Ещё большое и загадочное впечатление производил неизведанный и манящий к себе отцовский письменный стол со своими взрослыми штучками. В моей жизни отец был лет до двенадцати, он всегда хотел уехать, уплыть, убежать от всего. Появилась возможность, он улетел на какие-то острова посреди океана, чтоб его никто не трогал. Я сказал «появилась возможность» потому, что он уехал сразу, когда услышал от меня вывод, который я сделал после чего-то увиденного, в двенадцать лет: «Папа, а жизнь, оказывается, гораздо более сложная штука, чем я думал в детстве», – он понял, что я вырос, и улетел. Он присылал с почтой чеки, с достаточным количеством нулей, чтобы мама и я могли себе позволить никогда не думать о зарабатывании и о работе ради возможности себя обеспечить. Всё материальное, что у меня осталось от него, – это пожелтевшие от времени, обычные листочки бумаги, размером 21 на 29,7 сантиметра, их там было штук десять, в черной потёртой кожаной папке, с двумя белыми ленточками, скреплёнными сургучом. Я храню её. Папа сказал, что эта бумага для особого случая, это не написанная и не прочтённая никем книга. Загадочно он это сказал, хотя сам не любил загадок. Об этом сургуче на ленточках я надолго забыл.

Потом я рос, в основном руководствуясь своими сложившимися понятиями относительно того, что происходило вокруг. Приходилось иногда ходить в школу. Именно приходилось, потому что, когда я туда пришёл в первый раз, я понял, что я это всё уже знаю, всю программу и даже больше. Я как-то особенно и не грузился, откуда всё знаю. Ходил в школу, когда дома было скучно. Мама удивилась, что мне учиться не надо, а папа воспринял как должное. Просто знаю, что надо, – и всё. Дышать нас тоже не учит никто. Наверное, папа больше бы удивился, если бы мне пришлось учиться по-настоящему. Потом уже я научился делать так: когда я чувствовал, что мне надо или пора что-то знать, я это понимал как-то сам… или оно само понималось… Наверное, в воздухе летает что-то такое. С иностранными языками то же самое. Они в голове появлялись и всё. Но некоторые вещи сами не понимались, и я не понимал также, от чего это зависит, но это меня никогда особо не напрягало. Иметь судьбу вундеркинда не хотелось. Публичности не хотелось тоже. Хотелось кайфовать по жизни – это получалось хорошо. Папа говорил, что желание людьми публичности – это от комплексов. Основной из них – это кому-то что-то доказать, что вроде как ты особенный или лучше других. Это, он говорил, в людях от недолюбви.

Вот что осталось после моей обычной школы через дорогу: в ней много детей, которым, для того чтобы что-то знать, учиться надо. Самые яркие воспоминания о школе… или так… не о школе, а… Самые яркие воспоминания, бывшие в период непериодичного посещения школы:

а) А – имя, первая буква, фамилия Четыре – в конце журнала; б) буквы читают, а цифры считают;

в) вне школы можно читать то, что интересно;

г) говорят, что чистая бумага – белая, но это неправда; д) доверять можно не всем;

е) если живёшь напротив школы – это очень удобно;

ё) буква «ё» стоит особняком в языке, её не очень учитывают, а зря;

ж) «ж» – похоже на жука, ещё я числился в классе «ж»;

з) знайте, что учителя женщины иногда тоже рожают детей;

и) имя и фамилия – это такой стандартный белый лист, принятый во всём мире;

й) «и» бывает краткое;

к) квадратные глаза первой учительницы (я не предполагал раньше, что так бывает… я, наивный, думал, что глаза бывают только миндалевидные, круглые, узкие, широкие, добрые и тому подобное. Но она мне показала квадратные! Спасибо ей за это), которая совмещала просветительство с постом директора школы, чем очень гордилась. Её реакция:

к-1) НА ПЕРВОМ УРОКЕ В ПЕРВОМ КЛАССЕ НА ПОВТОРЕННУЮ МНОЙ

ФРАЗУ из фильма: «Народ для разврата собрался»;

к-2) на последнем уроке в тот же день я задал ей вопрос Остапа: «Почём опиум для народа?»;

