Молодой человек получает диплом о высшем образовании… Радостный момент, ничего не скажешь. Не менее приятно найти работу, соответствующую диплому и приносящую достаточную зарплату. Но в жизни, тем более в современной России, все течет и меняется. Нередко приходится доучиваться и даже переучиваться, осваивая то, чему в вузе не учили, причем «зигзаги», вызванные внешними причинами или личностной эволюцией иной раз бывают достаточно крутыми.

В университете в принципе нельзя научиться всему, высшее образование не зря именуется также профессиональным. Но, может быть, на ступени вуза может быть заложена некоторая основа для последующего образования? В последнее время в педагогических исследованиях все чаще обсуждается тема компетентности выпускника. Компетентность считается качеством, которое обеспечивает не только "профессиональную пригодность" выпускника, но и его последующую мобильность. При чтении научных работ и диссертаций по педагогическим наукам иной раз создается впечатление, что установка на компетентность превращается в педагогическую идеологию, противостоящую традиционной идеологии фундаментальности образования. Формирование компетентности требует соответствующих методов, противостоящих привычной методике, опирающейся на лекции и практические занятия.

Стоит ли решительно ломать традиционную систему преподавания, сложившуюся в вузах? Ломать всегда страшновато: а вдруг новое здание, построенное на обломках, окажется хуже старого? Может быть, возможно заложить основу мобильности не столь радикальным путем?

Мы попытаемся обсудить представленные сегодня тенденции развития образования, выявить их культурные и ценностные аспекты. По нашему мнению, одним из способов, позволяющих частично разрешить проблему мобильности выпускника, может стать последовательное проведение идеи гуманитаризации образования.

Мы не претендуем на то, чтобы дать «окончательный ответ» на вопрос о том, что есть образование, или же сформулировать универсальное чеканное определение, но обозначить инвариантное содержание этого понятия необходимо для уяснения проблемы, обозначенной в названии работы. Чтобы не уходить совсем уж далеко в прошлое, начнем с Х.-Г. Гадамера, которому удалось кратко и емко изложить историю вопроса и суммировать достигнутые к его времени результаты.

Согласно "Истине и методу" привычное для нас значение некогда отделилось от более старого понятия естественного образования как формирование внешних проявлений чего-либо (строение частей тела, пропорциональное телосложение) и вообще произведение природы (например, "горообразование"). Теперь "образование" теснейшим образом связано с понятием культуры и обозначает, в конечном счете, специфически человеческий способ преобразования природных задатков и возможностей. Окончательная шлифовка этого понятия произошла в период между Кантом и Гегелем. Кант говорил о культуре способностей или природных задатков. У Гегеля, а впоследствии у

В. фон Гумбольдта, уже появляется "образование". Новое значение отчасти пробуждало старые мистические традиции, согласно которым человек носит и пестует в душе образ Бога, чьим подобием он и создан. Итак, в "образовании" прежде всего присутствует образ.

"Образование" означает как процесс, так и результат. Результат образования не представляется по типу технического намерения, но проистекает из некоего внутреннего процесса, и потому образование постоянно пребывает в состоянии продолжения и развития. Образование не может быть собственно целью, и к нему нельзя в этом качестве стремиться. Оно не сводится к простому культивированию имеющихся задатков. Это подлинно историческое понятие.

Сущностные характеристики образования были выявлены Гегелем. Человек, по Гегелю, отличается тем, что он порывает с непосредственным и природным. Этого требует от него духовная, разумная сторона его существа. Взятый с этой стороны, он не бывает от природы тем, чем он должен быть, и поэтому он нуждается в образовании. Образование есть подъем к всеобщему, который не ограничивается теоретическим образованием и вообще не подразумевает один лишь теоретический аспект в противоположность практическому, но охватывает определение человеческой разумности в целом. Задача подъема к всеобщему требует жертвы общему особенным. Жертва имеет место как в практической сфере, так и в теоретической.

Что касается "практического образования", то его трактовка Гегелем вытекает из его понимания сущности труда. Труд – это обузданное влечение (в некоторых других переводах "Феноменологии духа" – "заторможенное вожделение"). В труде человек, как правило, создает нечто, что не может быть им непосредственно потреблено, и тем самым поднимается над своей непосредственностью, создавая самого себя. Практический аспект образования нацелен на формирование умений, следовательно, на овладение оптимальными способами действий, которые выработаны ранее другими людьми и "снимают" всеобщий опыт. В той мере, в какой человек овладел умением, достиг совершенства в работе, он получил и собственное самоощущение. То, что было для него раньше иным и внешним, становится его уделом, как только он обретает трудовое сознание. Самоощущения работающего сознания содержат все моменты того, что составляет практическое образование: дистанцию от непосредственных влечений, потребностей и приватных интересов, то есть требование всеобщности. Практическое образование сказывается в том, что профессиональное дело выполняют целиком и всесторонне. Но это включает и преодоление того чуждого, что есть в работе по отношению к человеку, то есть полное претворение человеком этого чуждого в свое собственное. Отдать себя общему в своем деле означает одновременно уметь себя ограничивать, то есть сделать свое призвание целиком своим делом.

Теоретическое образование, что очевидно, выводит человека за пределы того, что он непосредственно знает и постигает. Его результат состоит в том, чтобы научиться придавать значение другому и находить обобщенные точки зрения. Узнавать в чужом свое (будь то ранее неизвестная наука с ее совершенно необычным для нас языком и стилем мышления, или же иная культура, отделенная от нас в пространстве и времени), осваиваться в нем – вот в чем основное движение духа[1].

Из сказанного следуют три существенных для нашей темы вывода.

1. Образование есть подъем индивида к всеобщему, который предполагает усвоение иного, открытость иному.

2. Подъем к всеобщему осуществляется как в теоретическом, так и в практическом образовании или же, выражаясь более современным педагогическим языком, как при освоении знаний, так и в приобретении умений.

3. Образование, независимо от каких-либо специальных "воспитательных" действий, способствует формированию качества, которое сегодня именуется толерантностью.

Поскольку "образование" и "культура" в свое время "разошлись", вполне естественно встает проблема их соотношения. Она основательно разработана С. И. Гессеном. В "Основах педагогики" он выделяет две группы целей. Одни мы осуществляем не ради их самих, но потому, что они являются необходимыми средствами для чего-то другого. К примеру, мы едим и пьем, а нередко и работаем для того, чтобы жить. Но имеются и другие цели, к которым мы стремимся ради них самих. К этим безусловным или абсолютным целям относятся ценности культуры: наука, искусство, нравственность, хозяйство и др. Они являются "целями в себе". Правда, и они нередко оказываются средствами для чего-то другого, например, наукой и искусством можно заниматься ради заработка, быть нравственным – из благоразумия. Но все же среди всех других целей именно культурные ценности выделяются тем, что служа орудиями другого, они, кроме того, ценны и сами по себе.