Когда она станет моей, — а я был уверен в этом, — это обойдется бесплатно. Но сначала нужно побольше узнать о ней. У Дженни наверняка имеется на нее досье, и не мешало бы предварительно ознакомиться с ним. Это могло бы серьезно помочь в достижении цели.

Придя к такому выводу, я направился в офис Дженни. У двери я остановился. Сквозь тонкую филенку доносился стук пишущей машинки, и это несколько удивило меня. Я постучал, повернул ручку и вошел. За столом сидела пожилая худая женщина. Ее лицо выглядело так, словно его целиком вырубили из тикового дерева. Зажатая в угол, сидела девушка-подросток, неуверенно, одним пальцем ударявшая по клавишам пишущей машинки. Обе уставились на меня, словно я свалился с луны.

— Ларри Карр, — представился я, мило улыбнувшись Деревяшке. — Я работал с Дженни Бакстер.

Это был профессиональный служащий социальной опеки, не то что дилетант вроде Дженни. Легко было представить, как разбегаются старушки, едва взглянув на нее.

— Да, мистер Карр? — ее голосу позавидовал бы и коп.

— Решил вот зайти… — Я перевел взгляд на картотеку, стоящую позади девчушки, прекратившей печатать. Она была явно недавней выпускницей школы, очень серьезная, бесполая и совершеннейшая зануда с виду. «Где-нибудь в этих ящиках я найду историю Реи Морган», — думал я.

— Если могу помочь… — неоконченная фраза повисла в воздухе.

— Помочь? — Деревяшка изумленно воззрилась на меня. — У вас есть квалификация, мистер Карр?

— Нет, но у меня… — Я замолчал, понимая, что зря трачу слова. Ей наверняка обо мне уже все известно.

— Благодарю вас, мистер Карр. — Она окинула меня жестким взглядом. — Мы прекрасно управимся и без вас.

— Я просто подумал, надо бы зайти… — я попятился к выходу. — Я живу в отеле «Бендикс». Если вам вдруг понадобится моя помощь, только позвоните…

— Мы не будем беспокоить вас, мистер Карр, — подобрав губы, добавила она с кислой гримасой. — Мисс Бакстер всегда подбирала дилетантов. У меня несколько другие методы.

— Могу себе представить, — шагнув в коридор, я прикрыл за собой дверь. Что ж, предпочтительнее было бы сделать все легальным путем, но, если старая корова все так повернула, придется поступить иначе. У меня все еще оставался полученный от Дженни ключ.

Я спустился с шестого этажа и вышел на пыльную от цемента улицу. Было пять часов, и я зашел в маленький бар напротив офиса, сел в угол, откуда прекрасно просматривался выход, заказал пиво и, закурив, принялся ждать.

Время шло. Люди входили и выходили. Со мной попытался завязать разговор пьянчужка, но я недовольно отмахнулся от него. После второй не спеша выпитой кружки я увидел, как из подъезда вышли Деревяшка и девушка и пошли по улице. Деревяшка держала руку девочки властной хваткой, словно ожидая, что откуда-нибудь выскочит агрессивный мужчина и изнасилует бедняжку.

Я не торопился. Выпил еще одну кружку, выкурил сигарету и только после этого, расплатившись, покинул бар. Было четверть седьмого. Из подъезда вышли три хихикающие девушки в мини-юбках и, вертя тощими попками, пошли по улице. Через час стемнеет. Я не хотел зажигать свет в офисе, дабы не привлечь лишнего внимания. Войдя в подъезд, я начал медленно подниматься на шестой этаж. Обитатели маленьких однокомнатных контор заканчивали дела и уходили домой. Они так и шмыгали мимо меня: низенькие и толстые, некоторые со своими машинистками, не обращая на мою персону ровно никакого внимания, торопясь вернуться в свои неуютные дома, чтобы поесть, посмотреть телевизор и лечь в постель с толстой женой.

Когда я добрался до площадки шестого этажа, из бюро напротив вышла женщина с лицом, похожим на сморщенную сливу, захлопнула дверь и бочком протиснулась мимо меня с таким видом, словно я был, по крайней мере, бостонским душителем. Открыв дверь офиса, я решительно вошел вовнутрь, закрыл за собой дверь и приступил к поискам. Мне понадобилось минут десять на то, чтобы найти досье Реи Морган. Усевшись за стол, я обстоятельно принялся знакомиться с материалами дела. Дженни потрудилась на славу. Записи были сделаны ее размашистым почерком. Должно быть, она сочла сведения слишком щекотливыми, чтобы отдать их для перепечатки.

