– Сейчас все зависит от Шефа. Ему виднее, как нас вытащить из этой передряги.
– Эх, мальчик, неужели ты еще не понял? Твой дядя решает одну задачу: как ему выпутаться из этого дерьма. Поверь моему опыту, так он всегда поступает.
– Как-то не по себе от ваших слов, Профессор. Хотите сказать, мы с вами для него только пешки?
Профессор откашлялся и положил руки на стол, накрыв одну ладонь другой. Обычно этот жест означал, что он собирается устроить небольшую лекцию. Как в старые добрые времена.
– Наверное, я сильно запоздал с этим разговором. Но, собственно, много ли ты знаешь о своем дяде?
Мать Арчи работала под началом Профессора в Институте мозга. Она писала кандидатскую диссертацию и участвовала в начальном этапе исследований, которые в итоге привели к созданию «Морфея». Однажды она познакомила Профессора со старшим братом, который занимал должность действительного статс-советника в бюджетном отделе Комитета по науке. Леонид Полунин был исключительно напорист, чем поначалу сильно смутил Профессора и даже напугал. Но энергичный карьерист из Смольного предложил такую схему, которая выглядела одновременно порочной и полезной для научной работы. Да, Леонид Полунин рассчитывал на достойный «откат», но и Профессор получал в свое распоряжение финансирование, которого ему так недоставало. После недельных раздумий он сдался.
Они придерживались строго деловых отношений. Время от времени встречались в ресторанах, где следовал обмен дежурными любезностями, а Профессор вручал Полунину его долю. Результаты исследований того интересовали мало. Успехи, неудачи… Стоило начать сыпать научными терминами, и чиновник терял интерес к разговору, поддакивая лишь из вежливости.
Взаимовыгодное сотрудничество, наверное, могло бы продолжаться долгие годы. Но все разрушил один неприятный инцидент, который произошел в ту пору, когда мать Арчи носила его под сердцем. Молодая аспирантка заметно округлилась в ожидании первенца, а вся кафедра шепталась, кто же претендует на роль счастливого отца. Как-то раз ее брат буквально ворвался в кабинет Профессора, бросив секретарше, чтобы никого не пускала. Он пришел обсудить весьма деликатную тему. У них с сестрой произошел серьезный конфликт. Спор разгорелся до такого градуса, что Полунина пригрозила пойти к начальству брата в комитете и рассказать о проворачиваемых им финансовых схемах. «Она вас очень уважает, профессор. Поговорите с ней. Убедите, что это сильно повредит нашему делу», – настойчиво попросил Леонид Полунин. У Профессора не было никакого желания вмешиваться в семейные дрязги, но раз уж дело затрагивало общие интересы, пришлось пообещать деловому партнеру оказать посильную помощь.
В отличие от брата аспирантка не стала скрывать причину конфликта. Выяснилось, что отец ее ребенка ни о чем не догадывается, и она не намерена посвящать его – у него уже есть семья, обязательства. Участь матери-одиночки Полунину совсем не страшила. Однако у брата оказалась иная точка зрения. До этого он сам иногда помогал ей, в том числе, и деньгами. А тут решил, что отца нужно не только поставить в известность, но и истребовать с него материальную компенсацию. Поскольку Полунина поклялась унести эту тайну в могилу, брату пришлось разориться на частного детектива, чтобы узнать, чей покой она так ожесточенно оберегает. Детектив попался смышленый и с задачей справился. Простыми человеческими словами сестра не смогла отговорить брата от шантажа (именно так она назвала его желание потребовать компенсацию), поэтому решила и сама прибегнуть к аналогичному методу, угрожая раскрыть его махинации.
Профессору ситуация представлялась настолько дикой, что сначала он растерялся. Но потом принял, как он оставался уверен все последующие годы, единственно верное решение. Он пригласил к себе Леонида Полунина и объявил, что в сложившихся обстоятельствах дальнейшее их сотрудничество невозможно. Со своей стороны Профессор пообещал держать рот на замке, но в обмен потребовал оставить в покое свою аспирантку.
Разумеется, дядя Арчи сильно расстроился. На прощанье он многозначительно обронил: «Напрасно вы пошли у нее на поводу, профессор. Он бы обеспечил нас всех до конца жизни…».
