того, что приходилось сидеть на корточках. Всё тело сковало от неудобного положения и холода. Матрас
был насквозь мокрым, а сесть на бетонный пол, покрытый лужами, было бы верхом
30
самоотверженности. Ночью Ева не могла спать, просто мучительно пережидала время. Хотелось кричать
и рыдать от холода и бессилия, но слёз уже не осталось. Под утро она почувствовала, что начинает
временами проваливаться в небытие. Она не могла это контролировать, её мозг просто отключался. Ева
подумала, что наверно именно так и замерзают насмерть люди, оказавшиеся где-нибудь на улице зимой
– просто засыпают и всё.
В очередной раз она очнулась от движения Макса. Он неловко встал, чуть сгибаясь на один бок.
Подошел к матрасу и приподнял его за угол - вниз потекли тонкие струйки воды. Макс выругался и
пнул его. Потом встал, оперевшись ладонями о стену. Он недолго что-то обдумывал, оглянулся и
поволок матрас к перегородке. Попытался затащить его на неё, но промокший полностью матрас был
достаточно тяжёлым для раненого Макса, чтобы затащить его на метровую высоту.
-Ева, - окликнул он, - мне нужна твоя помощь.
Она поднялась с пола, обнимая себя обеими руками, прикрывая наготу. Макс обернулся, посмотрел
на неё несколько секунд, потом бросил матрас и, подойдя к окошку, снял рубашку. Он вернулся к ней и
осторожно накинул рубашку на её плечи.
- Она ещё влажная…Но так будет лучше…- тихо сказал он, оправдываясь, и вернулся к матрасу.
Ева надела влажную рубашку, содрогнулась от холода, подошла к Максу. Тело его было покрыто
множеством синяков, а левый бок был почти весь сине-фиолетового цвета. Она дотронулась пальцами
до кровоподтёка, и Макс вздрогнул и дёрнулся от прикосновения её пальцев.
- Прости…
- Всё нормально, Ева… Помоги мне, я никак один не справляюсь, – он виновато улыбнулся.
Закинутый на перегородку матрас сох пять дней… Пять ночей они спали на полу, дрожа на
брошенных одеждах… Пять дней у них не было ни куска во рту. .
От голода кружилась и болела голова. Ева видела, что лицо Макса приобрело серый оттенок, а под
глазами залегли тёмные тени, щёки его ввалились, обостряя скулы и подбородок, хотя сама она вряд ли
выглядела лучше. Он почти не говорил все эти дни, просто сидел на полу, навалившись на один бок.
Лишь по ночам всё так же продолжал греть её, прижимаясь своим телом.
Все эти пять дней Ева не переставала проклинать себя за то утро, когда позволила себе
пожаловаться Максу, тем самым толкнув его на риск ради неё. И каждый из пяти дней она обещала себе,
что больше ни разу не пожалуется ни на что, как бы тяжело ей не было.
Вечером пятого дня, когда она уже не могла сидеть на корточках от ломоты в ногах, Ева,
пошатываясь, стала ходить по клетке от стены к стене, разминая суставы. Макс сидел на полу, закрыв
глаза. Она знала, что он не спит. Просто от голода, боли и холода у него совсем не осталось сил.
Ева встала, оперевшись лбом между прутьев напротив лестницы, ведущий наверх к двери, за
которой был выход. Там была их свобода. Там могло бы быть их счастье.
Когда Ева была маленькой, вместе с друзьями они часто мечтали о том, кем бы хотели стать. Она
всегда мечтала стать принцессой… До этого момента. Сейчас она хотела быть Халком, ломающим
стены.
Её отвлек от мыслей негромкий звук движений, раздающийся впереди. Ева открыла глаза.
Прямо перед ней стоял …ребёнок! Маленький мальчик возрастом, наверное, чуть больше года. Он
держался на ногах ещё не очень уверенно, забавно растопыривая пухлые ручки во время ходьбы.
Откуда здесь ребёнок? За полтора месяца здесь она ни разу не слышала ни детского голоса, ни
детского плача. Наверное, он ушёл от своих родителей и прошёл к клетке через кухню.
- Привет,– тихо прошептала Ева.
