Да, и Алан докурил, выкинул окурок в ближайшую урну, и поправив воротник вышел уже как раз на ту самую набережную, которая где-то метров через 300 делала свой небольшой поворот, и где на этом самом изгибе набережной и должно было быть…

– Ага, а вот и он, тот поворот, – и тут он подошёл к краю набережной и перегнувшись сразу-же увидел около изгиба, у самой воды то самое желтовато-оранжевое и немного зеленоватое, и как будто бы живое и уже немного ему знакомое облако… Да, а вот и оно. Он подошёл чуть ближе, потом ещё, потом ещё… И через минуту он стоял уже прямо над ним, глядя как поблескивают и переливаются эти загадочные краски… Да, а это пожалуй…

Да, но додумать это он так и не успел. Вдруг и совершенно внезапно в глазах его стало очень светло, потом вдруг как будто бы порыв какого-то очень сильного ветра… И вот он уже с каким-то криком летит туда, в вниз и холод…

Но однако нельзя не отдать должное, и не отметить что пришёл он в себя довольно быстро, и сразу-же обнаружил что он висит примерно посередине этой 12 метровой набережной, зацепившись краем своего плаща за один из выступов железной служебной лестницы, о существование которой он раньше даже и не подозревал…

Да, плащ его действительно очень прочно зацепился за край одной из ступенек этой старой, и немного уже проржавевшей лестницы, и ему стоило немалого труда отцепить его оттуда, и приподнявшись на несколько ступенек вверх он остановился и попробовал сообразить, что-же это такое с ним произошло, почему, и что-же это всё-таки было…

Да, это желтовато-зелёное пятно… Да, и как он стоял и смотрел как оно переливается, как вдруг оно совершенно неожиданно мигнуло и засветилось каким-то ярким и неожиданным светом, и таким ярким, что он почти сразу прищурил свои глаза, а потом вдруг почувствовал что до него вдруг доходят какие-то мысли, чувства и слова, идущие от этой яркой вспышки света, да, и слова… Да, а какие это были слова, ему расслышать просто уже не удалось, потому что буквально через секунду он уже совершенно удивлённо и абсолютно ничего не понимая уже уцепился плащом за одну из этих выпуклых ступенек, весь продуваемый весьма холодным, и скорее всего северным ветром. И только уже отцепив от спасительной скобки край своего плаща, и посмотрев вниз, где под ним в нескольких метрах выступала примерно 10 метровая прогулочная пристань-платформа (да, те самые небольшие пристани – платформы, одна из тех которых довольно много на многих местах этой длинной и весьма высокой набережной) … Да, а здесь довольно-таки прохладно, – подумал он, и поднявшись на две ступеньки вверх и попытавшись немного поуютнее и немного понадежней закрепиться попробовал всё-таки попытаться разобраться, что-же это собственно случилось… Да, непонятно, весьма… Ну и прохладно-же здесь, ну да, да и пора пожалуй отсюда выбираться… Ого, а это что такое? Да, а это было очень неудобно и совсем не вовремя, – да, его левая рука, так ровно лежавшая на этой перекладине вдруг… Да, а она почему-то и совершенно неожиданно вдруг как бы затекла, и он с небольшим удивлением только отметил, что он пока может шевелить только лишь своими пальцами… Ого-да, а это что такое? Он попробовал уцепиться за упор своей правой, ещё раз попробовал свою левую – почти не слушается, потом посмотрел вниз, на эту 10 метровую платформу…

Но тут весь ветер вдруг неожиданно стих, и где-то через пол минуты он внезапно почувствовал, как по всему его телу прошёлся как будто бы какой-то волнообразный и довольно-таки мягкий поток каких-то мелких покалываний, через минуту – второй, но только явно поменьше… Да, а что это? Бррр, ну и холодно-же здесь, бррр, бррр, ну и прохладно…

– А ты об этом лучше не беспокойся, а если не хочешь висеть здесь и дальше, то пожалуйста, и мы тебя об этом особенно просим, скажи нам, действительно-ли ты Алан Асен, и если это так – то тогда мы все и очень искренне и очень сожалея просим у тебя прощения за ту неожиданную превратность, которая доставила тебе немного лишних неудобств, и мы крайне об этом сожалеем…