Рее Морган, как я узнал, исполнилось двадцать восемь лет. Уже в возрасте восьми лет она предстала перед Законом как трудно воспитуемая. В исправительный дом она попала в возрасте десяти лет, попавшись на краже губной помады и духов из магазина самообслуживания. В возрасте тринадцати лет, находясь в заключении, вступила в половую связь с одним из служащих. Их накрыли с поличным, и, не дожидаясь прибытия полиции, мужчина перерезал себе горло. Рею перевели в тюрьму с более строгим содержанием. Через год ей удалось бежать. Но вскоре ее вновь задержали за проституцию. Она предлагала себя водителям грузовиков. Вновь представ перед Законом, она была направлена на психиатрическое обследование. Это не принесло успеха, так как Рея вновь улизнула и два года обреталась неизвестно где. Следующий арест в Джексонвилле, где она в компании трех бандитов предприняла попытку ограбления банка. Адвокат сделал упор на то, что Рея несовершеннолетняя, и ей дали только год. К тому времени ей исполнилось семнадцать лет. Отсидев срок, она вновь исчезла из виду, всплыв тремя годами позднее. На сей раз в компании с двумя мужчинами, предприняв попытку ограбления ювелира. Рея была за рулем автомобиля. Двое, вооруженные дешевыми игрушечными пистолетами, вошли в маленькую ювелирную лавку в Майами. Они были совершенными дилетантами и сразу раскисли, стоило появиться охраннику с пистолетом сорок пятого калибра в руке. Рея свободно могла скрыться, но осталась на месте и была арестована. С учетом прошлых заслуг ей вкатили четыре года тюрьмы строгого режима. Выйдя на свободу, в компании с тремя налетчиками участвовала в нападении на бензоколонку. И на этот раз судья дал ей на всю катушку, засадив Рею на четыре года за решетку. На этом биография Реи заканчивалась.

Я бросил папку на стол и закурил. Теперь, обстоятельно ознакомившись с ее прошлым, я заинтересовался ее братом. Я поискал в папках досье на него, но ничего не нашел. Очевидно, Дженни не имела с ним дел, но я был убежден — Рея и ее братец одного поля ягодки.

В сгущавшихся сумерках я сидел и думал о Рее. Я думал о жизни, которую она вела, и чувствовал, что завидую ей. Я вспоминал собственную монотонную жизнь, ласковую мать, умершую едва мне исполнилось пятнадцать лет, отца, ишачившего на алмазных копях, где он нажил уйму денег, но неудачно вложил капитал и, не в силах пережить крах надежд, умер, сломленный.

Рея жила порочной жизнью, но не сломалась. Едва вырвавшись из тюрьмы, она вновь и вновь становилась на уготованную ей преступную дорогу. Но, по крайней мере, она обладала волей и энергией. Пусть ее воля и энергия служили злу, но она, однажды выбрав себе дорогу, твердо придерживалась ее.

Я раздавил окурок и закурил другую сигарету. Меня всю жизнь учили, что воровать дурно, но так ли это в условиях такого мира, где я живу? Не следует ли это представить борьбой за выживание наиболее приспособленного, смелой войной одного человека против всего общества? Разве это не лучше существования людей, паразитирующих на простофилях типа Дженни?

Половина моего рассудка вопила — я не прав, но другая — возражала. Я отдавал отчет — Рея входит в мою жизнь. Она привлекала своей сексуальностью, но и сверх того, я завидовал ее смелости, вероятно, превосходившей мою собственную. У меня вдруг возникло желание испытать все то, что испытала она. Ее преследовала полиция, и вот я решил познать все это на собственном опыте. Я представлял ее в тот момент, когда она понимала, что дело принимает нежелательный оборот, и все же не ударялась в панику. Я все больше завидовал ей. Мне хотелось узнать, как я буду вести себя в подобной обстановке.

Темнело. Я засунул папку на место, вытряхнул из пепельницы окурки в конверт и положил его в карман. Деревяшке незачем знать, что в офисе кто-то побывал. Спускаясь по лестнице, я продолжал думать о Рее, о ее брате и их убогой развалюхе, называемой домом, и, как ни странно, продолжал завидовать им.