Малыш угукнул и улыбнулся ей, обнажая единственные два зубика внизу. У него были мягкие
тёмные волосики, завивающиеся на затылке кудряшками, и блестящие чёрные глазки. Малыш качнулся
31
на ножках и сделал несколько шагов в её сторону, ухватившись за железный прут клетки. Ева протянула
ему руку, и он зацепился за её палец.
Малыш стоял очень близко к стене клетки, их разделяли лишь редкие прутья. Сердце её отчаянно
заколотилось. Это маленькое создание могло бы стать их спасением. Он настолько хрупкий, что не надо
было бы прилагать особых усилий, чтобы причинить ему сильный вред. Ей достаточно было лишь
обхватить руками его шейку, чтобы люди, державшие их здесь, пошли на все их условия. Он мог стать
их прикрытием.
Ева потянула за ручку, приближая малыша к себе. Сбоку раздался негромкий испуганный вскрик.
Она подняла глаза и увидела, что в нескольких метрах от неё стоит женщина, одетая в тёмную одежду, в
ужасе прижимая ко рту ладони. Лицо её было белым от страха. Она опустилась на колени и запричитала
на непонятном языке. Наверное, это была его мать.
Малыш, словно почувствовав опасность, дёрнул ручку, которую Ева держала. Не сумев
освободиться, он выгнул нижнюю губку и заплакал. Крупные слёзы быстро потекли по пухлым
розовым щёчкам. Женщина в отчаянии громко заскулила.
Ева разжала пальцы…
Малыш, спотыкаясь, потопал в сторону женщины, которая быстро подхватила его на руки, не
прекращая своих причитаний, и убежала.
Несколько минут она приходила в себя, прижимая голову к холодному металлу. Когда она
обернулась, Макс смотрел на неё, широко открыв глаза. Он видел всё. Он понял всё. Он понял, что она
только что упустила возможность освобождения.
Ева опустилась перед ним на колени, закрыв лицо руками.
- Макс, прости, я не смогла…
Он положил руку на её голову и тихонько погладил.
- Ты всё правильно сделала…Ребёнок ни в чём не виноват… - Макс подтянул её к себе, - Всё будет
хорошо…
Весь оставшийся вечер Ева не находила себе места, прокручивая в голове варианты возможных
событий. Спасение было так близко! Нужно было всего лишь проявить больше жёсткости. Но каждый
раз, когда она представляла себе, как сжимает, урожая, шею малыша, перед ней вставал образ его
заплаканного лица, и она слышала крик его матери.
Вскоре стало совсем темно, потому что лампа, висящая около двери в самом конце лестницы,
погасла. Перегорела, подумала Ева. Но минут через десять она заметила в темноте движение и
услышала знакомый скрежет металла о бетонный пол. Макс с удивлением посмотрел на неё и пошёл к
источнику звука. Когда он вернулся, его глаза, освещённые луной, сияли.
- Ева, здесь еда! – он произнёс эту фразу тихим шёпотом, как будто боялся, что если он скажет
громко, то всё исчезнет.
Макс протянул ей миску – она была наполнена мясом! Свежепожаренным, издающим опьяняющий
аромат. Его было так много… Гораздо больше, чем те порции помоев, которые им приносили до этого.
Ева просто не верила своим глазам!
Они сидели рядом, глядя на миску с мясом, не шевелясь от шока, ни один из них не решался
сделать первый шаг. Макс пришёл в себя первым.
- Ешь,- он протянул Еве еду и сам взял один кусок, жадно впиваясь в него зубами и издавая при
этом мурлыкающий стон наслаждения.
Ева быстро схватила мясо, оторвала зубами часть от куска, зажатого в кулаке, и… растаяла от
наслаждения.
32
Они если жадно, торопливо, не стесняясь показать друг другу свои первобытные инстинкты. Когда
в миске осталось пару кусков, Макс, тяжело дыша, накрыл её ладонью, преграждая путь её руке.
- Подожди… Оставим немного, - он с надеждой посмотрел ей в глаза, ожидая её протеста, - Завтра
нам тоже надо что-то есть.
Ева кивнула, хотя ощущения сытости не испытывала. Да, её желудок был полон, но морально она
была готова съесть ещё тройку таких мисок.
