– Я может смогу тебе помочь получить паспорт, – неожиданно сказал Игорь.

– Да? Как? – Девушка подскочила от возбуждения на табуретке и замерла в ожидании ответа.

– У меня отец – второй человек в обкоме партии. Он для меня сделает все, что попрошу. Только ты не распространяйся об этом. Хорошо?

– Настенька-а, – позвал ее егерь из соседней комнаты, откуда был слышен гул довольных голосов. Путники были рады отдыху и гостеприимству егеря.

– Иду-у, – откликнулась Настя. – Чай, мясо к водке жарить надо? – И обращаясь к Игорю, сказала: – Пойдем, мне сготовить чего-нибудь надо, чтобы вас угостить. Потом поговорим. Ладно? Не забудешь, что обещал? – Она встала, сделала два шага и, оглянувшись, улыбнулась. От этой улыбки у Игоря возбужденно запрыгало сердце.

– Не забуду. Ты мне спасла жизнь. Спасибо тебе, Настенька, – сказал он, улыбнувшись в ответ, и хромая последовал за ней.

Настя вышла из дома где, как она объяснила, располагалась керосинка и все, что нужно для приготовления еды. Путники принесли свои рюкзаки из лодок, переоделись и выставили две бутылки водки на стол.

– Может, начнем понемногу? – предложил егерь, расставляя стаканы.

– Василий сделал нам дельное предложение, – объявил Федор. – Я предлагаю выпить перво-наперво за гостеприимство, а уж потом, за спасение души. – Егерь медленно выпил, смакуя каждый глоток, и со стуком поставил стакан на стол.

– А почему за спасение души? – поинтересовался он.

– Я бы должен был сказать, за спасение души и тела. Вы спасли Игорю жизнь. А впрочем, все мы, грешники, нуждаемся в спасении души. Оттого и пьем за это, и каждый второй тост у нас – за спасение души.

– Чуднó ты говоришь, – заметил егерь. – Не лишку ли?

– Это моя профессия, Василий, – пояснил весело Федор. – Я – поэт. Пишу стихи. Меня никто, правда, не понимает, и потому я предлагаю выпить по второй. А кому эта причина покажется не достаточно веской, может пропустить.

Эта причина показалась всем вполне достаточной. Они снова выпили, Федор выложил на стол сигареты и начался возбужденный пьяный мужской разговор. Игорь тоже закурил и прислушался к непонятному шуму за окном. Мужской голос что то возбужденно говорил, грубо, отрывисто, нетерпеливо. Настя ответила, негодующе повысив голос, и после этого разговор резко прекратился. Вскоре она появилась с огромной сковородой жаренного мяса, молча разложила на столе глиняные тарелки и положила каждому столько, сколько могло в них войти. Казалось, она было погружена в свои сокровенные, тревожные мысли.

– Ну и мясо, Настенька, – похвалил Федор, жадно откусывая кусок за куском. – Хороший повар, как хороший поэт, встречается крайне редко. И мясо, очевидно, свежее, не мороженное. – Настя ничего не ответила. Она была так задумчива, что вероятно и не слышала, что он сказал.

– Это верно, мясо свежее, – подтвердил егерь. – Сегодня только убил лося.

– Да? – удивился Савва. – И далеко вы ходите охотится?

– Никуда я не хожу, – ответил егерь, пожав плечами. – Зачем ходить? За домом вот и убил. Они сюда часто приходят, то ли комары их выгоняют, то ли на водопой идут.

– Где вы мясо храните? – продолжал любопытствовать Савва. – Есть у вас холодная комната в подвале?

– Ничего мы не храним. – Егерь удивленно рассматривал Савву. – Зачем хранить? Я вот вырезал кусок, килограмм восемь будет, и хватит. А что, хорош свежий лось? Вы, поди, в большом городе то никогда такого и не едали.

– Что вы делаете с остальным мясом? – спросил Сергей.

– Ничего, – ответил егерь. – Что с ним делать?

– На будущее запасти, – неуверенно посоветовал Сергей.

– На какое будущее? – еще больше удивился егерь. Он никогда не слышал за раз такого большого количества глупых вопросов. – В будущем прийдет другой лось. У нас тут нет будущего.

– Это же такое расточительство, – посетовал Сергей. – Сделали бы подвал, запасли бы льда…

– Давайте еще по одной, – предложил егерь. – Пора мне мозги прочистить, а то я чего-то в толк не возьму, зачем мне в подвал лед таскать.