к-3) на моё высказывание на предложение дежурить и убирать в классе: «Я здесь для того, чтобы мне дома скучно не было, а не для того, чтобы получать ваши сомнительные знания, и уж конечно же не для того, чтобы учиться подметать»;

л) люди бывают неправы и не признают этого;

м) можно влиять на ход событий;

н) на самом деле можно что-то знать потому, что ты знаешь это – и всё, а не потому, что кто-то сказал тебе это;

о) ощущение коллектива толпой, которой можно манипулировать;

п) первоклассника можно принять в «октябрята»;

р) разработали и составили школьную программу идиоты,

с) сообщаю вам, что некоторые идиоты бывают учителями,

т) так что ничто человеческое им не чуждо,

у) «учат в школе, учат в школе, учат в школе…» – глупая песня, некоторым вещам не учат в школе,

ф) «ф» – редкая буква. Фильм, который смотрит внутренний зритель, – это жизнь;

х) хорошо, что мысли, изложенные на бумаге, становятся материальными;

ц) центровой день недели – воскресенье, его нет в дневнике, но оно есть;

ч) чувство несправедливости во время первого урока рисования. За красный флажок – полученная четвёрка, хотя желание рисовать и ощущение умения делать это было всегда. С тех пор я красные флаги терпеть не могу;

ш) школа средняя;

щ) «щ» – редкая буква, но менее, чем «ф». Есть такое слово

«щас» или «щаз» – мы так говорим… но писать следует «сейчас» – я это игнорирую, я вообще много чего игнорирую;

ь) люди мягко врут;

ъ) с людьми приходится твёрдо общаться;

ы) на эту букву в русском языке нет слова, но это исправимо;

э) э… э… значит так… в школе, учителя говорили, что повторение – мать учения, я не понимал сначала, о чём это они, а потом понял, что нужно воспринимать некоторые вещи буквально. И я понял, что Повторение – это такая женщина и её так зовут, и она мама девочки такой, у которой имя – Учение… и всё! И как потом стало известно, я, в принципе, оказался прав тогда;

ю) юность и молодость – это недостаток, который со временем проходит;

я) «я» – внутренний зритель; «я» – эго; «я» – это Я, Я – А Четыре. В алфавите 32 буквы, а зря…

Потом я узнал, что такие пункты – это поток сознания.

К сожалению, в алфавите, который мы сейчас используем, всего тридцать две буквы. Если бы их было больше, то я, пожалуй, добавил бы ещё один пунктик. Обозначу его, как делают это склонные к ограниченности в фантазии придумщики названий всевозможных фирм, своеобразно использующие математический знак для усиления имеющегося смысла слова:

я+) в детстве и отрочестве волосы (почти всегда, у большинства людей) длиннее, и причёске уделяется больше внимания, нежели потом, когда человек становится взрослым. Вероятно это оттого, что маленькие и молодые индивидуумы пытаются как-то выразиться за счёт своей внешности, потом, став разумнее и рассудительнее, к ним приходит понимание, что всё это ни к чему, и не стоит тратить на это своё время. Потом они продолжают выражать себя внешне, но уже не за счёт длины и нереального цвета волос, а за счёт одевания, прикидывания и преподнесения себя, с некой другой, индивидуальной стороны…

В общем хватит про детство…

На начальном периоде жизни единомышленники попадались редко, а точнее – их не было вообще. Может, потому, что я сам не знал чего хочу. Тем приятнее было осознавать, что жизнь, возможно, преподнесёт интересных людей и обстоятельства – где-то они есть, но я их пока не встречал. И, возможно, эти интересные скажут что-то такое, чего я сам не пойму никогда.

∞

– Мама, почитай мне книжку, пожалуйста.

– …В начале было Слово и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Всё через него начало быть, и без него ничего не начало быть. В Нём была жизнь, и жизнь была свет человеков; И свет во тьме светит, и тьма не объяла его. Был человек, посланный от Бога; имя ему Иоанн. Он пришёл для свидетельства, чтобы свидетельствовать о Свете, дабы все уверовали через него. Он не был Свет, но был послан, чтобы свидетельствовать о Свете… – пробежав глазами по тексту, женщина наугад пропустила несколько абзацев. Это была игра – открывать и читать книгу, без определённого кем то порядка, – …Блажен читающий и слушающий слова пророчества сего и соблюдающие написанное в нём; ибо время близко…