Потянувшись вниз, она что-то достала из-за стула и протянула мне. Это был крошечный бонсай, который Айс сделала для меня к нашей годовшине. Свежая желтая лента украшала его столик.

- Вот, держи.

Как только я прикоснулась к деревцу, по моим щекам снова потекли слезы, а Корина протянула мне еще кое-что. Это была книга, которую я подарила Айс на нашу годовщину.

- Но как? - я боролась со слезами, душившими меня, поставив деревце и открыв книгу. Внутри была фотография Айс и ее семьи.

- О, Боже, - разрыдалась я, - Боже, Корина, как же я скучаю по ней! Как я смогу двигаться дальше без нее?

Я прижала книгу и фотографию к себе, обнимая их, раскачиваясь, и не могла успокоиться.

Приблизившись ко мне, Корина взяла мое лицо в свои нежные руки.

- Мой маленький славный Ангел, как ты научила меня: если есть нечто, что превыше всего, то это всегда будет давать тебе надежду. Пусть это будет с тобой. Это придаст тебе силу, в которой ты так нуждаешься.

Глядя в ее пристальные глаза, я могла поклясться, что вижу слабое мерцание какого-то глубоко запрятанного знания. Мое сердце подпрыгнуло и забилось в горле, но когда я открыла рот, чтобы задать вопрос, она положила палец на мои губы.

- Никогда не теряй надежду, Ангел, - прошептала она.

Убрав палец, она наклонилась вперед и тепло поцеловала меня, немного задержавшись на моих губах.

- Я люблю тебя, Ангел.

Затем быстро повернулась, зашагала к двери и отворила ее.

- Корина! Подожди!

Она обернулась, по ее щекам струились слезы.

Подойдя к ней, я крепко поцеловала ее.

- Я тоже люблю тебя. Никода не забывай это. Никогда.

Улыбаясь, она дотронулась своих губ, затем моей щеки.

- Не забуду, маленький Ангел. Никогда.

И с грустной улыбкой она снова повернулась и шагнула через дверь и из моей жизни.

Дверь закрылась, а я еще долго стояла там, прикоснувшись ладонью к прохладному металлу, будто пытаясь оставить отпечаток того, что происходило со мной глубоко внутри, то, что я никогда не забуду. Прижавшись лбом к двери, я прошептала: "До свидания".

Сзади меня слегка кашлянула охранница.

- Может быть, вызвать тебе такси? - спросила она.

Спустя мгновение я повернулась к ней, на моем лице играла фальшивая улыбка.

- Спасибо за предложение, но думаю, что пойду пешком.

- Ну, хорошо. Только будь осторожна, ладно? Там полно ненормальных.

Это заявление сломило мое мрачное настроение, и я начала хохотать. Еще вчера я сама была одной из тех ненормальных, а теперь меня предостерегают от них.

Как сказал кто-то более мудрый, чем я: какая разница, что еще приподнесет день, а?

Состроив охраннице смешную рожицу, я помахала рукой и толкнула дверь, ведущую наружу. Вздохнув полной грудью, я сделала свой первый шаг из Болота. Свободная женщина. Навсегда.

КОНЕЦ XVIII ЧАСТИ

ЧАСТЬ XIX

Нижеследующие записи я делаю при свете мерцающей лампы, в комнате отеля, которая выглядела "новой" лет двадцать назад, а "чистой" ненамного позже. Но я могла открыть запертую дверь в любое время, а кровать была более удобная, чем та, на которой я спала в последние годы. Эта кровать зовет и манит, и я с радостью откликнусь на ее зов, как только изолью на бумагу то обилие слов и мыслей, что теснится в моей голове. Выйти за эту дверь и прогуляться было для меня очень тяжело, и в то же время, очень легко. Я начала делать свои первые шаги на свободе, а Болото будто не хотело отпускать меня, вонзив свои когти мне в спину. Я была в таком напряжении, что ноги наливались свинцом. Вместе с налетающим весенним ветерком до меня будто доносился шопот тюрьмы, которая обещала не отпускать меня и дать надежное укрытие, если только я оглянусь назад. Но я не оглядывалась, потому что дала себе обещание и собиралась сдержать его. Я знала, что если обернусь, то все будет намного сложнее. Поэтому не оглядывалась.

И именно потому, что я сдерживала себя, мои следующие шаги давались все легче и легче, по мере того, как груз с моих плечей уносился вместе с весенним ветром.

Первый звук, услышанный мною, как свободным человеком, был звук вывешенного американского флага, жалко бьющегося на ветру о свой металлический шест. Это был одинокий, унылый звук, похожий на зловещий знак, пока я не разобрала в этом монотонном "тинь-тинь" и звук птичьего пения.

Шум проезжающих машин, достаточно необычный в этом отдаленном месте, привлек мое внимание к дороге. Сколько же всего изменилось за пять лет. А я и не заметила этого по дороге в суд и обратно, поглащенная собственными переживаниями. Я смотрела на дорогу, выщербленную дождями и льдом. Она мягко огибала холм, а я все думала, куда же эта дорога ведет. Мое будущее было где-то там, на этой дороге, свободное от цепей, кандалов, решеток и заборов. Она была так же широка, как мое воображение, и так же узка, как мои страхи. Но зов Сирен свободы был намного слаще, чем грубая какофония Болота, и поэтому легким шагом я шла в это будущее, одна, испуганная, но со мной была надежда, что в этой новой жизни все будет хорошо.

Когда мои ноги начали уставать, я направилась к небольшому парку, испрещенному аллейками и дорожками для езды, и устроилась на деревянной скамейке, чтобы полюбоваться, как садиться солнце, озаряя своими лучами маленький прудик. Целая стая уток, видимо, выбрала это тихое местечка, чтобы гнездиться. Я смотрела, как их, почти ручных и отощавших за зиму, кормят хлебом смеющиеся дети. Безмятежность, радостный смех наполняли воздух вокруг меня, и я почувствовала, как внутри зарождается чувство счастья. Тепло скамейки передавалось моему телу через одежду, и я откинулась на спинку, чтобы насладиться кипящей вокруг меня жизнью и сделать себе передышку в этом напряженном дне.

Мой взгляд упал на молодую пару: они держали друг друга за руку, а их лица светились улыбкой Любви, улыбкой, которая не так давно не сходила и с моего лица. Меня пронзила острая боль: зависть, ревность, тоска. У меня перехватило дыхание, я так и сидела, глядя, как они медленно проходят мимо, увлеченные друг другом.

Когда я снова смогла входнуть, то заметила, что рядом на скамейку присела молодая мамаша. Она следила за своими двумя сорванцами, которые гоняли уток, и параллельно вязала, мастерски работая спицами. Мы немного поболтали о пустяках, и я почувствовала, что постепенно снова начинаю расслабляться.