– И зачем тогда нужен в этих краях егерь, не пойму, – не унимался Сергей. – Если так варварски вы относитесь к природе, ее нужно от вас, от егеря, охранять.

– Ты дурацкий идеалист, – вмешался Федор. – Василий дал дельное предложение, нужно разлить еще по одной. А ты, Василий, судя по всему, хороший егерь. На кой ляд нужно запасаться на будущее? Вот так и надо жить, чтобы не было будущего, а только сегодня. Выпьем за СЕГОДНЯ! Ты, Игорь, выпей вдвойне. Я гляжу, ты весь красный, уж не захворал ли? Смотри, здесь нельзя болеть. Здесь род человеческий делится на две категории: здоровые и мертвые. Так выпьем за здоровых!

Мужчины выпили и снова деловито принялись за жаренного лося. Федор время от времени поглядывал на Настю, пытаясь угадать, какое впечатление на нее производит его речь.

– Бог дал нам крошечный отрезок времени на познание мира, и возможность испытать немного радостей, – снова заговорил он в своей высокопарной манере. – А общество заставляет нас тратить время на производство вещей, комфорта. Потому все и вынуждены ходить на работу, от которой плеваться хочется. На что они работают? На ЗАВТРА! Вот для меня, например, самая лучшая профессия на свете, это сторож. Единственная работа, кроме сочинения стихов, на которую я способен. Представляете, тебе платят только за то, что ты есть на белом свете! Как это человечно! У сторожа есть для себя все время, отведенное ему Богом и нанявшей его администрацией. И для поэзии, и для мечты, и даже для вина и веселья. – Он говорил полушутя, полусерьезно. – Как, Настя, вы относитесь к профессии сторожа?

– У нас такой профессии нет, – сказала Настя, присаживаясь за стол. – Я не знаю никого, кто работает сторожем.

Все засмеялись, и даже Игорь улыбнулся, хоть и действительно чувствовал себя скверно.

– А дочь-то ваша, – обратился к егерю Савва, – не похожа на крестьянку. Ни фигурой, ни лицом, ни даже поведением. – Савва, как всегда, замечал все, не упускал ни одной детали.

– Э-э, да мы ведь не все здесь крестьяне, – сказал егерь. – Поселок то наш как образовался? Сюда бежали люди от раскулачивания, от гонений, в тридцатых годах, так что здесь разные люди жили. В те времена досюда никак нельзя было добраться властям. Ее бабка была из городских, однако, из образованных. Мать ее пошла в бабку, и Настенька в ихнюю породу. – Он с любовью посмотрел на Настеньку, а потом нахмурился. – Ее мать, однако, умерла при родах, – пробормотал он. – Я один дочку вырастил. Виш, какая хорошая? Человека пошла спасать.

– Что же здесь удивительного? – спросил Игорь. – А если бы не пошла, разве вы не стали бы меня спасать?

– Нет, – спокойно, почти благодушно ответил егерь.

– А почему? – удивился Игорь.

– А зачем? – ответил егерь вопросом на вопрос и уставился на Игоря в ожидании ответа. Игорь понял, что могло бы произойти не окажись Насти поблизости, и почувствовал холодок в животе.

– Я вижу, вы тут не очень жалуете пришельцев, – заметил Савва.

– Это верно, – согласился егерь. – На што нам они? Наши отцы и деды бежали сюда, чтобы выжить. Тогда у властей не было техники и они не могли сюда добраться. А сейчас? Они, власти то, и не хотят нас знать. Кто, ты думаешь, сюда приходит? Браконьеры! У них лодки с мощными моторами, они могут и за тысячу верст приехать. Ловят рыбу тоннами, большими сетями, им плевать, нерест ли, или еще какой запрет. У всех ружья есть, с ними не легко. Закон тайга, медведь хозяин. Убьют и никто следа не найдет.

– Ну и как вы с ними справляетесь? – спросил Сергей.

– Одному то тяжко, однако, да и опасно. Мне тут Петр помогает, кузнец наш. Он злющий, и ничего не боится.

– А я тоже несколько раз с ними ходила на браконьеров охотиться, – похвасталась Настя. – Я папе везде помогаю, где могу. Только они меня больше не берут с собой. Петр говорит, что больше не возьмет меня никогда. Это после того раза, что в нас стреляли.

– А сами то вы, лося убили из-за куска мяса, – не унимался Сергей. – Чем вы то лучше?