная фирма должна иметь множество дочерних. Владельцы, которые успевают вовремя поддержать многообещающие идеи отделения и при необходимости оказывают давление на менеджеров, могут получить приличную долю стоимости, созданной дочерним предприятием.

Если вы хотите помочь природе или рынку, примите участие в процессе отделения.

А теперь давайте закончим с нашей теорией генов бизнеса, рассмотрев один из последних результатов генетических исследований, касающийся проблем инбридинга.

Закон Харди-Вайнберга

Исследования генов доказали обоснованность табу на кровосмешение. Мы являемся носителями вредных аллелей, которые не проявляются только потому, что они «рецессивны» и встречаются лишь в одной копии. Шансы против слияния двух подобных аллелей чрезвычайно высоки. Но инбридинг способен значительно повысить вероятность подобного несчастья.

Большой интерес в этом отношении представляет Закон Харди—Вайнберга, открытый в 1908 году британским математиком Годфри Харольдом Харди и немецким физиком Вильгельмом Вайнбергом независимо друг от друга. Согласно этому закону, вероятность наследования определенной аллели от одного из родителей точно так же высока, как вероятность передачи ее ребенку. Частотность аллелей не меняется.

Концепция инбридинга и закон Харди—Вайнберга нужны для понимания факторов, ограничивающих эволюцию технологий, продукции, компаний, рынка или нации, когда в их «генофонде» не происходит значительных изменений.

Возьмем, к примеру, организацию. Ее «генофонд» — это не просто мастерство высших руководителей. В него входят все важные вложения в фирму, включая вклад поставщиков, технологии и каналы распределения, пути использования потребителей в целях улучшения фирмы, привлеченные инвестиции, все готовые к сотрудничеству сети (которые не связаны с поставщиками — в число главных внештатных сотрудников фирм, занятых в области высоких технологий, например, входят отдельные сотрудники и команды университетов, работающие без контракта), и все старые работники и новички фирмы. Инбридинг имеет место, когда пополнение, изменение и перемешивание этого общего генофонда происходит недостаточно активно. Варианты изменений должны оцениваться постоянно.