Непрерывную линию становления академической традиции можно вывести, изучая опыт многих деятелей народно-инструментального искусства, но прежде всего В. В. Андреева (1861-1918). Именно благодаря достижениям его коллектива академические традиции начали распространяться по всей стране, что и входило в задачи основателя Великорусского оркестра.
Использование по крупицам накопленного предыдущими поколениями опыта совершенствования народно-инструментального исполнительства позволило реконструктору струнных народных инструментов В. В. Андрееву создать благоприятные условия для прохождения ускоренными темпами непростого пути, ведущего от устной традиции к письменной. Если первая усовершенствованная балалайка, созданная по инициативе В. В. Андреева в 1886 году, оставалась еще диатонической (хроматические звуки извлекались только в верхнем регистре на «безладовой» части грифа инструмента), то уже следующая (1887 г.) была полностью хроматической. Первые участники ансамбля балалаечников, выступавшего в публичном концерте весной 1888 года, не знали элементарной нотной грамоты, разучивая произведения по традиционной народной методике, но уже следующий состав (1889 г.) освоил исполнение музыкальных партий по нотам.
В первые же годы деятельности В. В. Андреева сложились основные направления репертуара народников, не претерпевшие значительных изменений и в XX столетии. К ним относятся: обработки народных песен и танцев, переложения музыкальных произведений классических и современных композиторов, оригинальные сочинения, специально написанные для народных инструментов.
Удельный вес отдельных составляющих репертуара в различные периоды был неравнозначным. Так, в начальный период деятельности Великорусского оркестра его репертуар складывался в основном из национальных песенных и танцевальных мелодий в обработке В. В. Андреева и его сподвижников (в первую очередь Н. П. Фомина). Также важное место в репертуаре коллектива занимали переложения произведений классической музыки, и в нем практически отсутствовали оригинальные сочинения, если не считать произведений, написанных самим организатором оркестра и ставших наиболее привлекательным предметом для критики.
Основу репертуара составляли песенные и танцевальные народные мелодии[27]. Как отмечает А. Д. Алексеев, «в процессе длительного содружества с песней русская народно-инструментальная музыка выработала своеобразные композиционные приемы. Имеющие свои, чисто инструментальные, особенности, приемы эти, вместе с тем, родственны принципам народного песнетворчества. Мы встречаемся здесь с особого рода полифонией, с замечательным искусством обогащения основной мелодии выразительными подголосками».[28]
Использование классического наследия развитых инструментальных культур в репертуаре народников преследовало две задачи: просветительскую и саморазвивающую. Первая — стремление познакомить широкую слушательскую аудиторию с лучшими образцами отечественной и зарубежной музыки - была особенно актуальна в условиях дефицита музыкально-эстетического и художественного воспитания в России XIX - начала XX столетия. Вторая — совершенствование исполнительства, расширение художественно-выразительных возможностей народно-инструментального искусства на опыте сложившихся исполнительских и композиторских школ - не потеряла своего значения и по сей день. Исполнение произведений, написанных для академических инструментов, выводит народников за круг привычных образов, стилей, жанров, расширяет представление о выразительных возможностях народных инструментов и стимулирует их обогащение. Кроме того, включение в репертуар образцов музыкальной классики способствует воспитанию эстетического вкуса и развитию художественного мышления исполнителей и композиторов-народников.
Однако важнейшей составной частью репертуара в любом виде исполнительства являются оригинальные сочинения. Именно они определяют его зрелость, способность к самостоятельному развитию в русле академического направления. Основу оригинального репертуара в андреевском и ему подобных оркестрах до 1905 года составляли исключительно сочинения самого В. В. Андреева: многочисленные вальсы, марши, полонезы. В 1905 году А. К. Глазунов написал специально для Великорусского оркестра «Русскую фантазию», ставшую первым оригинальным произведением, написанным для подобного коллектива профессиональным композитором-симфонистом.
Эта тенденция нашла свое развитие в советский период. Как писал В. Б. Пополов, «сам факт обращения в своем творчестве ведущих советских композиторов к жанру народной инструментальной музыки является свидетельством признания высоких художественных достоинств, которыми обладают русские народные инструменты, возрожденные и реконструированные Андреевым, способствуя тем самым дальнейшему развитию народной инструментальной музыки, призывая молодых композиторов следовать их примеру» .[29]
Однако репертуар андреевского оркестра неоднозначно оценивался и продолжает оцениваться исследователями его творчества, равно как и его современниками, поэтому остановимся подробнее на этой проблеме.
К. А. Вертков пишет, что репертуар был «наиболее слабым местом балалаечного, а затем и великорусского оркестра, <...> и как бы Андреев ни оправдывался, он сравнительно долгое время оставался во многом уязвимым».[30] Критика отождествляла репертуар оркестра с репертуаром известного «псевдонародными» песнями Д. А. Агренева-Славянского и его хора. Высказывались обвинения в безвкусице при выборе произведений народной музыки и еще в большей степени - в антихудожественности оригинальных сочинений самого В. В. Андреева, от которых, по словам критиков, «скорее можно ожидать растления вкуса в публике, чем зарождения в ней любви к сокровищам безыскусственной народной поэзии».[31] К. А. Вертков, соглашаясь с этой критикой, пишет, что сочинения для оркестра являлись «чаще всего действительно ложкой дегтя, поскольку, за малым исключением, представляли собой модные салонные пьески или хуже того трактирно-кабацкую и кафешантанную музыку. К салонному жанру критики относили и собственные сочинения Андреева «Souvenir de Vienne», торжественные марши и полонезы, вальсы «Метеор», «Каприс» и даже популярный «Фавн».[32]
Противоположной точки зрения придерживается М. И. Имханицкий, считающий, что многие сочинения и обработки народных песен, созданные как руководителем «Великорусского оркестра», так и его участниками, занимали важное место в концертных программах коллектива и имели большое значение в деле формирования народно-оркестрового репертуара. Они отнюдь не «растлевали» вкусы многочисленной публики, а имели большое музыкально-эстетическое, воспитательное значение.[33]
В чем же причина столь взаимно противоречивых точек зрения на творчество В. В. Андреева и его сподвижников? Думается, что причины следует искать в социально-культурной обстановке того времени. Так, широко разрекламированная как первое оригинальное сочинение профессионального композитора для великорусского оркестра «Русская фантазия» А. К. Глазунова имела скорее «политическое»,[34] чем художественное значение, ибо круг музыкальных образов фантазии оставался в рамках привычной фольклорной традиции, уже освоенной в обработках народных песен и танцев. Композитор, конечно, значительно расширил художественно-выразительные возможности народного оркестра с помощью приемов симфонического развития, тем самым продемонстрировав потенциальные возможности русского оркестра, но в конечном счете Фантазия А. К. Глазунова как художественное произведение оставалась в рамках традиционного репертуара. Задача оригинального репертуара состояла в выходе за рамки отражения узкого круга этномузыкальной действительности и концентрации на социально обусловленном индивидуально-личностном восприятии разнообразных явлений действительности (один из признаков академизации), а этому более соответствовали сочинения самого В. В. Андреева. Вместе с тем, на этих сочинениях, безусловно, лежала печать салонной музыки.