– Ну что-же, действительно, зовут меня Алан, а мой отец носил довольно старинную и весьма благородную фамилию Асен, и, следовательно, и я тоже…

– Ну что-же, тогда приносим наши извинения, и крайне сожалеем об случившемся, – ответил ему довольно громкий, немного ироничный и очень мелодичный голос невидимого пока собеседника…

– Ну что-же, я был бы весьма рад так-же с вами познакомиться, но – только вот почему-то вы со мною совершенно спокойно разговариваете, а я вас совсем не вижу, и…

– И совершенно верно, и совершенно не должны нас видеть, но если вы действительно Алан Асен то что-же, тогда согревайтесь…

…Алан повернул свою голову, пытаясь всё-таки определить, откуда-же всё же раздавался голос этого невидимого и судя по всему, весьма необычного собеседника, – справа, или слева… Сзади… Сверху… Но нет, – не определить, и вокруг уже почти ночь…

Да, но вот уже буквально через пару минут практически вся эта сторона набережной была мягко устлана совершенно непонятно откуда так быстро взявшимся густым, немного влажным и очень спокойным туманом… Да, он простоял так около минуты, глядя как клубятся и потихоньку сгущаются эти неожиданные туманные клубы, потом по его телу прошли две совершенно неожиданные и мягкие волны: – сначала первая, приводящая всё в чувство, а после неё и вторая, ещё помягче и повеселее, после которой по всему его телу разлилось очень мягкое (и весьма сейчас не лишнее) тепло, и уже после этого наш как-бы ещё немного помолодевший и без того молодой человек вдруг ощутил сначала прилив очень весёлой и жизнерадостной лёгкости, и вместе с ним и давно ему уже присущий философски-спокойный и тонко иронизирующий взгляд на все происходящие события, и услышав всё то же жизнерадостное и немного переливчатое – Ну что-же, извини нас, но уж не собрался-ли ты случайно отдыхать здесь и дальше? Учти, что это довольно-таки неудобно. Да? А если нет, – то тогда – милости просим, лестница у тебя под руками, и наверное будет все-таки лучше если ты сейчас поднимешься наверх, и там мы пожалуй ещё немного с тобой кое о чём побеседуем.

– Ну что-же, а в этом вы пожалуй правы, – ответил наш немного неудачный путешественник, и ещё раз улыбнувшись своему невидимому собеседнику вздохнул, и очень легко и быстро добрался до верха и спрыгнув уже на грешный тротуар набережной опять прислонился к тому же самому месту, где он стоял и до этого. И уже там оглянувшись и не без небольшой улыбки увидев что и все ближайшие дома, и всё пространство улицы, всё, всё полностью было укутано очень густой и мягкой пеленой тумана, который настраивал на весьма мирное, очень спокойное и довольно-таки философское настроение и расположение духа. Да, а туман этот был так учтив, что сквозь его густую пелену не было видно даже конца тротуара, и только два ярких фонаря, стоявших рядом с этим местом светились матово-белыми и немного освещающими это белое полотно пятнами.

И у самого Алана настроение было уже просто лёгким и светлым, и постояв так минут пять он посмотрел вниз в эту белую и мягкую туманную пелену, улыбнулся, вытащив сигарету закурил и уже пуская густые клубы синеватого дыма выпустил одно и довольно большое кольцо и взглянув ещё раз вниз подумал: – Да а интересно, а что-же это всё-таки было, и это самое свечение и этот туман, и этот невидимый но очень необычный собеседник… Да, итак…

– О, да ты подожди, подожди пока что лучше со своими выводами, всё равно ты так не до чего не докопаешься, – раздался снова всё тот-же знакомый и немного насмешливый голос…

Алан опять оглянулся по сторонам, но точно также снова никого не увидев опять повернулся к парапету, и ещё два раза затянулся своей уже почти дотлевшей сигаретой… Да, здесь осталось всего на несколько затяжек, надо пожалуй достать новую…

И когда щёлкнув своей зажигалкой и прикурив он сделал две большие затяжки и глядя как неспешно отдаляется большой и густой клуб дыма опять немного улыбнулся, и выпустил вслед за ним почти точно такое-же большое и ровное кольцо опять посмотрел вниз, в эту скрывающую почти что всё вокруг густую туманную пелену.