Углов задрал голову. Попугай сел прямо на рубиновую звезду и сказал:

"Венсеремос".

Брежнев подошел к автомату с газированной водой, нажал на кнопку. Стакан

наполнился газировкой с сиропом.

- Без денег работает? - удивился Петька.

- У меня тут все бесплатно. На, пей, - Брежнев протянул Петьке стакан. - А

я без сиропа себе налью.

Петька выпил. Такой сладкой газировки он в жизни не пил.

Они подошли к высоченным дубовым дверям. По бокам стоял почетный караул в

белых перчатках.

- Вот тут я и живу, - сказал Брежнев.

Караул отдал честь.

- Вольно, - скомандовал Брежнев. Он вытащил из кармана связку ключей,

нашел нужный и открыл дверь. - Проходите, товарищ. Со мной, - обьяснил он

караулу.

Широкая мраморная лестница была застелена красной ковровой дорожкой.

Сверху, навстречу товарищам Брежневу и Углову, спускались две красавицы с

огромными титьками и в кокошниках. Они несли хлеб-соль. У блондинки был

черный хлеб, а у брюнетки - белый.

- Ты с каким хлебом? - спросил Брежнев Углова.

- С черным.

- А я с белым привык.

Они отломили от караваев, макнули в соль и съели. Потом девушки поцеловали

их в губы и у Петьки встал.

Брежнев отпер ключом кабинет и пригласил Петьку пройти.

Кабинет у Брежнева оказался очень большой. Стены были обшиты дубовыми

панелями. В дальнем конце стоял огромный стол под зеленым сукном. На столе

стояли чугунная чернильница в виде Кремля, глобус, хрустальный графин, два

стакана в серебряных подстаканниках. Над одной стене висели портреты

Ленина, Сталина, Ельцина и Горбачова. Другую занимал стеллаж с книгами. На

третьей стене висел ковер, а на ковре висели сабли, кинжалы, ружья и

пистолеты.

- Ух ты! - восхитился Петька.

- Нравится? - спросил Брежнев.

Петька кивнул.

- Люблю оружие, - Брежнев подошел к ковру и снял маузер. - Личный маузер

товарища Дзержинского. На, потрогай.

Углов потрогал маузер.

Брежнев положил маузер в карман, снял саблю и покрутил восьмеркой. Сталь

со свистом резала воздух.

- Дамасская сталь, - Леонид Ильич подошел к резному стулу, размахнулся и

срубил у него спинку. Спинка отлетела в угол. - Я больше табуретки люблю.

Я в деревне вырос. Скамейки и табуретки...

Петька восхищенно смотрел на Генерального Секретаря. Он себе его таким и

представлял - народным руководителем, который сам жил и другим жить давал.

Брежнев повесил саблю на место, сел за стол.

- Присаживайся, товарищ Углов.

Петька присел на новый табурет.

Брежнев выдвинул ящик стола, достал пачку жвачки "Вригли" и протянул

Петьке.

- Жвачка.

Петька взял одну пластинку.

А Брежнев развернул и засунул в рот оставшиеся четыре.

- Я, когда речи говорю, - разжевывая, сказал он, - всегда жвачку жую для

смеха. - Он надул огромный пузырь. Пузырь лопнул и на подбородке

Генерального Секретаря повисла белая борода. Он сразу стал похож на деда

Мороза. Леонид Ильич собрал жвачку пальцем и отправил назад в рот.

Углов заулыбался, что Брежнев такой простой и с чувством юмора.

- Ну, товарищ Углов, выкладывай, что там у тебя.

Петька поерзал на табурете, не зная с чего начать.

- Леонид Ильич! У вас работы по горло и вы, конечно, все заметить не

можете. И поэтому всякие гады, пользуясь этим, творят за вашей спиной

безобразия разные.

Брежнев нахмурился.

- Я безобразий в СССР не допущу!

- Вот и я говорю! Чтобы у нас при таком Генеральном Секретаре, такая

хреновина творилась!

Брежнев кивнул и, сцепив руки замком, потер большими пальцами друг о

друга.

Петька выдохнул.

- Вот какое дело, Леонид Ильич!.. Товарищ Генеральный Секретарь Политбюро

ЦК КПСС!.. Нашего подлинно народного певца и артиста Владимира Семеновича

Высоцкого совсем заклевали разные гады, которые не понимают душу русской

песни и не смотрят русского кино! Его совсем затюкали, не дают ему как

следует работать, записывать пластинки и сниматься в хороших кинофильмах.

Он же через это может психануть и повеситься, как Есенин, или тяжело

заболеть. Я считаю, что нашей партии нужно принимать меры.

Брежнев неожиданно заулыбался.

- Говоришь, товарищ Углов, нужно нашей партии принимать меры? Дело

говоришь! Да только ты позабыл, что у нашей партии миллионы глаз и рук. И

она все видит и всегда принимает меры вовремя! Пойдем, товарищ Углов, я

тебе что-то покажу, - Брежнев вышел из-за стола, подошел к стеллажу с

книгами, нажал на книгу "Маркс и Энгельс" и стеллаж бесшумно отъехал в

сторону. За ним открылся коридор.

Брежнев направился в него, но остановился, вернулся к столу и вытащил из

тумбы бутылку "Столичной".

- Пригодится, - загадочно сказал он. - А ты, товарищ Углов, стаканы

возьми.

Брежнев прошел в потайной ход. Петька со стаканами последовал за ним.

Стены коридора украшали портреты вождей - Ленина, Кагановича,

Дзержинского, Молотова, Ворошилова, Сталина, Хрущева и других.

- А это кто? - Петька остановился перед незнакомым портретом. На портрете

был изображен какой-то дядя в пенсне и с немецкими усами кверху.

- Это наш немецкий товарищ.

- Эрнст Тельман?

- Нет, это его родственник, товарищ Кохаузен.

- А... Я сразу понял, что он немец. По усам.

- Наблюдательный ты, товарищ Углов, - похвалил Брежнев. - Пойдешь в органы

работать? Такие там нужны. Я Андропову позвоню, скажу чтоб тебе сразу

внеочередное звание присвоили, подполковника.

- Спасибо, товарищ Брежнев, - у Петьки на глазах навернулись слезы.

Служу Советскому Союзу... А нельзя ли мне присвоить лучше тогда полковника

в отставке. А то я, товарищ Брежнев, как-то уже привык жить своим умом со

своего огорода. Брежнев усмехнулся.

- Ну что ж... Плохой бы я был Генеральный Секретарь, если б не мог людям

место определять...

Они подошли к двери, обитой черной кожей.

Брежнев приложил палец к губам и тихонько приоткрыл дверь.

И тут Петька услышал из-за двери голос Владимира Высоцкого, который пел:

А на левой гр-руди пр-рофиль Сталина-а-а А на пр-равой Маринка