– Выходит, дядя знает имя моего отца…
Эффект был, как будто хватили бейсбольной битой по башке. Или опрокинул сразу грамм двести водки без закуски. Головокружение, тошнота и сужающийся в точку мир.
– А вы, Профессор? Вы тоже знаете?
– Ну что ты, – Профессор отвел взгляд в сторону. – Меня больше всего занимала наука. В вашей семейной драме мне была отведена роль несведущего статиста.
Арчи потер лоб. Почему дядя не рассказал ничего об отце? Какие у него для того были причины? Справедливости ради, сам Арчи ни разу не задавал ему вопросов об отце. Даже мысли такой не возникало, настолько крепко мать вдолбила ему в голову, что отца у него попросту нет. Она не скармливала ему нелепые истории про сгинувшего на задании летчика-испытателя или про отважного моряка, ушедшего в кругосветное путешествие. С ранних лет мать приучила не витать в облаках.
После рассказа Профессора размытый, нечеткий образ отца поселился у Арчи в мозгу. Подумать об этом время еще будет, а теперь следовало разобраться с перспективами на ближайшее будущее.
– Сейчас тебя не должны волновать вопросы этического характера. Как и почему твой дядя поступает тем или иным образом, в данном случае не так важно. Хотя тут я не прав, наверное, – поправился Профессор, ненадолго задумался и продолжил: – Конечно, тебе нужно держать в уме, что он делает и почему. Но ты должен сам выбрать свою судьбу. Если вместо тебя это сделает он, ничего хорошего тебя не ждет, уж поверь.
– Мы все время говорим обо мне, Профессор. А что будет с вами?
Губы старика растянулись в снисходительной улыбке.
– О чем мне волноваться, мальчик? – он закашлялся и плотнее укутался пледом. – Мне бежать некуда, я свое отбегал.
– Вы знаете, от кого мы скрываемся?
– Догадываюсь. Тот человек в лаборатории… Он не безумец. То есть, когда вышел из погружения, он, конечно, изрядно тронулся умом, но те, кто его послал… Они ждали, что он раскроет им местонахождение лаборатории.
– Чертовы жандармы!
– Возможно, жандармы. Правда, я никогда бы не подумал, что они способны на такие хитроумные комбинации. Больше всего меня настораживает осведомленность о моих наработках, кто бы за этим ни стоял. Я был уверен, что забрал все материалы, а копии уничтожил. По-видимому, я заблуждался, старый осел!
– Им нужен «Морфей»?
Профессор пожал плечами. Он вытащил из-под пледа пластиковый футляр, достал очки и принялся вдумчиво протирать их носовым платком.
– На их месте я бы очень хотел его заполучить. Сейчас они силой загоняют людей в Центры покоя. Напряжение растет. А за билетом в рай обреченные придут сами.
– Но это билет в один конец, – напомнил Арчи.
– Что ж поделать. В любой системе найдется изъян.
– Слава богу, мы уничтожили «Морфей».
– Даже нынешние бездари сумеют построить новый образец, если доберутся до моих архивов.
Арчи ожидал услышать в голосе Профессора раскаяние, но уловил только нотки усталости.
– По крайней мере, вы их хорошо спрятали?
– Спрятал? Ты шутишь! – Профессор держался на удивления спокойно. – Ничего я не прятал. Архив есть на домашнем компьютере. Моя новая личность им известна, так что они наверняка уже добрались до него.
Арчи растерялся.
– Не пугайся, там им ловить нечего. Архив зашифрован. Пароль – только здесь, – он постучал согнутым пальцем по виску. – А без него им придется подбирать 256-битный ключ. Очень долго подбирать. Я так думаю, примерно вечность.
Старик был прав – ни один компьютер в мире не справится с этой задачей.
– Но как насчет вас? Они же продолжат вас искать.
– Скорее всего. И тебя, вероятно, тоже, учитывая твое ночное знакомство с жандармами. А вот насчет твоего дяди – не уверен. Вы – родственники, но неблизкие. С лабораторией и трупами его не связать, он никогда не контактировал с клиентами. Так что ему беспокоится, в общем, не о чем, – Профессор выдержал паузу и закончил, – если только мы не попадем в руки жандармов.
